Морская ловушка - Ник Картер

Ник смерил внимательным взглядом обоих мерзавцев и тяжело вздохнул: сам дьявол благословил этот союз законченного негодяя и богомерзкого извращенца, подумалось ему.

Они пошли вдоль радов клеток, и Ник опустил глаза, зная, что в одной из них находится Бетти-Лу Роулингз. Сейчас ему не хотелось ее видеть, нервы его и так уже были перенапряжены. У него возникло ощущение, что здесь царствует не только безумие, но и ненависть. Она переполняла помещение, сконцентрированная до осязаемости. Девушки с дикими,криками трясли прутья клеток, скалили зубы и рычали, пытались дотянуться до них руками. Даже те, кто мог лишь стоять на коленях или только лежать, тянулись к ненавистным мучителям. Да, подумалось Нику, эти бедные создания безумны, но способны еще ненавидеть своих палачей.

— Не приближайся к клеткам, — словно бы прочитав его мысли, предупредил Иуда. — Эти обезумевшие самки очень опасны.

Наконец они подошли к последней, свободной, клетке, и охранник отпер дверь, кивком головы приглашая Ника войти внутрь. Ника подмывало наброситься на Иуду и Гарольда и разорвать их на куски, уничтожить этих монстров, пусть даже погибнув при этом. Его переполняло желание отомстить за Джойс, ее сестру и Бетти-Лу, но внутренний голос тотчас же напомнил ему, что он здесь с особой миссией и должен выполнить сперва ее, а лишь потом воздать должное Иуде и Гарольду за все их злодеяния. Ник разжал кулаки и спокойно вошел в клетку, услышав, как захлопнулась за ним дверь. Гарольд тотчас же подскочил к ней и, срывающимся от ненависти голосом, крикнул:

— Я придумаю для тебя нечто особенное!

— Не сомневаюсь, — спокойно ответил Ник. — И это тебя вдохновит! — Он просунул руки между стальными прутьями и, схватив Гарольда за глотку, изо всех сил ударил его лбом о клетку. Стекла очков Гарольда разбились вдребезги, осколки впились ему в лицо. Гарольд завизжал от боли: как и все садисты, сам он не переносил ее. Ник оттолкнул его и отступил в угол, чтобы охранники не смогли ударить его прикладами. Закрыв окровавленное лицо ладонями, Гарольд стонал и ругался. Монгол поспешно увел его прочь из комнаты.

— Ты умрешь медленной и мучительной смертью, — прошипел Иуда. — Я позабочусь об этом. Если Гарольд ослепнет… — он не договорил свою угрозу, задохнувшись от ярости.

— Я просто умру от жалости, — едко заметил Ник.

Иуда повернулся и заковылял к выходу. Ник облегченно вздохнул и сел в углу клетки на корточки. Он старался не думать об увиденном и не слышать душераздирающих воплей, сконцентрировавшись на разработке плана своих дальнейших действий.

Итак, мысленно подытожил он, ему уже многое удалось узнать. Во-первых, Иуда проболтался, что его армии нанесен существенный урон. Ник подсчитал количество выведенных из строя охранников и пришел к выводу, что их осталось не более восьми человек. Сейчас один из охранников прогуливался между клетками. Ник с недоумением задался вопросом, как он выдерживает этот кошмарный вой. Приглядевшись к часовому, он заметил у него в ушах затычки. Охранник скользнул по нему взглядом и спокойно удалился в дальний конец помещения. До рассвета оставалось не более двух часов, Иуда вот-вот должен был получить от правительства США колоссальный выкуп. Следовательно, нужно во что бы то ни стало выбраться из клетки и высвободить из морской ловушки подводную лодку. После этого Ник решил вернуться в логово Иуды, чтобы разделаться с ним и его сподручными и освободить несчастных девушек. Но для этого необходимо как-то отвлечь охрану…

Мысли Ника путались, искалеченные девушки не выходили у него из головы, их дикие крики и всхлипы никого не оставили бы равнодушным. Они, конечно же, должны обрести свободу, но вот только нужна ли она им теперь, после всего случившегося с ними? Страшная и горькая правда открылась Нику во всей своей неприглядной наготе. Ведь остаток жизни им придется провести в психиатрических лечебницах, их здоровье совершенно подорвано пытками и издевательствами, им не найти себя вновь в мире здоровых и полноценных людей. Даже те, кто еще сохранил остатки разума, будут содрогаться, вспоминая все, что выпало на их долю на этом острове. Одного взгляда на себя в зеркало им будет достаточно, чтобы вновь окунуться в жуткие воспоминания. Да, тяжело вздохнул Ник, уже никто и ничто не восполнит урон, нанесенный этим бедняжкам Иудой и Гарольдом.

