Почувствуй это снова - Ольга Вечная

Краем глаза слежу за тем, как хитрая улыбка вновь касается его губ. Матвей ни капли не смущен. Напротив, начинает веселиться самым жестоким образом! Если бы я так сильно не злилась за Любу, мне бы стало за нее обидно.

Матвей произносит с благодарным смешком:

– Буду должен, бро.

И прижимает указательный палец к губам:

– Т–с–с.

Сглатываю.

– Такси подъезжает. – Матвей называет номер машины.

– Что ж, тогда до субботы. Любу не обижай, она хорошая девочка.

– До субботы, Юля.

Дальше следует пауза, больше Матвей ничего не добавляет. Я понимаю, что пора и выметаюсь на лестничную площадку.

В лифт захожу со всё еще колотящимся сердцем. Вот это насыщенный денечек! И если раньше я не очень–то хотела ехать за город с одногруппниками: я ж не пью, что мне там делать?

То теперь поеду точно.

Глава 11

Матвей

– Ты с похмелья, что ли? – бросаю Захару. Настроение с утра приподнятое, хочется шутить.

Падаю в бэху и закрываю дверь. Вроде бы хлопаю несильно, но бедолага морщится и прижимает ладони к вискам.

– Блин, Матвей, это не «Гранта», можно мягче?! И не ори, башка с самого утра трещит по швам.

– Сорян, но орешь пока только ты. Так когда успел накидаться–то?

– С какого еще похмелья? Мы вчера в полночь выползли из этого гребаного завода, я добрался домой, пожрал и в кровать. Это треш: лучшие годы жизни тратятся на перетаскивание мешков и метлу. Я не помню, когда в последний раз голую девчонку обнимал. Мне всё время некогда! – разводит руками в искреннем возмущении.

Смеюсь. Затем представляю голую девчонку, которую сам обнимал, и настроение падает в ноль. Красивая, нежная, на простынях, с запрокинутой головой и легкой улыбкой. Пульс предательски ускоряется. Она пальчики ног в предвкушении подгибает. Острые колени стыдливо вместе сжала, ждет, пока разведу. Сама никогда, потому что стесняется. Робко смотрит. А я палю на ее плоский живот с манящим пупком, во рту слюны – захлебнуться. Так хочу, аж трясет. Пытаюсь контролировать, а то заметит и смеяться будет. Юля. Стоп. Блть, хватит! Вышвыриваю из памяти картинки из другой жизни.

– Че ржешь? Сам–то помнишь?

– Да куда мне, – подкалываю.

– Вот и ничего смешного. – Захар достает сигарету, подносит ко рту, но не прикуривает. – Отец называет меня своей гордостью: сварщиком первого разряда. Утверждает, что роба мне идет.

Не удерживаюсь и глухо хохочу.

– А говоришь, ничего смешного!

– Ага. Попросил «Мустанг» помыть, но это завтра. Он тачку себе оставляет, прикинь. Так куда ехать–то? Как эта база называется? – морщит лоб.

– «Ручеек». Но сначала одного человечка заберем тут недалеко. До конца улицы, направо и дальше по дворам.

Захар равнодушно кивает и давит на газ, машина трогается.

– Ты нормально? Может, я поведу? – уточняю на всякий случай.

– Нормально. Приступ мигрени, я уже закинулся колесами. Пить сегодня не буду, даже не предлагай, нельзя мешать.

– Я тоже не планирую.

– Матвей, объясни толком, какая наша цель. – Захар продолжает хмуриться. – Мы туда едем, чтобы что?

– Отлично провести время, подышать свежим воздухом... Так, стоп, нам налево.

– Юля живет справа.

– Да. А нам налево.

– Понял.

Захар врубает задний ход. Мы поворачиваем в правильную сторону, проезжаем улицу, я показываю на серую девятиэтажку. Люба уже ждет у подъезда с увесистой сумкой.

– Любаша? Серьезно? – вопит Захар, мгновенно позабыв о мигрени. – Нифига себе! Я еще думаю, далеко не ходит, все телки в одном районе. А ты прям... вообще никуда не ходишь? Где стоял, там и окей?

– Ее укачивает в автобусе, поэтому докинем. Кроме того она наш пропуск на политеховскую тусовку. Ничего больше.

– Уверен?

– Юлина подружка, конечно, я, блть, уверен. И ты к ней тоже никак, лады? Мы хоть и расстались с Райденко, но доводить до слез ее подружку не стоит.

– Почему я должен кого–то довести до слез?

– Люба мечтательная. Ты парень на хорошей тачке, влюбиться легко. И точно не взаимно.

– Полагаешь, Матвей, кто судит людей по тачкам, заслуживает взаимности? – криво улыбается.

– Полагаю, у тебя настроение поспорить, а мне лень.

Люба видит нас и радостно машет. Захар сворачивается в сторону, объезжая огромную кучу снега.

– Мы подвозим не Юлю, а ее подружку, – размышляет вслух. – Капец. Бедная Юлька, тотальное невезение.

Его слова неприятно царапают.

– Почему тотальное?

– Подружка — дрянь, бросила в дороге. Бывший — козлина.

– Юля всегда хотела тусоваться. Инджой.

– Ага.

– Мы виделись в понедельник. Она даже рада... блть, за «нас».

– Чего–о?! Рада? Ты укуренный, что ли?

Захар со скрипом шин пафосно тормозит напротив Любы, я выхожу из машины, дабы помочь с вещами.

– Привет! – бросаю.

– Привет, Матвей, – она широко улыбается. – Спасибо, что довезете. Мы газельки арендовали, но там душно капец. Меня всегда укачивает.

– Без проблем. Как настроение?

– Отличное. У нас всё по плану? Ты просто не писал и не звонил эти дни.

– Был занят. Да, по плану. – Потом осмысливаю, услышанное от Захара и добавляю поспешно: – И спасибо за помощь. Понимаю, чего тебе это стоит, вы ведь с Юлей близкие люди. После всего, что было, притворяться, будто мы мутим, это — ну такое.

И действительно это такое себе, Захар прав. Пусть даже мы расстались плохо.

– Согласна. Некрасиво получается. Но вы ведь разошлись на сто процентов?