Джекпот для лоха - Данил Корецкий

Фёдоров пожал плечами.

– Хорошо, как скажешь. Значит, сделаешь?

– Вот сижу, кумекаю, как лучше, – медленно сказал Бескозырка. – Своих ребят я напрягать не буду. Но есть выход на профессионалов…

– Так сделаешь?

– Не кудахчи, – презрительно скривился вор. – Ты бабки дал, я взял. Сам знаешь, что это значит!

Виктор Попов, в узких кругах известный как Витя Шрек – грубыми чертами лица он был похож на мультяшного героя, забил косячок и уже предвкушал, как славно он сейчас пыхнет. Но тут замурлыкал телефон – телефон, тля такая, всегда звонит не вовремя. Шрек матюгнулся, посмотрел на дисплей, оказалось – напарник. У напарника было погоняло Блондин, и в паре он был старшим. Шрек с сожалением отложил в сторону заряженную беломорину, взял трубу:

– Але.

– Дело есть, я скоро буду, – сказал Блондин. – Подъеду – посигналю.

Шрек сказал беломорине: один облом кайфа равняется двум предупреждениям о неполном служебном соответствии… Еще полгода назад Попов был прапорщиком ОМОНа и до сих пор иногда мыслил соответствующими категориями. Он убрал беломорину, заряженную атомной ошской коноплей, – напарник не одобрял «баловства», лег на диван и включил телевизор. Там шла реклама. Шрек щелкнул кнопкой. Но и на этом канале тоже была реклама. Он вновь щелкнул кнопкой и снова попал на рекламу.

– Уроды! – буркнул Шрек и снова переключился.

На экране появилась светская львица, больше похожая на лошадь. Она косноязычно беседовала с существом непонятного пола. Звали существо Сергеем, у него были накачанные губы и подведенные глаза. Он тоже был косноязычным. Именно поэтому их диалог был Шреку понятен. Но смотреть он все равно не стал, коротким ревом объяснив свое нежелание:

– Тьфу, пидоры!

Из кухни опасливо высунулась Анжела, халат уже с трудом сходился на животе.

– Ты чего, Вить?

– Да ничего, достали пидоры уже. Вот развелось козлов!

– А-а, – облегченно кивнула Анжела и вновь исчезла.

Шрек выключил телевизор и подумал: а вот пыхнул бы – и сразу все в кайф. А так один сплошной облом.

Через двадцать две минуты приехал Блондин. Под окном раздался короткий сигнал, Шрек выглянул и увидел серую «десятку», приткнувшуюся к Шрековой старенькой «Ауди-80». Он надел кожаную куртку, сунул ноги в разношенные кроссовки, заглянул на кухню. Анжела разделывала курицу.

– Ты что, уходишь? – напряженно спросила она.

– Через час вернусь, – бросил Шрек. – Может, через полтора.

Спустя тридцать секунд он сел в машину напарника. Поздоровались. У Блондина были очень светлые волосы и неприятный взгляд ящерицы. Анжела про него говорила: «Ну, чисто убийца. Такому человека замочить – раз плюнуть!» Шрек на это отвечал: «Да брось ты, Анжелка. Нормальный мужик Санек…»

Шрек, за спиной которого было более полусотни сопровождений товарняков через Чечню и две командировки по контролю ставропольской границы – кто бывал, тот понимает, – втайне и сам побаивался напарника.

– Че за пожар? – спросил Шрек.

– Работенка наклевывается.

– Это хорошо. А то я уж на мели… А что за работенка?

– Обычная.

– Конкретно – кого?

– Сам еще не знаю… Ты достал?

– Достал. Калаш и тэшка.

Блондин кивнул:

– Это хорошо. А «маслят» сколько?

– Хоть жопой ешь.

– А в каком состоянии?

– Новьё, в масле. Считай, со склада. Да можем прямо сейчас поехать и посмотреть.

Несколько секунд Блондин смотрел прямо перед собой в лобовое стекло, потом сказал:

– Поехали.

Он повернул ключ, двигатель ровно заурчал, машина плавно тронулась с места.

Из окна третьего этажа вслед им тревожно смотрела Анжела.

Через четверть часа серая «десятка» въехала на территорию гаражного кооператива, за которым город заканчивался и начиналась пригородная роща.

Шрек отворил железную дверь, нащупал рукоятку рубильника. Вспыхнул свет. Три тусклые лампочки осветили серое бетонное чрево. Половину бокса занимал старый «жигуль» с поднятым капотом. Судя по слою пыли, он простоял так не один год. В одном углу располагался верстак и полки с инструментом, в другом – диван и телевизор «Витязь». На полу стояли вперемешку водочные и пивные бутылки, в углу валялись два использованных презерватива.

