Верховное командование 1914–1916 годов в его важнейших решениях - Эрих фон Фалькенгайн

Итак, операция, порученная 9-й армии, сулила благоприятные перспективы. В Главной квартире не было сомнения, после того, как оказалась очевидной невозможность добиться на западе желаемого успеха, что для этой операции надо было пустить в дело все силы, взяв их также и с запада. Правда, в противоположность взгляду, высказываемому главнокомандующим Восточным фронтом, было ясно, что позднее время года и численный перевес русских не допустят решающего успеха на востоке. Все же начальник Генерального штаба надеялся на то, что результат будет достаточно крупен, чтобы остановить врага на долгое время. Это являлось бы успехом, оправдывающим попытку. Около семи пехотных и одна кавалерийская дивизия были сняты с Западного фронта и скорейшим способом переброшены на восток в распоряжение главнокомандующего фронтом. Такая передача оказалась осуществима лишь потому, что во Франции решили перейти к чистой обороне с тщательным применением всех возможных технических средств. Началась позиционная война в узком смысле этого слова со всеми ее ужасами.[97]

Начало позиционной войны на всем Западном фронте

В распоряжениях, отдаваемых по этому случаю, верховное командование порвало с существовавшим до сего момента немецким принципом сооружения лишь одной оборонительной линии. Теперь уже речь шла о нескольких друг с другом связанных линиях, составляющих целую оборонительную систему, или нескольких находящихся друг за другом позиций. Этим имелось в виду обезопасить себя против прорывов передовой линии или даже позиции, что являлось неизбежным при огромном перевесе сил противника, как бы храбро наши войска ни оборонялись. Несмотря на такое новшество, в полной силе остался второй немецкий принцип, что часть должна удерживать назначенную ей для обороны линию во что бы то ни стало и обязана брать ее обратно в случае, если бы она ее потеряла.

Правда, во избежание потерь от артиллерийского огня, части, занимающие передовую линию, должны были, по возможности, быть малочисленными. Все же они, во всяком случае, обязаны были продержаться до подхода находящихся в более отдаленных линиях резервов, которые были бы в состоянии поддержать их существенным образом.

Эти директивы часто подвергались строгой критике и временно изменялись во время войны. Им приписывались те большие потери, которые подчас приходилось нести частям. Надеялись избегать таковых, разрешая войскам, занимающим переднюю линию, в случае нужды отходить на главную линию сопротивления, отстоящую сравнительно далеко в тылу. Сюда, а не в передовую линию, должны были подходить резервы. Но если суммировать опыт войны, то едва ли можно будет сказать, что подобное правило всегда оказывалось целесообразным. В нем слишком мало считались с психикой среднего солдата. В этом случае создавалась также необходимость держать свою артиллерию столь далеко за главными линиями сопротивления, – иначе она подвергалась бы постоянной опасности быть захваченной противником, что делалась невозможной всякая действительная поддержка передовой линии. Когда наставление применялось отборными войсками, притом же хорошо обученными и с надежным командованием, то обычно нужная цель достигалась. Но очень часто случалось как раз наоборот, последствием чего были не только более тяжкие потери в людях, причем проявлялся самый нежелательный из видов потерь – добровольная сдача в плен, но также и утрата позиций. Опыт показал, что в позиционной войне крайне опасно ставить солдата на такой пост, где он чувствует себя покинутым, зная, что ему нечего надеяться на поддержку. Если сюда прибавить, что ему дается возможность истолковать по-своему распоряжения об отходе назад, то в аду современного боя это произойдет в таком направлении, которое хотя для него лично и может означать спасение, но явится пагубным для общего дела. Происходит добровольная сдача в плен или преждевременное откатывание назад, не могущее остановиться уже и на главной оборонительной линии.[98]

Чтобы облегчить создание стратегических резервов и своевременное введение их в дело на угрожаемых участках, армии Западного фронта были сведены сперва в три, позднее в четыре фронта. От такого разделения снова отказались в марте месяце, так как оно не вполне достигало цели. Здесь, как и на востоке, командующим такими фронтами, очевидно ввиду отсутствия соответствующей подготовки в мирное время, трудно было усвоить принцип, что они должны были в случае необходимости многим поступаться в пользу общего дела. Зачастую они склонны были считать данную им задачу как самую главную, а на свои войска смотреть как на личную собственность. Вместо того чтобы способствовать, как того от них ожидали, созданию резервов для пополнения заданий верховного командования, они скорее готовы были поддерживать штабы своих армий, когда последние противились выделению подчиненных частей. Такие стремления, как свойственные человеческой природе, так же стары, как и сами командные должности. Но никогда они не могли найти себе так мало оправданий, как в истекшую войну, когда постоянная тревога вследствие несоответствия сил все время заставляла германское верховное командование считаться с каждым отдельным батальоном. Из всего этого возникали трения, часто и неприятным образом влиявшие на ход событий.

Сражение под Лодзью в ноябре 1914 года

Смело задуманная, превосходно подготовленная и стремительно проведенная операция на левом берегу Вислы, в которой вскоре могли принять участие и первые эшелоны прибывающих с запада войсковых соединений, имела вначале блестящий успех. Последний временно ввел в заблуждение даже таких опытных начальников, как те, которые находились в штабе Восточного фронта.[99] На запрос начальника Генерального штаба поступило донесение, что, в случае возможности дальнейших подкреплений с запада для Восточного фронта, таковые должны быть использованы не в районе боев западнее Вислы, а в Восточной Пруссии, где русские воспользовались ослаблением 8-й армии в пользу 9-й для нового вторжения через нашу границу и наступали против линии Мазурских озер. Однако очень скоро в Польше стало ясно, насколько неприятельское командование успело подучиться с начала августа. Оно очень скоро повернуло свои правофланговые корпуса на север, другие потянуло с Австро-венгерского фронта, а фланговое прикрытие бросило с правого берега Вислы против немецкого фланга, опирающегося в левый берег этой реки. Немецкое наступление застопорилось и грозило даже обратиться в отступление, когда дальнейшие прибывающие с запада части дали ему новую поддержку. У русских была отвоевана Лодзь, затем они были оттеснены за Бзуру, Равку и Пилицу. Они также прекратила свой нажим на Австро-венгерский фронт восточнее Кракова, после того, как тамошним силам совместно с германской дивизией фон Бессера удалось 12 декабря в столкновении при Лиманове отбросить за Дунаец продвинувшиеся через эту реку русские части. Удары, нанесенные врагу, достигли той цели, какой только они и могли достичь. Германские силы иссякли для дальнейшего наступления. Сильно давало себя чувствовать влияние восточной зимы. Она заставила также и русских в Восточной Пруссии остановиться на линии озер.