Любовь в облаках (СИ) - Наталья Ручей

- То есть, - заинтересовалась я, - у вас женщины не готовят?

- Готовят, если живут с драконами просто так.

- Как это?

- Мы летим куда-нибудь или нет? Мне проще разговаривать в человеческой форме.

- Почему?

- Там языки короче или вообще один, а эти еще поднять надо, еще прокрутить ими, не завязав в узел. Особенно трудно, если пытаешься выговорить что-то не выговариваемое.

- Да ладно? – подошла ближе к чешуйчатой пасти.

Дракон сжал челюсти и покачал головой.

- Что, - удивилась я, - ты, такой огромный и сильный дракон, такой мудрый и старый, не сможешь выговорить детскую скороговорку? Попробуй. Корабли лавировали, лавировали, да не вылавировали.

Дракон запыхтел, выпуская пар через ноздри, а я продолжила дразнить его:

- Неужели не повторишь? Это элементарно даже для меня, девушки. - И пусть останется между нами, что я не считаю женщин и девушек слабым полом.

Дракон призадумался и поверил; если судить по сосредоточенному взгляду в сторону – повторил скороговорку про себя. Усмехнулся победителем и произнес вслух, хвастаясь передо мной:

- Корабли лавриро… лавриро… лавиро… лаврррррооороу… яфык… раффяфи…

- Что? – повернулась левым ухом.

- Раффяфи… яфык…

- Что-что? – повернулась правым.

Дракон прорычал нечто непереводимое, но не успела я вдоволь насмеяться, трансформировался в человеческую сущность, пальцами раскрутил язык, свернутый замысловатой трубочкой и посмотрел на меня, готовясь к наказанию - здесь и мысли читать не надо, чтобы догадаться.

- Ну, что, летим, наконец? – поторопила я. – А то сумерки настанут, пока ты наиграешься в детство. Небось уже и забыл что это такое – подначивать друг друга? И на это не обижаются, между прочим. Да-да. Ну, вот разыграла тебя и что? Никто ведь не пострадал. Посмеялись только.

Дракон ничего не сказал, сделал два шага, обнял меня и сиганул со скалы, а я резко оборвала хихиканье и завизжала, когда поняла, что трансформироваться он не собирается, а земля уже практически под моими пятками. Ой, мамочки! Я попыталась дернуться, но он держал крепко, и я сделала единственное что могла для спасения пяток – обняла дракона ногами за талию.

Взревев от моей наглости, дракон трансформировался и замахал крыльями, отдаляя нас от земли, но не переместил меня на спину, а держал лапами перед собой, как добычу. Или как завтрак?

- Детский сад, - заметив, что я расстроилась, закинул меня на спину. – Запомни, в играх могут быть не только твои правила. Если ты к этому не готова, не играй.

- Что-то ты слишком разговорился для того, кому лень языком ворочать, - обиделась я.

- Как оказалось, я мало ворочаю языком не из лени, а скорее из предусмотрительности.

Вспомнив, как забавно дракон шепелявил со связанными языками, я не выдержала и улыбнулась, а он, словно мог видеть мою улыбку, уже не так ожесточенно рассекал небо крыльями. К тому же, мы пролетали над такой красотой, что дух захватывало, и не хотелось зря портить настроение даже дракону, пусть и вредному.

Дракон издал радостный вопль, и его полет стал еще более величественным и грациозным. Не хватает короны к таким повадкам!

- Если ты не в курсе, - прозвучало нравоучительно, - первым императором нашей империи был дракон. Это позже он улетел на покой в одну из далеких пещер и передал управление своим потомкам.

- Ой, ой, - фыркнула я, - может, и так, но это еще не повод раздуваться от гордости, словно этим императором был ты.

Дракон промолчал. А драконы ведь никогда не уступают в спорах…

- Аодх, - позвала я.

Повернул голову.

- Это… был ты?

- Нет, - отвернулся.

- Ну а тогда с чего такая гордость?

- Первый император считается предком всех драконов.

А, ну теперь понятно, почему они все поголовно мнят себя важными птицами!

Дракон поперхнулся и начал снижаться.

- Птицы, - сказал, пролетая довольно низко над зеленым кустарником с красной жижей, - это то, что любишь ты и курнабус. А дракон – это тот, кто любит делать вот так…

Пламя в секунду уничтожило кустарник и разноцветные перышки, которые на нем трепетали, а я, наконец, поняла, что за красная жижа с него постоянно стекала. Но вот чисто из любопытства : а если бы я, проходя мимо к деревьям…

- Курнабус питается только птицами, - удовлетворил интерес дракон. – Ничего в округе двухсот метров тебе не угрожает.

- А…

- А дальше ты не уйдешь.

- Интересно, а…

- Не позволю, - отрезал дракон.

Он может обольщаться сколько угодно, но мой папа не привык спрашивать разрешения.

- Думаю, мы с ним поладим, - усмехнулся дракон.

- До того, как он тебя убьет или после?

Молчание.

Иногда бывают такие слова, после которых понимаешь, что привычка отмалчиваться – во благо, иногда бывает такой выигрыш, после которого не отпускает чувство, что ты проиграл. Полет утратил свое волшебство, несмотря на красоты, мимо которых мы пролетали, несмотря на облака, которые мы обгоняли, несмотря на то, что я могла молчать сколько душе угодно, пока дракон сухо рассказывал где у нас что из растений и живности, и в какой стороне Анидат, а в какой Долина Драконов. А я слушала и не могла не признать, что Аодх, действительно, много знает, а я…

Я не видела ничего, кроме города, где жила. Я спокойно ждала, пока отец позволит мне вместе с ним путешествовать, а отец, - я только сейчас поняла, - наверное, ждал, когда выйду замуж и успокоюсь. Если бы он хотел для меня драконьей свободы, вряд ли ограждал от драконов, а мама вряд ли тратила время на то, чтобы научить меня хорошо готовить при моих минимальных задатках вести хозяйство. И, наверное, только из-за меня они и не жили вместе. Я плыла по течению, а когда течение изменилось и меня понесло в края, о которых мечтала, я отчаянно захотела обратно.

Замуж я, по-прежнему не стремлюсь, но… что я об этом знаю?

Женищины-корри после замужества взваливают на себя стирку, готовку, уборку, воспитание детей. В общем, все. Кроме этого, считается за удачу, если найдут работу. Их мужья тоже работают, но в быту бесполезны, и хуже того – привередливы. Помню, одну из наших соседок муж бил сковородкой по голове и спине, если ужин был недосоленным или подавался не вовремя, а взрослые дети капризничали, что им нечего надеть из-за ее неряшливости. Она долго терпела, работала только для них, а потом совершенно неожиданно стала легал и ушла из семьи. Как у нее это вышло, не знаю, но от пут гнетущего брака она избавилась. Крылатые не общаются с корри. Крылатые выше этого. Вот тогда и муж, и ее взрослые дети взвыли и поняли, что потеряли, но она не рискнула ради них белыми крыльями.

А другая соседка каждый год рожала мужу детей, пока он не испугался и не бросил их вшестером в маленьком домике, причем осенью, с протекающей крышей. Папа, которому я рассказала об этом, спалил новый дом изменника, где он поселился с молодой и бездетной любовницей; и когда та его бросила, блудный муж вернулся, сделал еще одного ребенка жене и снова пропал. Говорят, его кинули в Наб за долги, а оттуда возвращаются редко, так что так и тянет его жена на себе всех детей, света не видит.