Адриан Моул и оружие массового поражения - Сью Таунсенд

А затем оба деятеля разразились невероятно лицемерными речами.

Барри Кент провозгласил, что годы, проведенные в школе имени Нейла Армстронга, были самыми счастливыми в его жизни.

А Терпиш заявил, что Барри Кент «по всем меркам был непростым, но блестящим молодым человеком, прославившим нашу школу». После чего Терпиш сел за руль микроавтобуса и завел двигатель.

Умник Хендерсон просунул свою огромную башку в окно со стороны водителя и осведомился:

– Мистер Терпиш, а вы сдали экзамен на вождение микроавтобуса?

Тот признался, что нет, и убрал ногу с педали.

Пандора сообщила мне по мобильнику, что она на развязке № 21 и скоро будет.

– Пожрать что-нибудь осталось? – спросила она. – Я умираю с голоду.

Я ответил, что местные закуски приказали долго жить, и предложил вместе поужинать, после того как она исполнит свой общественный долг. Неопределенно хмыкнув, Пандора отключилась.

На спортплощадке под навесом для велосипедов курили Уэйн Вонг, Парвез и Виктория Луиза. Я присоединился к ним, и мы от души посмеялись над короткими штанами Умника Хендерсона, бородой и усами мисс Фоссингтон-Гор и жалкой дискотекой Крейга Томаса.

Серебристый «сааб» Пандоры влетел на автостоянку, швыряясь гравием. Я поспешил открыть дверцу. Пандора не сразу вышла из машины – сначала причесалась и подкрасила губы.

Я заметил, что у нее усталый вид.

– Вот спасибо на добром слове, – буркнула она.

Выбравшись из машины, Пандора прямиком направилась к курильщикам.

– Надо курнуть перед встречей со старухой Фоссингтон-Гор, – объявила она.

Пробегавший мимо Умник Хендерсон посоветовал управиться с чествованием мисс Фоссингтон-Гор как можно быстрее, потому что сторож намерен выгнать всех к 11 часам.

– Да без проблем, – отозвалась Пандора.

Она затушила сигарету «Бенсонс и Хеджес» о велосипедную стойку, и мы направились в зал.

«Сексотерапия» выгнала народ на танцпол. Когда в зал вошла Пандора, поднялся возбужденный ропот, Роджер Терпиш даже прекратил лебезить перед Барри Кентом и выскочил вперед, дабы официально приветствовать Пандору.

Умник Хендерсон подбежал к мобильной дискотеке и велел Крейгу Томасу вырубить Марвина Гея. Затем повернулся к публике и звякнул вилкой о край бокала. Воцарилась тишина.

Умник вывел на сцену Пандору, Роджера Терпиша и мисс Фоссингтон-Гор. Там, на пластиковом столе, лежала большая коробка в подарочной упаковке.

Все захлопали, кое-кто засвистел, а Барри Кент залихватски крикнул, будто ковбой на родео, усмиряющий необъезженную конягу.

Роджер Терпиш принялся расхваливать Пандору: и говорит-то она свободно на пяти языках, в том числе на русском и китайском (будто мы этого не знали!), и Оксфорд окончила с отличием по двум специальностям, избиралась в нашем округе в парламент от лейбористов, заняла пост помощника министра охраны окружающей среды. Все это величайшие достижения, но главные успехи Пандоры впереди – недавно «Дейли телеграф» намекнула, что Пандора вполне может стать первой в Британии женщиной премьер-министром от Лейбористской партии.

– Так что берегись, Гордон Браун![21] – закончил свою речь Терпиш.

Раздался вежливый смех. Затем слово взяла Пандора. В пиджаке от Лорен Бэкол и в брюках, похожих на мужские, она выглядела величественно.

– Позвольте говорить без обиняков, – начала Пандора. – Если бы не мисс Фоссингтон-Гор, вдохновенный преподаватель и мудрая наставница, меня бы здесь сегодня не было… во всяком случае, в качестве члена парламента и помощника министра. Именно мисс Фоссингтон-Гор, услышав, что я хочу податься в модели к Баленсиага, сказала: «Но я уверена, что ты способна на большее, детка».

Мисс Фоссингтон-Гор скромно потупилась.

Еще минут пять Пандора распиналась о себе и своих достижениях. Затем взяла со стола коробку и вручила ее мисс Фоссингтон-Гор:

– Не сомневаюсь, эта вещь будет замечательно смотреться на вашей каминной полке. Пусть каждый час, каждая минута вашего заслуженного отдыха станет незабываемой.

Мисс Фоссингтон-Гор вытянула из рукава трикотажного костюма крошечный носовой платок, высморкалась и сказала:

– Выпуск восемьдесят третьего года оказался выдающимся. В этом классе училась не только Пандора Брейтуэйт, но и Барри Кент. И давайте не будем забывать об Адриане Моуле, чья телепередача «Потрохенно хорошо!» мне так нравилась. А прежде чем открыть коробку, я хочу сказать несколько слов о Найджеле. – Она махнула платком в сторону Найджела, который сидел, опершись обеими руками о трость, в позе стариков из греческих кафе. – С каким потрясающим мужеством он держится, несмотря на то что его зрение продолжает ухудшаться!

