Лабиринты - Кристина Щукинская

Они никогда не говорили о будущем, не пытались задаваться вопросом "а что потом?". Просто ловили остроту момента, упиваясь наслаждением, которое доставляло сплетение тел. Ксении, казалось, что ее нервы обнажены до предела, а по венам течет электрический ток. Ей всегда было мало, желание буквально разрывало ее на части. Девушка хотела быть с Вадимом постоянно, она отдавалась всякий раз так, как будто им больше никогда не суждено увидеться.

Сейчас же Ксения чувствовала себя измотанной, но вполне счастливой. Она вдыхала запах его кожи, слушала биение сердца, растворялась в нежных поглаживаниях его теплых пальцев по своему обнаженному плечу. И понимала, что не уйдет. Никуда и никогда. Между ними есть непонятное притяжение, которое не дает сделать шаг в сторону. Она обязательно вернется, потому что не в силах сопротивляться ему.

Тишину разрушил звонок в дверь. Вадим выругался, нехотя поднялся, надел джинсы, бросил Ксении через плечо: "Оставайся здесь".

Девушка лишь пожала плечами, подняла с пола рубашку Метлицкого, надела на себя, подкатала рукава. Она всегда так ходила по квартире. Вадима это забавляло, тем более единственная деталь одежды легко снималась.

Из прихожей доносились голоса. Единственное, что могла разобрать Ксения, так это фразу Вадима: "Оставь себе. Ты же знаешь, не возьму".

Что ответил ему собеседник, было совсем не разобрать, да девушка и не пыталась. Она никогда не задавала вопросы о личной жизни, о работе. Считала это излишним. Если Метлицкий захочет, то расскажет сам. Так уж повелось в их непонятных отношениях.

Вадим вернулся, лег рядом с девушкой на кровать, взял с пола пепельницу, поставил ее к себе на живот, закурил. Он несколько минут молчал, так, как будто собирался со словами и мыслями.

- Андрей приходил, - тихо проронил он. - Уже восемнадцать лет парню, не могу привыкнуть, что он студент и самостоятельный.

- А кто это? - спросила Ксения. Она не слышала этого имени, хотя уже была знакома со многими друзьями Метлицкого.

- Мой сын. Он на два года младше тебя. Не знаю, что с ним делать и как себя вести.

- Поговорить с ним не пробовал? - усмехнулась девушка.

- Ксюха, вот что ты за девка ехидная? - Вадим засмеялся. - Я ей, значит, душу открываю, а она...

- Прости, - Ксения села поудобнее, положив ноги на Метлицкого. - Сколько же тебе было, когда он появился?

- Двадцать. Пацаном был сопливым. Папаша! Я когда его мать встретил, то казалось, что солнце за край неба упало, - он выпустил струю сизого дыма, продолжил: - Это любовь была с безумствами, цветами, стихами. Верка тогда первой красавицей на весь "поток" была, а я, дурак малолетний, еще на первом курсе с дружками на нее поспорил, что влюблю в себя. Так и вышло, - Вадим горько усмехнулся. - Поженились мы, нам даже комнату в общаге студенческой дали. Андрюшка появился, а я не знал, что с ним делать. Вера тогда на нем сосредоточилась, а я пошел подрабатывать, потом в кино позвали, и понеслось... Развелись мы, когда уже квартиру ей дали. Не мог я жену с ребенком оставить ни с чем. Общага-то семейная, а у моих родителей не развернешься. А что с Андреем делать до сих пор не знаю. Так его ждал, а когда он появился, я испугался, что не по силам мне быть заботливым с ребёнком. На руки было страшно его брать. Все казалось, что уроню... Теперь приходит иногда ко мне, денег просит, помимо тех, что я до сих пор им даю, но потом отдает, потому что гордый. В меня весь, - Метлицкий горько усмехнулся.