– Ты бы хоть гондоны, что ли, выкинул, – поморщился Блондин.

– А чего? – буркнул Шрек и, нырнув в багажник «жигуля», начал выбрасывать наружу железки, то глухо, то звонко звякающие о бетонный пол. Блондин стоял и ждал. Лицо его не выражало нетерпения. Оно вообще ничего не выражало.

Наконец Шрек вытащил кокон, свитый из серого грязноватого брезента и перевязанный бельевой веревкой. Внутри оказались завернутые в промасленную простыню укороченный автомат АКСУ-74 и пистолет ТТ. Жирно блестело воронение. Оружие действительно выглядело так, будто только вчера его вынесли со склада.

– Плюс полторы сотни «маслят», – сказал Шрек и брякнул на верстак узелок с патронами. Блондин взял обрывок простыни, обтер ТТ, взвел курок и нажал на спуск. Курок щелкнул. Звук был сухой и чистый. Потом Блондин вскинул к плечу автомат и провел стволом по гаражу – справа налево…

– Вроде нормально, – Блондин положил автомат на брезент. – Завтра в Сухой балке отстреляем.

Шрек стоял рядом, курил.

– А чего их отстреливать-то? Новье.

– Надо проверить. Рассказывал мне один синюк[10], что лет десять назад была история… Как раз с тэтэшками.

– А что за история?

– Мутная. Какие-то козлы завезли в город партию бракованных пушек. Из-за этого потом у людей масса проблем получилась[11].

– Ладно, – пожал плечами Шрек, – отстреляем.

Через полтора часа Шрек, как и обещал сожительнице, вернулся домой. В квартире аппетитно пахло: Анжела дожаривала курицу. В ожидании вкусного обеда Шрек с удовольствием забил давно заготовленный косяк. Анаша действительно оказалась улетной.

Звонок в дверь воскресным утром никогда не предвещает ничего хорошего, но и ничего хуже того, что есть, Андрей уже не ждал. Зарплату, под соусом покупки нового автомобильного конвейера, не выплачивали полностью уже четыре месяца, да и деньгами эти жалкие гроши нельзя было назвать в полной мере. Если их хоть как-то хватало на две, максимум три недели скромной, действительно очень скромной жизни, Говоров был рад. Спасала привычка сразу после получения денег почти на всю сумму затариваться крупами, макаронами, дешёвым чаем. На это он и потратил недавний аванс.

Лекарством от всех болезней был для Андрея настоянный на маленьком жгучем перце «огонёк» разведённый медицинский спирт, которым он никогда не злоупотреблял. Это ещё надо учесть, что он не курил, а спиртом в небольших количествах его снабжала сердобольная, но не бескорыстная замужняя соседка, старшая медсестра районной поликлиники Любаша. Не только спиртом, но и пирожками, котлетой с семейного стола, кусочком сала из деревни… Крепкая, широкоплечая, грудастая, с сильными «массажными» руками, всегда пахнущими лекарствами, она забегала к Андрюхе на часок-другой, зажав в крепких пальцах обязательный гостинец, и делала то, что и должна делать настоящая сестра милосердия, то есть приносила мужчине облегчение, от чего сама получала не меньшее удовольствие. Тем более что изголодавшийся по женской ласке и здоровый Андрей мог доставить ей настоящее удовлетворение. Лишь одно условие поставила Любаша Говорову:

– Только налево не ходи! Я тебе сама всё сделаю, ты конкретно скажи, чего хочешь! Я всё умею!

В положении Андрея и эта-то связь была подарком судьбы, так что обещание, данное Любане, соблюдалось им без всякого напряжения. А говорить о своих желаниях Говору не пришлось, потому что он вообще не был искушен в таких делах. Муж медсестры Толя, тихий невзрачный мужичок старше нее лет на пятнадцать, по причине диабета, возраста и перманентного стресса был, мягко говоря, малопродуктивен в интимном смысле, зато не злоупотреблял алкоголем, что уже само по себе было редкостью, к тому же вел хозяйство в квартире и на дачном участке. Работал он охранником в супермаркете рядом с домом, что тоже было очень удобно.

Странная и необычная для современной России сложилась в этом треугольнике ситуация: Андрей и Любаша нужны были друг другу только для секса, а Толю это, как это ни удивительно, устраивало, поскольку всё было под контролем и не предвещало никаких катаклизмов: семья цела, жена пусть не им, но удовлетворена, любовник – человек приличный и ему известный. Ведь женский «цветочек» надо поливать, а то может и засохнуть! Так чего шуметь, биться головой о стену и рвать на себе рубаху, где ещё он, больной пожилой импотент, получит такое: домашний уют, обеды, уколы, бесплатные лекарства, спокойный сон на чистом белье с законной женой?