Борис Годунов. Трагедия о добром царе - Вячеслав Козляков

Впоследствии, в 50-х годах XVI века, во времена проведения «тысячной реформы», трое сыновей Ивана Григорьевича Годунова — Иван, Федор и Дмитрий — будут записаны по Вязьме в «Дворовой тетради»[110] — первом дошедшем до нас полном списке членов Государева двора Ивана Грозного (среди них упомянут родной отец Бориса Годунова — Федор Иванович, носивший прозвище Кривой). В таком же порядке они будут упомянуты и в «Государевом родословце» 1550-х годов. В «Бархатной книге» сведения об этом поколении Годуновых будут «пополнены»: «У Ивана ж Григорьева сына был 4 сын Василей, бездетен». Василий Иванович Годунов ушел в монастырь, он скончался и похоронен под именем инока Варлаама в Троицко-Болдинском монастыре[111]. Старший из братьев Иван Иванович Чермной, как и положено, раньше других появился на службе, он «годовал» вместе с наместником и другими воеводами в Смоленске в 1551 году[112]. Однако это единственное упоминание о службе ближайших родственников Бориса Годунова (в поколении его отца) до опричнины. Можно лишь заметить, что в «Государевом родословце» по какой-то причине следующим по старшинству после Ивана Ивановича упоминается Дмитрий Иванович Годунов, а отец Бориса Годунова Федор Иванович записан не на своем месте среднего брата, а последним. Не объяснялось ли это его прозвищем — Кривой, что могло означать и непригодность к службе, и препятствия в продвижении в чинах?[113]28 К моменту составления официальной родословной книги Борису Годунову, родившемуся около 24 июля 1552 года[114], было всего несколько лет. Поэтому в «Государевом родословце» записан только один сын Федора Ивановича Василий, старший брат Бориса[115]. Их матерью была Стефанида, вместе с которой Борис Годунов позже распорядится вотчинными землями в Костромском уезде, подарив их Ипатьевскому монастырю[116].

«Тысячная реформа» 1550 года была попыткой увеличить количество «лучших» слуг царя за счет их испомещения ближе к Москве. Состав вязьмичей, упомянутых в Тысячной книге 1550 года и «Дворовой тетради» 50-х годов XVI века, подробно проанализирован В. Б. Кобриным, установившим, что в них перечислены имена 254 вяземских помещиков. Годуновы были не единственными представителями старомосковских боярских родов. Рядом с ними служили Бутурлины, Викентьевы (из рода Добрынских), Дмитриевы-Даниловы, Замыцкие (род Ратши), Захарьины-Княжнины, Квашнины, Меликовы, Мятлевы (род Ратши), Нащокины, Пильемовы (род Сабуровых), Плещеевы, Пушкины, Салтыковы, Хлуденевы, Щепины-Волынские[117]. Нетрудно заметить, что, как и в случае с Годуновыми, на поместье в Вяземский уезд попадали представители младших ветвей, а не те, кто наследовал по главной линии основателям рода.

Именно испомещение в Вяземском уезде стало предпосылкой последующего возвышения рода Годуновых. Взлет самого Бориса обычно связывают с его удачным браком с дочерью Малюты Скуратова. Вспомним снова пушкинское «…зять Малюты». Однако при этом забывают, что браки в то время совершали прежде всего по родословному расчету, укрепляя честь рода и его связи. О браках детей договаривались соседи по поместьям, отцы, находившиеся друг с другом в полках или на службах при царском дворе. Малюта Скуратов тоже был вяземским помещиком (его имя и отчество звучали по-другому — Григорий Лукьянович Бельский, но все знали и знают знаменитого опричника по мирскому имени и фамилии, образованной от прозвища отца — Скурат; впрочем, его род имел корни в Белой и соседнем Звенигородском уезде). Поэтому знакомство Бельских и Годуновых, возможно, состоялось много раньше. Другое дело, что именно чрезвычайное опричное время сблизило Годуновых с Малютой Скуратовым.

Годуновы и опричнина

Опричнина с ее известным разделением страны на две части «опричную» и «земскую» составила целую эпоху в истории Московского царства, создав новую систему управления и Государев двор[118]. Именно тогда, в 1565–1572 годах, происходили возвышение одних родов и упадок других. Хаотичность и непредсказуемый характер этих процессов, сопровождавшихся жестокими казнями, породили историографический миф о борьбе боярства и дворянства. В контексте этих представлений брак Бориса Годунова с дочерью «худородного» опричника Малюты Скуратова-Бельского считался очевидным мезальянсом и подтверждал версию о претензиях рядового дворянства на власть во дворе. При этом из анализа полностью исключались личные мотивы действий разных лиц, включая самого царя Ивана Грозного. Историки, изучив состав Опричного двора и его эволюцию в последующее время, скорректировали эти взгляды. Сегодня можно считать доказанным, что опричнина отнюдь не уничтожила власть аристократии — княжеских и старомосковских боярских родов. Хотя Государев двор и подвергся основательной «перетряске», его родословные основания оказались очень прочными. Годуновым повезло, что они оказались в числе «победителей», но, во многом, это отражало существовавший порядок воздаяния по родословным заслугам. С. Б. Веселовский, составив «послужные списки опричников», заметил, что «единственным родом, про который с некоторыми оговорками можно сказать, что он сделал карьеру в опричнине, были Бельские»[119].

В списках опричников оказалось много выходцев из Вязьмы. На это обратил внимание А. А. Зимин, писавший, что Борис Годунов «на заре своей деятельности вошел в опричное окружение молодых вязьмичей, соседей-землевладельцев, которые начинали играть заметную роль в последние опричные годы»[120]. Действительно, многие деятели опричной думы проследовали в нее стройными рядами из своих вяземских владений. В ближний круг Грозного царя входили вяземские помещики боярин и князь-Рюрикович Иван Андреевич Шуйский, окольничий князь Борис Дмитриевич Тулупов, из рода Стародубских князей, и, конечно, Малюта Скуратов. О доверии Ивана Грозного к выходцам из Вязьмы свидетельствует и выбор им своих жен Василисы Мелентьевны и Анны Васильчиковой (их родственники тоже были испомещены в этом уезде)[121]. Создается впечатление, что царь Иван Грозный даже специально стремился опереться именно на «вязьмичей». Совпадение или нет, но даже название подмосковной вотчины Бориса Годунова звучало Вяземы![122] Возвращаясь к истории с браком Бориса Годунова и Марии Скуратовой, можно напомнить, что молодой опричник и представитель старомосковского рода приобретал выгодное свойство́ с князем Иваном Михайловичем Глинским (двоюродным братом самого царя) и Дмитрием Ивановичем Шуйским, оба они тоже были вяземскими землевладельцами и женаты на дочерях Малюты Скуратова-Бельского[123]. «Вяземские» связи остались крепкими и после отмены опричнины, когда царь Иван Грозный создал «особый» двор и включил в него, прежде всего, князей Шуйских, Годуновых и Бельских[124].