Ксения притихла, понимая, что не имеет права перебивать Вадима. Он впервые был откровенным, впервые впускал ее в свою душу, которая была подобна шкатулке с секретом - никогда не знаешь, что оттуда может появиться. Но даже в такие редкие моменты откровения девушке казалось, что Вадим все равно до конца не раскрывается, а как бы играет, читает монолог, как на сцене.

- Верка актрисой так и не стала. Сейчас на "Мосфильме" работает помощником режиссера по подбору актеров. На меня не злится. Говорит, что у нее тоже всё прошло, как и не было. Даже с Анькой моей встретилась, пообщались. Я уж подумал, что затевают что-то против меня. Но нет. Аня потом сказала, что первая жена - женщина достойная, и мы расстались, как цивилизованные люди.

При упоминании второй жены Вадима Ксения дернулась, но сдержалась, чтобы не ответить что-нибудь колкое. Если первая жена Метлицкого была всего лишь сентиментальным воспоминанием о первой любви, то вторая жена присутствовала в жизни Вадима, она была сегодняшним днем, его миром, который был представлен на рассмотрение всем. Ксении же досталась роль тени, которая тихо шествует следом. Об этом девушка никогда еще не задумывалась, но именно теперь ей стало горько.

- Тебе повезло, Вадик, с женами. Особенно со второй, - тихо сказала Ксения, пряча кривую усмешку. В глазах защипало, но она упорно продолжала кусать губу, не давая позорным слезам оказаться на воле.

- Наверное, - многозначительно протянул Вадим. - Анька... Она... Терпит меня, хотя могла бы уже давно послать такого мужа, который только на бумаге есть. Она в Италии, я здесь, выпускают редко, сюда она тоже не может часто приезжать. У нее график, концерты. Я тут сижу, а она ко мне на свидания, раз в год, как бабы к мужикам на Колыму, ездит. Да и что я мог сделать? Сказать ей: "Брось! Дома сиди, жди меня со съемок? Вернись назад, туда, где на право дышать выдают разнарядку". Угу, нашел идиотку. Нет. Она привыкла к другому. У нее есть своя звезда, у меня - своя. Вроде бы, всё устраивало. До последнего момента...

- Конечно. Твоя жена - красавица, лучшая женщина на свете, святая Анна. А я б...ь, которая тебе вместо грелки зимними вечерами! - не выдержала Ксения, и тут же ее плечо было жестко перехвачено сильной мужской рукой. Метлицкий встряхнул ее так, что голова дернулась назад, словно у тряпичной куклы. В его глазах полыхал синий холодный огонь - обжигающий и пронизывающий ледяными колючками одновременно.

Слезы все-таки брызнули, заструились соленым потоком. Ксения хотела ударить его по лицу, но Вадим перехватил ее руку. Она попробовала дернуться, но мужчина был неимоверно силен и удерживал ее кисть в железном капкане.

- Ксюха, чтоб я слышал это в последний раз, - процедил Метлицкий. - Ты моя, слышишь? Ты моя женщина, я ценю тебя больше всех тех, кто был до тебя и вряд ли уже будет. Поняла? Я тебя не держу. Можешь сейчас встать и уйти, если тебя пугает то, что происходит между нами. Только... Не рви мне душу такими словами. Не смей сравнивать, слышишь?

Ксения молчала, Вадим выпустил ее руку, девушка сразу же принялась тереть сдавленное запястье. Сильные руки притянули ее к себе, она даже не пыталась сопротивляться. Метлицкий принялся бережно вытирать блестящие от влаги щеки девушки. Ксения замерла на мгновение, а потом вся решимость и желание убежать от этого мужчины подальше, ушли, пропали в водовороте нежности. Вадим поцеловал ее, едва притрагиваясь своими губами к ее соленым губам. Девушка томно застонала и позволила повалить себя на спину. Метлицкий начал расстёгивать пуговицы на рубашке, чтобы добраться к ее груди, но тут они услышали голос: