Четыре крыла - Татьяна Юрьевна Степанова

их не в нашей власти. Телевизоры в доме выключены из сети. Но имеются другие источники. Интернет… Лидочка очень умна. С Августой все намного сложнее. Ее рисунки, картины не раз еще нас встревожат и озадачат.

– Братан, поиграй нам, пожалуйста, – попросил Клавдий. Он забрал у Макара Сашхена.

Макар сел к роялю. Он выбрал сонаты Моцарта. Клавдий, прижимая к себе крохотного Сашхена, слушая музыку, смотрел в темное окно. Сашхен крепко уснул под Моцарта у него на плече, уткнувшись личиком в шею. Сопел. Клавдий ощущал его теплое дыхание.

Закончив играть, Макар вместе с Верой Павловной отправился в детскую, укладывать Сашхена. Клавдий остался в гостиной в одиночестве. На рояле горела лампа – единственный источник света. В гостиной господствовал полумрак. На рисунке Августы осина с раскидистой кроной, растрескавшимся стволом, мощными узловатыми корнями, а под ними… Дыра в кирпичной стене зияла: будто лаз в другой, темный, параллельный мир, полный чудовищ. Клавдий подошел к ней, резко выдернул раненую руку из перевязи и…

Зажмурился от боли. Стиснул здоровой рукой шрамы от операций. Долго массировал. Затем сунул здоровую руку в дыру в стене – Макар порой прятал в ней бутылки «скотча». Пусто. Он подошел к роялю и открыл крышку: Макар иногда устраивал тайники внутри. Пусто.

Макар вернулся в гостиную. Вера Павловна укладывала наверху девочек спать и сама готовилась ко сну.

– Завтра встанем пораньше, – известил его Клавдий. – Парикмахершу-одноклассницу Карасева и Севрюниной лучше отловить с утра, в начале смены.

Макар сел рядом с ним на диван.

– Я знал – ты меня не бросишь, Клава.

– Мы не спросили у матери Севрюниной про загранпаспорт Александры. Есть он или нет у девицы, пропал ли из дома? – продолжил Клавдий. – Тетя Роза может и не подозревать про наличие загранпаспорта у сына – не очень он делился с родительницей сведениями о себе. Но от мадам Севрюниной оформление дочкой загранпаспорта вряд ли бы ускользнуло. Они могли на пару сбежать не в Сочи. А подальше. Молодежь релоцируется. Казахстан, Турция, Армения, Грузия и дальше по списку вплоть до Бали.

– До Бали им бы денег не хватило, – ответил Макар.

– Если они оба оформили загранпаспорта, майор наш сделает запрос, и со временем ему прилетит ответ о пересечении ими границы – например, через аэропорт или какой-нибудь погранпереход типа Верхнего Ларса, – продолжал Клавдий.

– Сомневаюсь я. – Макар пожал плечами. – Пусть у Александры осталась заначка от денег отца, а Руслан заработал себе на жизнь в Москве тайком от матери, но… Нет, я не верю в Верхний Ларс, Клава.

– В двадцать лет о последствиях поступков не размышляют. Действуют спонтанно. Тратят всю наличку, не откладывая впрок. Мы выяснили: обоих в Скоробогатове ничто не держало, – заметил Клавдий. – Я бы нисколько не удивился желанию Руслана сбежать от нищеты, от матери-пьяницы из городишки, где родной папаша пытался его грохнуть, а соседи считали горевестником, изгоем. И Александра оказалась лишней в их уютном европейском кондоминиуме, когда ее мать на шестом десятке закрутила роман с любовником чуть старше дочери. Помнишь ее послание мамаше?

– Севрюнина сочла записку клеветой.

– А кипучая злоба девчонки, когда она писала, ненавидя и мать, и ее бойфренда, и отца родного? Участковый наверняка решил, прочтя записку: нет дыма без огня. Может, к девице приставали всей компанией: и бойфренд матери, и батюшка Хухрин? Бальзаминов мамашу Севрюнину и ее жениха в убийстве дочери подозревает. Мол, для вида улетели в отпуск, а затем тихо ночью вернулись и… Наверное, он и Хухрина уже в черный список занес.

– Но если парень и девушка были в отношениях и вместе пропали, – Макар подбирал слова, – а в их убийствах подозреваются родные матери, отец и еще бойфренд, то получается – каждый из перечисленных мной совершил двойное убийство?

Клавдий смотрел в окно. Кромешная тьма…

– Клава, мы, общаясь с Розой, с Бальзаминовым, с Локи… И особенно с Севрюниной, когда она вообще отказалась с нами обсуждать Руслана и упоминала невозможность… точнее, свое категорическое неверие в любовные отношения дочери с ним, интим… Ты заметил выражение ее лица? – сбивчиво спросил Макар после паузы.

– Выражение?

– Ее эмоции? Брезгливость. Отвращение, – продолжил Макар. – И она моментально оборвала тему. Но выглядела так, словно ее тошнит.

Клавдий пытался вспомнить. Он не обратил внимания на факт, поразивший Макара.

