Полумарафон: история одного побега. От себя - Ольга Панина

Быстрым шагом, озираясь и мотая головой, сосед поспешил к своему дому. И, кажется, не показывался после этого целую неделю.

Папа забрал у меня ведро и отнес домой. Мы завтракали на веранде пирогами с яблочным повидлом и свежим творогом, на котором еще остался сетчатый узор от марли, и запивали растворимым кофе из красной банки. Было хорошо, спокойно и вкусно. О произошедшем мы не говорили. Какие-то эмоции возникли и тут же угасли, осталось лишь ощущение липкости от откровенного разговора. А папа, казалось, стыдился своего поступка. Не умея выразить благодарность, я неловко улыбнулась и убежала на улицу ловить это лето всеми уголками своего подросткового мироощущения.

Копны сухого сена и травинка во рту, подорожник на царапинах, клубника прямо с грядки и первые хрустящие огурчики, запах бабушкиных блинчиков и белые бабочки-капустницы, теплый душ из бочки, вечерние посиделки с друзьями и Кассиопея в полосе Млечного Пути над головой – все эти воспоминания плотно утрамбованы в коробочку памяти и опечатаны на сургучике с фитильком и надписью «Детство в деревне». Тепло от них.

* * *

Сосед повесился в тюрьме спустя лет пятнадцать после того случая. Он отбывал срок за нанесение тяжких телесных повреждений в случайной и бессмысленной уличной драке. Самоубийц никогда не хоронили на общем кладбище. Холмик его могилы возвышался за забором, без креста и памятника. Был человек, и нет его – шесть гвоздей в дерево и невзрачный бугорок.

Приезжая почтить память бабули, всегда захожу на его могилку. Холмик, поросший травой, «достает» воспоминания из той коробочки памяти – детские, теплые, совсем беззлобные, окутанные летним зноем и вечерней прохладой.

* * *

О стокгольмском синдроме и о бытовом его проявлении я тогда еще не слышала. Я проникалась симпатией к соседу, пристававшему ко мне – закомплексованной девочке-подростку. Принимала за знаки внимания его полууголовные выходки. Но, главное, я жалела и оправдывала поведение отца, трезвые и осознанные эпизоды в жизни которого были большой редкостью.

Часть 3. Финиш

Глава 12. Уроки вождения

Выходя на дистанцию 21,1 километра, никогда не знаешь, какая часть твоего организма даст сбой, какой орган окажется самым слабым звеном в этой гонке. Защемит колено или забьются икроножные мышцы? Не выдержит дыхательная система или заколет правый бок? Организм – штука сложная, на атомы раскладывается нелегко, поэтому перед стартом надо было предусмотреть все, что только можно. На всякий случай взять с собой заморозку-спрей, продумать питание за неделю, а лучше за месяц до соревнования, исключив сладкое, выпечку, молочные продукты, фрукты и, разумеется, алкоголь. С азартом маньяка изучить прогноз погоды в день соревнования, быть готовым «финишировать вплавь». И все равно – предусмотреть каждую мелочь не по силам даже заядлому зануде-меланхолику. Не говоря уж об обычных человеческих существах.

* * *

– Плавно отпускай сцепление. Газ, газ, газ!!

Машина несколько раз дергается в неестественной судороге и устало глохнет. Кажется, я даже слышу, как бурчит мотор, умоляя о пощаде.

– Давай еще раз, заводи, – папа невозмутим и настойчив. Он не ругается, а терпеливо объясняет все по несколько раз. Я спокойно завелась и, задержав дыхание, повторила манипуляцию – «сцепление – первая передача – сцепление – газ». «Жигули-семерка» цвета «петергоф» почти без колебаний тронулись.

– Молодец! – даже не знаю, кто больше обрадовался, папа или я.

Мы выехали на трассу. Машин здесь почти никогда не было, инспекторов ДПС – вообще никогда. Сельская местность – почти идеальная площадка для обучения вождению. С одной стороны – пустынные трассы в любое время дня и ночи, широкий простор для маневров и отсутствие нервных водителей, неистово сигналящих сзади, когда ты в очередной раз резко бросаешь сцепление. Но с другой стороны – в самый неожиданный момент может появиться трактор или машина, угнанная подростками из гаража деда, с таким же неопытным водителем за рулем.

Двигались не спеша, на второй передаче. Механика мне поддалась. За рулем самое сложное – это тронуться. Даже в жизни это сделать проще.

Удивительно, как в этой тамбовской глуши мог существовать идеально ровный асфальт! Но он там был. Наверное, потому что по нему никто не проезжал. Дорога была пустынная, и я краем глаза заметила скучающее лицо папы. Он успел перехватить мой взгляд и сказал:

– Давай на третью!

Третья передача, и мы поехали чуть быстрее, чем положено водителю без прав. Солнце заливало желтым светом дорогу, вокруг было зелено и свежо. Я опустила козырек и спрятала лицо в тень. Громко затрещало впереди – навстречу нам двигался трактор.

– Немного прижмись к правой обочине, вот так, хорошо. И уверенно – газ, газ! – четко и собранно командовал папа. Я сжала руль сильнее мокрыми от страха ладошками.

Разъехались!

Восхищению нет предела. Только вчера казалось, что освоить управление транспортным средством – задача непосильная.

Это было наше короткое путешествие в Тамбовскую область – на родину моей бабушки и отца. Путешествовать с папой – это всегда про приключения. В той поездке я освоила ручную коробку передач, научилась плавно трогаться и не глохнуть на подъеме. Я – выпускница 11-го класса, золотая медалистка, пухленькая девушка с копной непослушных кудрявых рыжих волос и некрасивой улыбкой.

Странно было видеть папу среди деревенских мужиков. Он – на машине, в дорогих очках и хорошо одетый, при этом бесконечно добрый и заботливый. Они – грубоватые, прямолинейные, пьющие и матерящиеся. Из памяти словно вырезали кусок детства, в котором папа мог бы составить компанию этим мужикам и смотрелся бы там органично «своим». Алкоголь ушел из жизни нашей семьи несколько лет назад, срывов не было, и пружинка тревожности больше не сжималась. Точнее, не сжималась так сильно, как раньше, но все равно оставляла запас упругости, отполированный воспоминаниями.

Дрова пилили вместе, вместе и разводили костер. Оранжевое пламя разрывало темноту густым сиянием и поднимало искры к самым небесам. Пахло прохладой, опилками и папиной колючей щетиной. В отпуске он никогда не брился.

Вечером мужики пили домашнюю настойку и горланили, а мы под шумок убежали смотреть окрестности. Проселочная дорожка заканчивалась подвесным деревянным мостиком.

– Сфотографируй меня здесь, – попросила я.