Сердце подсказывало Нику, что и сами девушки понимают это. Никакой хирург не восстановит изуродованное лицо искалеченной Джойс. И наверняка она предпочтет смерть жизни и свободе. Более того, этот садист не только изувечил свои жертвы, он лишил их женственности, отнял у них смысл дальнейшего существования, их красоту и привлекательность, вызвал отвращение к сексу своими садистскими опытами. И если им и нужна еще свобода, то лишь ради одного — возможности отомстить этому извергу за все унижения и муки.

На острове томилось примерно пятьдесят пленниц, охраняли же их восемь охранников, Иуда, Гарольд и монгол. Даже вооруженные, они не в силах справиться с толпой разъяренных женщин, подумал Ник. И если бы ему удалось выпустить их из клеток, они устроили бы здесь такой хаос, что он смог бы под шумок добраться до подводной лодки.

Ник нащупал в карманчике плавок капсулы со взрывчаткой. Одной вполне хватило бы, чтобы открыть дверь клетки, но как быть с охраной? Значит, нужно сперва обезвредить охранника, выждав подходящий для этого момент. Ник достал две заветные капсулы и маленькую зажигалку. Жуткие вопли обезумевших пленниц мешали ему сосредоточиться для внезапного нападения. Но вот наконец он услышал звук шагов часового и, вскочив на ноги, приблизился к двери. Охранник задержался возле его клетки, скользнул по нему безразличным взглядом и пошел обратно.

Ник поджег фитилек капсулы со взрывчаткой, теперь у него в распоряжении оставалось ровно пятнадцать секунд. Просунув руку между стальными прутьями, он кинул капсулу под ноги удаляющемуся охраннику. В следующее мгновение блеснула ослепительная вспышка, и взрывной волной охранника отшвырнуло в один из бассейнов с морскими миногами. Хищницы тотчас же впились в новую жертву.

Ник поджег вторую капсулу, сунул ее в замок и отбежал в дальний угол. Взрывом дверь сорвало с петель, и Ник тотчас же выбежал наружу. Он прыгнул в бассейн, отшвырнув ногой миногу, вытащил из кармана охранника связку ключей и, выскочив из воды, побежал по проходу от клетки к клетке, на бегу отпирая их. Возле Джойс он задержался, она посмотрела на него, но даже если и узнала, то не подала виду. Взгляд ее был ужасен, страшнее обезображенного лица и искалеченного тела. Он открыл наконец все двери, вернулся назад, распахнул некоторые из них настежь и бегом бросился вон из зала, пока обезумевшие женщины не растерзали под горячую руку и его. Воздух сотряс общий ликующий крик, и пленницы стали выбираться из клеток — прихрамывая, ковыляя и даже на четвереньках. Вся эта разъяренная толпа устремилась по проходу к выходу, издавая воинственные возгласы и жаждая немедленной мести.

Винтовка дремавшего за дверью часового стояла прислоненной к стене коридора, и Ник успел пробежать мимо него и выскочить во двор прежде, чем он проснулся и схватил ее. Позади раздалось два выстрела, потом ревущая толпа смяла часового, и Ник захлопнул за собой дверь.

Ник огляделся: розовая заря уже осветила землю. Из дома доносились крики и автоматные очереди, охранникам теперь стало не до него. Не теряя ни секунды, Ник побежал вниз по склону холма на берег, к пальме, под которой он спрятал снаряжение и оружие.

До пальмы оставалось всего несколько шагов, когда он услышал за спиной громкие голоса и крики. Он упал на песок и оглянулся: из дома выбежали обнаженные женщины, преследующие высокого худого мужчину в разорванной рубашке. Растрепанные и окровавленные, с перекошенными ртами и обезумевшими глазами, эти фурии, казалось, сошли с картины Иеронима Босха.

— Не туда! — раздался из громкоговорителя голос Иуды. — Беги во двор, там тебя прикроют огнем охранники!

Гарольд споткнулся от неожиданности, подвернул ногу и упал. Голые женщины навалились на него, одна из них впилась зубами ему в лицо, другая — в ухо, третья — в ягодицу. Гарольд завизжал, но тотчас же умолк, оглушенный ударами десятков кулаков. Женщины кусачи его, рвали на части ногтями, в буквальном смысле отрывали ему ноги и руки. Это уже были не люди, а озверевшие раненые самки, дикие существа, настигшие ненавистного врага. Ник не чувствовал к Гарольду ни малейшей жалости. Ему лишь было до тошноты противно наблюдать, как из-под личины человека пробуждается хищный зверь.

— Спасите его! —надрывался громкоговоритель. — На помощь!

Выбежавшие из-за угла дома двое охранников не осмелились стрелять, опасаясь убить самого Гарольда, едва различимого под грудой обнаженных женских тел.