– Они нам все недоговаривают что-то важное, – уверенно произнес Макар. – Мы пока еще мало узнали. Но под всем этим кроется что-то еще. Главное. И очень значимое.

– Насчет умолчаний я с тобой согласен. Темнят. – Клавдий кивнул.

– Все же почему отец Руслана хотел его убить в детстве? – спросил Макар, обращаясь к мраку за окном.

– Он его бесом называл, – вспомнил Клавдий.

– А в городишке его именовали Приносящий Беду. – Макар помолчал. – Если мы не проникнем в суть скрываемого всеми, мы в наших поисках вперед не продвинемся.

На следующий день Клавдий и Макар застали бывшую одноклассницу Руслана и Александры Анастасию Котлову в Скоробогатове в парикмахерской.

– Вы стричься? Ко мне по записи? – осведомилась она с изумлением, оглядывая их, когда они вошли в тесный, пропахший дешевой парфюмерией зал, где в четырех креслах угнездились в полном гендерном равенстве клиенты: две аккуратных старушки, шофер-дальнобойщик и юноша азиатской внешности с роскошной черной бородой.

– Мы частные детективы, приехали к вам по делу о пропаже без вести ваших друзей, – произнес Мамонтов. – Уделите нам, пожалуйста, время, Анастасия.

Макар разглядывал Котлову. Настю… так ее намедни именовал коллега: парикмахер, трудившийся сейчас у соседнего кресла. Котлова и правда до боли напоминала Настеньку из фильма «Морозко». Этакая скромняга-Золушка, худенькая, изящная, большеглазая, милая, тихая. И голосок ее оказался тоненьким. Но вот она отвела взгляд, поджала губки-бантик, и выражение ее лица мгновенно стало жестким и замкнутым. Неприветливым.

– Я ничего не знаю, – пропищала она. – Зачем ко мне какие-то детективы? Я ни при чем. Уходите.

– Мы примчались издалека специально для беседы с вами… Настенька. – Макар улыбнулся ей.

– Я на работе, у меня клиентка. Мне некогда разговаривать с незнакомыми мужчинами, – отрезала Настенька Котлова.

– Вы заканчиваете окрашивание волос пожилой леди. – Макар обаятельно улыбался насторожившейся пенсионерке в спортивном костюме. – У вас потом наступит почти полчаса паузы, пока краска подействует. Нам хватит времени задать вопросы. Мы подождем.

– Воля ваша – ждите. Только я ничего не знаю. – Настенька Котлова демонстративно занялась клиенткой.

Они вышли на улицу.

– Я едва не задохнулся, – пожаловался Макар. – Как она смену выдерживает?

– Деревенский «эконом» не барбершоп на Патриках, да? – усмехнулся Клавдий. – Благоухает в «экономе» отнюдь не «Ганимедом».

– Настенька нас уже послала подальше, – уныло заметил Макар.

– Выползет через полчаса. Любопытство сгубит кошку. И потом ты ей явно приглянулся.

Клавдий словно в воду глядел: Настенька Котлова вышла из зала через четверть часа. Тряхнула темными, собранными в хвост волосами, и уставилась на высокого Клавдия.

– Ну? – пропищала она.

– Когда вы последний раз общались со своими бывшими одноклассниками Русланом Карасевым и Александрой Севрюниной? – спросил Клавдий.

– Не помню. Повторяю – я ни при чем. Они оба пропали – в поселке так говорят. Но я ничего не знаю, – отчеканила Настенька.

– Ага. То есть нам уже сваливать? – огорчился Клавдий. – Роток на замок? Ариведерчи?

Настенька посмотрела ему прямо в глаза. Макар достал мобильный.

– Сколько стоит у вас стрижка? – поинтересовался он.

– За деньги, да? – Клавдий уже внаглую подмигнул Настеньке. – Купим информацию.

Настенька показала четыре пальца, на них блистали серебряные колечки.

– Серьезно? Расценки драконовские в «экономе»? Или только для нас такса? – хмыкнул Клавдий.

– Диктуйте свой номер, я вам переведу деньги, – вежливо произнес Макар.

Настенька продиктовала. И улыбнулась Клавдию – весьма мило и скромно.

– Только не ври, красотка, – посоветовал ей Клавдий. – Четыре тысячи переведены. Ты наша должница. Если солжешь, включу счетчик. Бес-по-ща-дно.

Она резко вскинула голову. Ее темные глаза вспыхнули.

– Я Хвоста… Руслана не видела очень давно. На фиг он мне сдался. С Алиной мы пересеклись…

– Когда? Где? – спросил Клавдий Мамонтов.

Настенька Котлова держала паузу. Картина всплыла перед ее взором:

Севрюга, закутанная черной клеенкой, поворачивается в парикмахерском кресле спиной к большому зеркалу, а она – Настенька… услужливо сует ей в руки круглое зеркало посмотреть вид сзади на ее длинные густые тонированные пепельно-русые волосы, распущенные по плечам.

– Классный оттенок. Алина, тебе идет, – хвалит она.

– Супер! Постаралась ты. – Севрюга придирчиво разглядывает