Лаки Лючано: последний Великий Дон - Артем Рудаков

«Сухой закон» открыл кран, из которого хлестала кровь. Честолюбивые гангстеры беспощадно убивали друг друга по всему Нью-Йорку. Это серьезно беспокоило Арнольда Ротштейна. Он стремился оградить свои владения от кровавой анархии, раздиравшей преступный мир. Постепенно Ротштейн стал склоняться к мысли, что необходимо созвать наиболее авторитетных гангстеров на большую сходку, уточнить сферы влияния и поделить территорию, не применяя оружия. Столкновение в Гарлеме между людьми Даймонда и вест-сайдской бандой непосредственно затрагивало интересы Ротштейна, так как он вложил в гарлемские предприятия триста тысяч долларов.

— Вот что, Джек, — поразмыслив, сказал он Даймонду, — ты пока что не вмешивайся. Я сам встречусь с этим Чарли-сицилийцем и попробую с ним договориться. Чутье подсказывает мне, что этот парень — не просто уличный громила. Я слышал о команде из Вест-Сайда. Эти ребята славятся своим здравомыслием.

Встреча двух боссов состоялась в марте 1921 года на рубеже владений конкурирующих банд, в Ист-Гарлеме. «Банда четырех» прибыла в полном составе, на трех роскошных автомобилях. Арнольда Ротштейна сопровождали Джек Даймонд и еще один авторитетный еврейский гангстер — Биг Билл Двайер.

— Рад с вами познакомиться, мистер Луканиа, — протянул маленькую бледную ладонь Ротштейн, — весьма наслышан о вас и ваших друзьях.

— Встреча с вами — большая честь для меня и моих друзей, — не остался в долгу сицилиец.

— Я знаю, что вы уроженец Сицилии, — продолжал Ротштейн, — а между тем в вашей команде рука об руку работают люди многих национальностей. В нашем мире это большой прогресс.

Польщенный Луканиа улыбнулся:

— Я привык уважать людей не за цвет кожи, а за интеллект, мистер Ротштейн.

После этих церемонных приветствий боссы оставили свою свиту возле машин и повели беседу тет-а-тет. Вполне понимая друг друга, они быстро договорились о разделе сфер влияния в Гарлеме. Затем Ротштейн перешел к самой наболевшей теме:

— В городе царит кровавый хаос, который, к сожалению, коснулся даже меня, хотя я всегда предпочитал решать споры путем поиска компромисса. Надеюсь, мистер Луканиа, вы не откажетесь принять участие в конгрессе, над созывом которого я сейчас работаю?

— Мистер Ротштейн, вы считаете, что существующие противоречия возможно уладить? — вопросом на вопрос ответил сицилиец.

— Я думал над этим. И, кажется, нашел выход.

Можно собрать все шайки Нью-Йорка в одном месте и таким образом упорядочить их деятельность. Допустим, под предлогом обмена партий контрабандного алкоголя. То есть создать нечто вроде бутлегерской биржи. Вы же знаете, мистер Луканиа, самая большая проблема бутлегинга — найти товар, соответствующий вкусам клиентов. Кто-то пьет только джин, кто-то — скотч, кто-то — коньяк. С созданием биржи обмена эта проблема исчезнет.

— Биржа обмена, — задумчиво произнес Чарли. — В самом деле, отличная идея, мистер Ротштейн! Я готов ее поддержать.

Договорившись о главном, боссы церемонно раскланялись.

Конгресс гангстеров состоялся в середине апреля 1921 года на территории Арнольда Ротштейна, в «Коттон клаб». Все самые крупные бутлегеры откликнулись на его призыв. Из Филадельфии прибыл Уэкси Гордон, весьма заинтересованный в результатах этого совещания. Биг Билл Двайер и Джек Даймонд представляли еврейскую группировку. За один стол уселись заклятые враги — Денни Михан, безраздельно господствовавший в ирландских кварталах, и Фрэнк Айяле, самый экспансивный из всех главарей сицилийской мафии. Чарли Луканиа представлял Вест-Сайд. На совещание также были приглашены восходящие звезды преступного мира Нью-Йорка: Мейер Шапиро и Якоб Орген из Бруклина и Артур Флегенхаймер из Бронкса.

Самый главный вопрос — о разделе сфер влияния — вызвал бурную перепалку. Фрэнк Айяле немедленно сцепился с Денни Миханом. Оба не сдерживались в выражениях. Арнольд Ротштейн заявил, что конфликт в портовой зоне — это их личное дело, и умело направил полемику в нужное русло. Чтобы никого не обидеть, было решено учредить биржу обмена в центре Манхэттена, на «нейтральной» Малберри-стрит.

— Там же рядом департамент полиции, — брезгливо произнес Денни Михан.

— Не беспокойтесь о полиции, мой друг, — бросил Ротштейн, — эта проблема заведомо разрешимая. Но, похоже, мы не сможем уладить ни один конфликт между нами. О чем я лично очень сожалею.

Фрэнк Айяле резко возразил:

— Мы собрались здесь не для этого. Никто не имеет права учить меня, как надо вести дела.

Лица всех боссов мгновенно превратились в каменные маски. Арнольд Ротштейн с горечью осознал, что абсолютно не влияет на ситуацию. Он встал из-за стола, давая понять, что совещание закончилось. Один лишь Чарли Луканиа подошел к нему, чтобы выразить уважение:

— Сегодня большой день, мистер Ротштейн. Вы много сделали для нас.

Ротштейн нехотя улыбнулся:

— Спасибо, Чарли. Отныне я для тебя — просто Арнольд.

Они расстались друзьями.

— Джек, — позвал Ротштейн, — этот малый из Бронкса, Флегенхаймер, он может оказаться полезным для нас. Предложи ему работу.

Нога Даймонд уточнил:

— Какую именно, босс?

— Я слышал, он хочет открыть ночной клуб. Дай ему пятьдесят тысяч под наш обычный процент.

— О’кей, — Даймонд усмехнулся, — можно считать, что парень влип.

Участок Малберри-стрит никогда не считался опасным в криминогенном отношении. Но как только фирма, оформленная на подставное лицо, арендовала здание Лоу-Холл, эту тихую, относительно спокойную улицу наводнили гангстеры всех мастей.

Конечно, Арнольду Ротштейну не удалось остановить войну в преступном мире, но необходимость биржи обмена признавали все. Помимо возможности сбыть с рук один товар и приобрести другой, бутлегеры на месте могли уточнять сферы влияния и завязывать деловые контакты, которые иногда продолжались один день, а иногда — всю жизнь. Но вот что было самым главным и бесспорным достижением: впервые в истории преступного мира Нью-Йорка итальянские, еврейские и ирландские гангстеры вели дела друг с другом. Даже заклятые враги из «Белой» и «Черной руки», встречаясь на бирже, не спешили стрелять друг в друга, если наклевывалось выгодное дельце. Тем не менее без стрельбы не проходило ни дня. Вслед за крупными акулами на биржу потянулась мелкая бутлегерская рыбешка. Бутлегеры из трущоб — выродки из выродков, типы грубые и кровожадные — не стеснялись пускать в ход оружие прямо в здании Лоу-Холл. Вот один довольно типичный эпизод.

На входе сталкиваются две безвкусно, весьма крикливо разодетые личности.