Я взглянул на Найджела. Тот явно матерился сквозь зубы. Публика зааплодировала и затопала, подбадривая Найджела.

Затем мисс Фоссингтон-Гор, убежденная вегетарианка, одиноко проживающая в однокомнатной квартирке, не без труда распечатала коробку, из которой извлекла гриль «Джордж Формен» семейного размера. Хорошее воспитание и многолетний опыт по части подавления эмоций спасли ситуацию. Мисс Фоссингтон-Гор тепло поблагодарила собравшихся за доброту и щедрость.

Когда Найджелу рассказали, что было подарено училке, он язвительно рассмеялся:

– А эта штуковина поместится на каминной полке?

На сцену пригласили Барри Кента, чтобы провести лотерею. Он превратил эту немудреную затею в действо, близкое к зажжению олимпийского огня. Клэр Нильсон, сгонявшая домой проведать детей, выиграла плюшевого медведя. По жестокой иронии судьбы, второй приз выиграл Найджел, а первый приз, к изрядному возмущению Пандоры, достался Умнику Хендерсону.

После лотереи Барри Кент умчался в аэропорт, крикнув на прощанье, что ему надо встретить издателя из Амстердама.

Я поражен, дорогой дневник, сколь сильную неприязнь я до сих пор питаю к Барри Кенту и сколь пылко желаю его краха.

Когда в зал, гремя ключами, вошел школьный сторож, Крейг врубил «Каждый твой вдох» и объявил, что это последний танец. Я спросил Пандору, не хочет ли она потанцевать со мной, и, к моему удивлению, она согласилась.

На высоких каблуках она чуточку выше меня, но я достиг того возраста, когда это обстоятельство уже не имеет такого значения, как раньше.

Я подпевал Стингу – «Тебе не скрыться от меня!» – пока Пандора не велела мне заткнуться. Правда, в кои-то веки она не пыталась вести в танце, и я таскал ее по залу, куда мне вздумается.

Признаю, я по-прежнему люблю ее до безумия. Я отравлен ею навсегда и обречен сравнивать всех моих девушек с Пандорой. Она – женщина «десять баллов из десяти», тогда как Маргаритка, увы, наберет не более двух с половиной, ну в лучшем случае три.

Поинтересовался, как насчет ужина в кругу близких друзей в «Императорском драконе», где Уэйн Вонг предоставит нам 10-процентную скидку.

Пандора усмехнулась:

– Все такой же скупердяй?

– Напротив, – возразил я, – только что ухнул аж десять тысяч фунтов на обстановку для моего нового лофта на Крысиной верфи.

Пандора удивила меня второй раз за вечер, согласившись поужинать с нами.

Пандора, Найджел, Парвез, Барбара, Виктория Луиза и я закатили самый настоящий императорский банкет. Мы устроились за большим круглым столом. Я сидел между Найджелом и Пандорой. Официанта Кита Вонга, брата Уэйна, я попросил принести Найджелу вилку с ложкой вместо палочек, чтобы облегчить ему жизнь, ведь он почти ослеп.

К моему изумлению, Найджел взбесился и потребовал вернуть палочки.

– Не суй нос в чужие дела, Моул! – прошипел он, повернулся ко мне спиной и завел с Парвезом разговор о своих финансах.

– У тебя положение не столь плачевное, как у Адриана, – резюмировал Парвез. – Адриан по уши в долгах.

– Парвез, – вмешался я, – разве бухгалтеры не дают обет молчания, или клятву Гиппократа, или что там еще? Мои финансы – не самая подходящая тема для разговора за столом.

Барбара Бойер попросила Пандору рассказать, какие «на самом деле» Тони и Шери.

– Про Блэров ни слова, – отказалась та. – Вы же знаете, Адриан ведет дневник.

– Не смей писать обо мне, – с угрозой в голосе вставил Найджел.

– Размечтался! – парировал я и обратился к Пандоре: – Можешь смело доверить мне свои секреты. Мой дневник не предназначен для публикации.

– Ага, то же самое говорил этот гнусный дворецкий Пол Баррелл. А теперь торгует тайнами принцессы Дианы почем зря.

– К тому же, – снова встрял Найджел, – кому интересен дневник провинциального ничтожества?

Я схватил с вращающегося подноса креветочное печенье и впился в него зубами, чтобы никто не заметил, сколь крепко обидело меня его замечание.

В 11.45 вечера зазвонил мой мобильник – Маргаритка пожелала узнать, как продвигается работа над книгой. К несчастью, именно в этот момент Кит Вонг затеял перемену блюд. Он орал во всю глотку: