Загадка замка Карентин - Питер Адамс

Стелла Грэди отвечала колкостями, но вскоре умолкла и стала задумчива. Декстер попытался объяснить случившееся вмешательством сверхъестественных сил, но Стелла набросилась на него:

— Прекратите наконец этот вздор! Я готова пойти на все, принимать участие в спиритических сеансах, если это доставляет удовольствие. Но когда речь идет о моей жизни, то здесь не до шуток.

Стелла сидела, как обычно, в кресле-качалке Декстера, который в это время бегал из угла в угол по комнате.

— Но, моя дорогая, я не хотел тебя обидеть. Я просто беспокоюсь за тебя. — Полковник жалко улыбнулся.

— Если твоя фантазия доходит лишь до того, что какой-то призрак закрыл меня в шкафу, то я предпочитаю, чтобы ты помолчал. Теперь я буду говорить, — заявила она, когда полковник попытался возразить ей. — Ты до сих пор еще не понял, о чем идет речь, — сказала Грэди, постучав жилистым пальцем по лбу.

— Ведь теперь на очереди мы. Если мы ничего не предпримем, она отправит нас на тот свет с таким же хладнокровием, с каким только что на кухне разделывала карпа.

— Кто? Патриция?

У Стеллы Грэди мелькнули две мысли. Первая: если бы он был даже единственным мужчиной на всем белом свете и вдвое моложе, то все равно никогда и ни за что она не вышла бы за него замуж. Это было бы хуже, чем вместо чая пить каждый день чернила. Вторая: надо заставить этого идиота отправить Дороти на тот свет. Например, насыпав ей в чашку с чаем индийского яда.

— Патриция? Не будь наивен. Эта безобидная жирная особа не может без рыданий поставить даже мышеловку. Нет, единственно, о ком может идти речь, так это о Торп. И хотя я люблю эту бывшую сельскую учительницу так же, как ячмень в своем собственном глазу, я должна признать, что она энергична и целеустремленна. Подумать только, как она сумела убрать Конроя. Ведь я находилась в прихожей, не дальше десяти шагов от места происшествия. Все это граничит уже с…

— Ужасно! И происходит же такое на свете… — Полковник не успел закончить фразу, ибо Грэди наступила ему на ногу металлическим каблуком-шпилькой и спокойно продолжала:

— Я не могу просто понять, как он мог исчезнуть. Бейли и его люди перерыли весь дом. Но, видимо, инспектор глупее, чем я думала. Кроме того, эта сельская учительница отравила его портером, поэтому он не будет ее уличать. А это означает, что теперь на очереди один из нас или мы оба.

— Ты это серьезно? — Голос Декстера, обычно гнусавый, даже когда он погружался в воспоминания о бравых походах, задрожал от страха.

— Настолько серьезно, Гарри, что я уже вижу себя покупающей венок на твою могилу.

— Прекрати нести вздор! — Полковник замахал руками. — Ты знаешь, что я четырежды перенес малярию. С тех пор мои нервы сдали. Не таким я был, когда мы душили индийских повстанцев.

— Во всяком случае, мы должны что-то предпринять, а для этого нужны железные нервы.

— Ты считаешь, что мы должны… Нам нужно… — заикаясь, промолвил Декстер.

— Что нам еще остается? — Грэди испытующе посмотрела на полковника и поняла, что тот трусит. Как бы про себя она сказала: — Я боюсь смерти. Когда я думаю о кладбище в Уолсе, то чувствую себя истлевшей и сгнившей. Декстер нервно кивнул головой.

— И как ты себе это представляешь? — спросил он.

Грэди придвинулась к нему, положила свою жилистую руку на его руку и ласково сказала:

— У тебя есть маленькая ампула, о которой ты мне рассказывал, и ты ведь храбрый мужчина. — Она указала на фотографию, где Декстер был изображен с убитым королевским тигром. И тихо добавила: — Ты понимаешь, что мы тогда сразу же распорядимся всем наследством.

Декстер снова кивнул, выражая согласие с планом Грэди, при этом его губы вытянулись в прямую линию.

— Ведь мы в самом деле должны защищаться, — сказал он наконец неуверенно. — Если она убийца, а она таковой является, и если Бейли идиот, который не может ее изобличить, то мы должны действовать. Наш долг положить конец проискам этой особы. Да, это наш долг?

Стелла Грэди облегченно вздохнула, и они договорились, как реализовать свой план.

Чай, как обычно, готовила Патриция, а Фишер подавал его в серебряных чайниках На одном из них был выгравирован герб династии Торпов, и этим чайником имела право пользоваться только хозяйка. Иногда, правда, желая подразнить Патрицию, Грэди брала чайник себе. Именно это спасло Дороти жизнь.

Когда Фишер накрыл на стол и поставил чайник, Дороти и Стелла Грэди находились в своих комнатах. Полковник вылил содержимое ампулы в чайник, который стоял на месте, где обычно сидела Дороти, и вышел на террасу. Дворецкий пригласил дам к чаю. Патриция, желая, как всегда, удостовериться, правильно ли сервирован стол, сразу заметила, что Фишер допустил ошибку или, возможно, намеренно нарушил свои обязанности. Он поставил чайник с гербом рядом с прибором Грэди, а на месте, где сидит ее хозяйка, стоял чайник без герба. Сердито сопя, она поменяла их местами.

Послеобеденный чай прошел, как обычно, при полном молчании. Лишь было заметно, что Декстер и Грэди пристально поглядывали на леди Торп, листавшую какой-то журнал. В нем было несколько красочных фотографий загорелых веселых людей на водных лыжах в одной из бухт Адриатики. На других фотографиях они были изображены вечером под синим звездным небом на террасе дома в мавританском стиле, где слушали музыку, пили охлажденные напитки и беседовали. Такая жизнь была мечтой Дороти.

Она бросала недружелюбные взгляды на своих соседей по столу и думала о том, как было бы хорошо отделаться от них.

Это случилось быстрее, чем она могла надеяться.

Первой исчезла Грэди. На старом «фиате» полковника она врезалась в липу, росшую на обочине дороги перед поворотом на Уолс. Дереву было около пятисот лет, и на стволе висела дощечка, на которой значилось, что дерево посажено королем Ричардом III в 1484 году в знак того, что на этом месте святой Патрик помог ему спастись от лап огромного медведя.

Ни Патрик и ни другой святой не предупредили, однако, Грэди, и она со скоростью в семьдесят километров въехала на крутой поворот, поскольку уже была в бессознательном состоянии, вызванном медленно действующим ядом В нескольких метрах от липы у нее потемнело в глазах, она пыталась нажать на тормоз, но было уже поздно.

Мотор загорелся, и пламя мгновенно охватило всю машину, а затем взорвался бензобак. Когда к месту аварии, оглашая округу воем сирены, подъехал наряд транспортной полиции, автомобиль и водитель уже обуглились.

Получив по телефону сообщение об аварии, Бейли сначала потерял дар речи, затем пришел в себя и с такой силой стукнул кулаком по столу, что чернильница и ручка взлетели к потолку. Побелев от ярости, он позвал Вильямса.

Когда растерянный сержант вбежал в комнату, Бейли посмотрел на него так, как разъяренный бык смотрит на неопытного тореро, намереваясь поддеть его на рога и пронести по арене.

— О чем вы думали, когда начали служить в полиции? — спросил он Вильямса тихим, вкрадчивым голосом. — Вы хотите стать инспектором или даже старшим инспектором, а может быть, и суперинтендантом, не так ли? Вы умны, вам нельзя отказать в добросовестности и прилежании. У вас есть необходимые связи, а почтенный сэр Арчибальд является вашим дядюшкой. — Бейли сделал паузу, несколько раз глубоко вздохнул и сказал с явным сарказмом; — И все же вы никогда не станете ни инспектором, ни старшим инспектором, ни суперинтендантом! Из вас ничего не получится. А почему? Потому что вас с треском выгонят из полиции! И меня тоже.

— Что, собственно, случилось, сэр? — отважился наконец спросить Вильямс.

— Третья жертва в замке Карентин.

— Убийство?

— Якобы автомобильная авария.

— Кто же на этот раз?

— Грэди.

— Если это была автомобильная авария, сэр, тогда…

— Не будьте идиотом, Вильямс. Провалиться мне на этом месте; если это была автомобильная авария. Но мы опять ничего не можем доказать, считайте, что труп исчез. В бензобаке было сорок литров бензина. На том месте, где ее нашли, удалось наскрести лишь горсть золы.

— Если вы позволите, я хотел бы задать один вопрос, сэр.

— Послушайте, вы тоже начинаете говорить таким же нелепым языком, как этот Фишер! — заорал на него инспектор. — И не стойте как жердь, словно у вас сросся позвоночник. Это действует мне на нервы! Что вы хотите спросить?

— Я хотел бы знать, как вы можете с такой уверенностью утверждать, что несчастный случай вовсе не несчастный случай.

— Понятия не имею. Но, черт возьми, я убежден в этом! Этого вам не достаточно?

— Нет.

— Гм, — пробурчал Бейли, как обрывающаяся басовая струна виолончели. — Хорошо. Давайте подумаем вместе. Возьмем факты, только факты, и ничего; кроме фактов.

— Согласен, сэр, только факты, — ухмыльнулся Вильямс.

— Послушайте, Вильямс, я запущу сейчас вот этой чернильницей в вашу голову Бегайте тогда целую неделю синекожим.