Своя дорога - Галина Ли

— Приготовься, я кину на проклятие эту сетку, а ты должен пригвоздить его к земле. Только смотри, не промахнись!

Убедившись, что я готов встретить опасность, Агаи быстро просунул руки сквозь защитный контур, разлетевшийся от прикосновения на мелкие кусочки, и ловко загреб «паутиной» комок чужой злобы. Существо задрыгало конечностями, непроизвольно помогая опутывать себя, заклинанием сирин. Радужные нити, соприкасаясь с тельцем проклятия, вспыхивали ярко белым цветом, а затем тихо гасли, превращаясь в подобие толстой пеньковой веревки.

— Давай! — крикнул Агаи и разжал руки.

Стоило коричневому тельцу упасть вниз, как я вогнал в него кол, пригвождая к черной почве и лишая возможности двигаться.

Надо сказать, что проклятие делали на совесть. Даже пронзенное насквозь, вколоченное в землю, оно неистово скребло своими лапками, цепляясь за мелкий мусор и траву.

Агаи уселся рядом на корточки и засвистел, запел на своем языке, мелодично и громко. И словно по команде, оструганная древесина налилась соками, выступившими на ее поверхности капельками влаги. Они твердели на глазах, превращаясь в побеги. Одни из них потянулись вниз и стали корнями, другие покрылись молодыми желтыми листочками. Прошло еще немного времени и перед нами вытянулось молоденькое «огненное» деревце. Оно мелко вздрагивало, видно было, что в его корнях что-то ворочается, но живая темница получилась надежная, корни один за другим обвивали колдовскую тварь и прижимали к земле, норовя утащить ее вглубь.

Наконец существо перестало сопротивляться, и теперь деревце ничем не отличалось от другой молодой поросли на поляне.

— А если его срубят? — поинтересовался я.

Колдун молча приложил руку на ствол и на темно бордовой коре выступил трехпалый отпечаток. Знак демона Мов. Теперь каждый путник будет знать, что спать под деревом, трогать его, и тем более рубить вредно для здоровья.

— Ну и все-таки, а если попадется полный невежа?

Я смотрел на юношу и ждал ответа. Лучше заранее знать о неприятных сюрпризах и быть к ним готовыми, чем потом хлопать глазами, пытаясь сообразить, за что хвататься.

Агаи задумчиво пожал плечами, — Тогда он умрет, а оно снова отправится по твоему следу. Или, если тебя уже не будет на свете, по следам твоих потомков.

Вот это новость…. Некрасиво, получается, по отношению к деткам, если они конечно у меня будут. Да и по отношению к самому себе тоже, не очень хорошо.

А ну как оно явится, когда я стану беззубым дряхлым стариком, не способным самостоятельно ложку ко рту поднести?! Уж лучше сейчас сразиться, чем всю оставшуюся жизнь оглядываться.

Наверное, эти мысли отразились недовольством на лице, потому что Агаи схватил мою руку, сопроводив эту вольность словами, — Не торопись, Дюс! Я наложил на него удерживающие чары. Даже если дерево рухнет и погибнет, оно не сможет освободиться двадцать лет. Так что не спеши. Ведь ты все равно не знаешь, как с ним бороться! Мечом тут делу не поможешь.

Аптекарь огладил гладкий ствол саженца, словно приласкал деревце. Клейкие листики чуть шелохнулись, отзываясь на нежность.

— Твое проклятие сделал не человек. Людям, даже если это очень сильный колдун, не дано оживлять заклинания. Так что потерпи. Наши старцы помогут тебе разобраться с твоими врагами и их волшебством. Радуйся хотя бы одному, больше они тебе вслед никого не отправят.

— Что, сил не хватит?

— Нет, просто пока первое не уничтожено, второе не родится.

Оборотень поднялся, потер пальцами покрасневшие от бессонницы глаза и зевнул, — Я посплю немного, ладно?

Я кивнул головой, подхватил котелок и пошел за водой. Пора было готовить завтрак этому сонному царству.

Зеленые навыкате глаза моргнули, облепленная светло зеленой ряской голова ушла под воду, оставив за собой расходящиеся во все стороны круги.

Я проследил за рябью, с берега хорош было видно, как движется под водой продолговатое белесое тело с длинным гибким хвостом.

Охотник…. Наверное, ночью не удалось добыть живого мяса, раз этот представитель водяного народа не ушел с рассветом на дно. Странно, вчера в тростнике был хорошо слышен гогот диких гусей. Птица эта хотя и осторожная, но отбиться от подводного жителя шансов у нее мало.

Постояв еще немного и убедившись, что в воде никто не таится, я снял сапоги, закатал штаны повыше и зашел в реку по колено, надеясь зачерпнуть чистой воды с глубины. Лучше, конечно, набрать родниковой, но ближайший подземный ключ отсюда на расстоянии в полдня пути.

Прозрачная, чуть коричневатая от просвечивающего дна вода, отразившая в своей спокойной глади дерево с замершим на ее ветвях охотником, стала моей спасительницей. Я увидел краем глаза его движение и ушел в сторону, а в то место, где я только что стоял, вонзился длинный острый гарпун. И тот же миг, уже со стороны реки на меня обрушился тяжелый чешуйчатый хвост, норовя сбить с ног. Его обладатель, тот самый, что пялился на меня несколькими минутами раньше из-под топляка, вынырнул из омута фактически перед самыми моими ногами.

Вот зараза! Твою ж мать! И мой меч как назло остался на берегу!

От второго удара я увернуться не смог, полетев в воду и подняв кучу брызг. На мое счастье я упал не в омут, а в сторону отмели, что оставило мне шанс на спасение. А еще устроившие засаду твари просчитались, может, меч я и оставил на берегу, да вот только нож у меня всегда при себе, за поясом. Дотянуться не сложно, даже если стоишь на карачках в воде.

Острое блестящее лезвие вошло в серо-зеленую кожу, водяной житель взвыл и защелкал острыми хищными зубами, пытаясь добраться до моей руки. Я навалился всем телом, с силой потянул нож на себя, и только потом выдернул оружие. Кровь окрасила воду розовой мутью, а раненый схватился рукою за вспоротый живот, в предсмертном стремлении удержать лезущие наружу внутренности. Теперь ему было не до охоты.

Впрочем, оставался еще один водяник, тот, что метал в меня гарпун с дерева.

До чего же хорошо, что творец дал этим любителям сырого мяса хвост, а не ноги. Быстро слезть с дерева у него не получилось, и спрыгнуть он тоже не мог, дерево не нависало над водой.

Совсем еще юнец, не мудрено, что я его заметил. Был бы он опытнее, кормить бы мне этим утром подводный народ своей плотью. А теперь он со всех сил пытался добраться до воды. Не успел.

Я оставил водяников в том месте, где они умерли. Одного на отмели, второго у дерева. И гарпун вынимать не стал. Пусть их стая убедится, что ничего личного у меня к погибшим не было, просто они выбрали неудачную добычу. Надо было хорошо подумать, прежде чем устраивать засаду на путников. А мне надо было поспать подольше, еще с часок, дождаться, пока солнце выглянет из-за деревьев и только потом идти за водой. Ведь знал же, что живет в этих краях водяной народ. Ну чего уж тут, жалеть, разве что утонувший котелок.