Цивилизация средневекового Запада - Жак Ле Гофф

Бесплодно было бы в этом развитии христианского мира пытаться различать причины и следствия, поскольку большая часть составляющих этого процесса была одновременно и тем и другим. Еще более трудным делом было бы искать первую и решающую причину этого прогресса. Можно, однако, отказать в этой роли тем факторам, которые часто указывались при объяснении начавшихся на Западе сдвигов. Это касается демографического роста, который был лишь первым и наиболее зримым результатом этого прогресса. Как и относительного умиротворения, наступившего в X в., когда прекратились нашествия, стали развиваться установления «мира», регламентирующие войну за счет ограничения периодов ведения войны и обеспечения некоторым категориям невоенного населения (клирикам, женщинам, детям, крестьянам, купцам и иногда рабочему скоту) защиты, которая гарантировалась клятвой воинов (первое постановление, призванное заставить уважать Божий мир, было вынесено синодом в Шарру в 989 г.). Это повышение безопасности также было лишь следствием стремления широких слоев населения христианского общества оградить начавшийся расцвет. «Все были под впечатлением жестокости бедствий предшествующей эпохи и терзались страхом перед возможностью утратить в будущем блага изобилия», — говорит Рауль Глабер, объясняя устремление к миру во Франции, свидетелем чего он был в начале XI в. Защита, особо обеспечиваемая крестьянам, купцам, рабочему скоту, вьючным и тягловым животным, весьма характерна: давление экономического прогресса вынуждало оружие отступать, вызывало необходимость ограниченного, контролируемого разоружения.

Истоки этого подъема следует искать, обративши взоры к земле, которая в Средние века была всему основой. Ведь именно с того времени, когда господствующий класс осел на землю, превратившись в класс крупных землевладельцев, когда вассалитет, преобразуя вассала из подчиненного в привилегированного, стал все более сопровождаться бенефициями, почти всегда представляющими собой землю, земельная аристократия начала поощрять развитие сельскохозяйственного производства. Не то чтобы она, за исключением некоторых церковных сеньоров и высших каролингских чинов, была заинтересована в ведении собственного хозяйства в своих владениях. Но поскольку она требовала от крестьянства несения повинностей и служб, крестьяне вынуждены были ради удовлетворения этих требований идти на усовершенствование способов ведения хозяйства. Я полагаю, что решающие сдвиги, положившие начало так называемой аграрной революции X–XIII вв., скромно проявились в каролингскую эпоху, затем постепенно нарастали к тысячному году, после которого произошло значительное ускорение развития.

Не следует, впрочем, исключать и значение той эпохи, когда варвары перешли к оседлости и когда они, став новыми хозяевами, занялись извлечением доходов. История первых нормандских герцогов или каноника Дудона из Сен-Кантена в XI в. показывает нам, как норманны в течение первого века освоения ими Нормандии превращались в сельских хозяев под руководством своих герцогов, которые брали под свою охрану железные орудия труда, в частности плуги.

Медленное распространение трехпольного севооборота позволяло увеличивать засеваемые площади (вместо половины треть площади оставалась под паром), менять культуры, бороться с неурожаями, прибегая к яровым культурам, если не удавались озимые, или наоборот. Расширявшееся использование асимметричного колесного плуга с отвалом, железных орудий труда обеспечивало более глубокую вспашку. Так росла площадь обрабатываемых земель, повышалась урожайность, становилась более разнообразной продукция и, как следствие, улучшалось питание.

Одним из первых последствий этого было увеличение народонаселения, которое, вероятно, удвоилось между X и XIV вв. Согласно Дж. К. Расселу, население Западной Европы с 14,7 млн. человек около 600 г. дошло до 22,6 млн. к 950 г. и стало насчитывать 54,4 млн. перед «черной смертью» 1348 г. По мнению М. К. Беннета, рост населения всей Европы происходил с 27 млн. человек в 700 г. до 42 млн. в 1000 г. и до 73 млн. в 1300 г.

Этот демографический подъем имел, в свою очередь, решающее значение для экспансии христианского мира. Особенности феодального способа производства, благоприятствовавшие некоторому технологическому прогрессу, но не позволявшие подняться над весьма скромным уровнем, не обеспечивали достаточного качественного развития аграрного производства, чтобы оно отвечало нуждам начавшегося демографического роста. Повышение урожайности и питательности продукции было слабым. Феодальное хозяйство — и к этому мы еще вернемся — исключало интенсивный путь развития, оставалось только расширять площадь обрабатываемых земель. Первым проявлением экспансии христианского мира между X и XIV вв. стало напряженное освоение целины. Хронологию этого процесса установить трудно, поскольку письменные источники до XII в. редки, а археологические раскопки в сельских местностях продвигаются слабо, их методика несовершенна, интерпретация разультатов проблематична, ибо средневековый пейзаж часто изменялся или разрушался в последующие эпохи. По мнению Жоржа Дюби, «действия первопроходцев в течение первых двух веков были робкими, непоследовательными и разбросанными, но к 1150 г. они стали более уверенными и более согласованными». В столь важном секторе, как производство зерна, решающие завоевания пришлись на период с 1100 по 1150 г., и об этом свидетельствует палинология: доля пыльцы хлебных злаков в остатках цветов особенно возросла именно в первой половине XII в.

Чаще всего новые поля были лишь продолжением старых и представляли собой постепенно расширявшиеся в окружающих целинных землях и пастбищах прогалины. Новь заставляла отступать сжигавшиеся кустарники, но она редко наступала на леса, как по причине несовершенства орудий труда (главным средством средневековых расчисток было тесло, а не топор), так и потому, что сеньоры желали сохранить места охоты, а сельские общины не хотели чрезмерно сокращать лесные ресурсы, столь существенные для средневекового хозяйства.

Завоевание земли происходило также за счет осушения болот и устройства польдеров. Во Фландрии, где рано и сильно дал о себе знать демографический рост, строительство маленьких плотин во многих местах началось еще до 1100 г.

Иногда расчистки влекли за собой и освоение новых территорий, где строились новые деревни. Мы еще вернемся к этому явлению, имевшему особенно важные социальные последствия.

Параллельно с этой внутренней экспансией христианский мир прибег и к внешней. Даже кажется, что поначалу предпочтение отдавалось второй, поскольку военные средства получения доходов казались более легкими, чем мирные.

9. Лес Рамбуйе

10. Лес Сен-Дени

9,10,11,12. ОСВОЕНИЕ НОВЫХ ЗЕМЕЛЬ В ИЛЬ-ДЕ-ФРАНСЕ И НА ГРАНИЦАХ ГЕРМАНО-СЛАВЯНСКОГО МИРА

Распашки, особенно интенсивные в 1050–1250 гг., покрывали лесные массивы Запада сетью просек. План леса Рамбуйе (9) дает представление о характере средневековых расчисток леса, выразительно оттеняемом топонимикой. Топонимы были, так сказать, технические, как Лез-Эссар (Новь), или связанные с новыми поселениями людей: Ла-Вильнёв (Новый город), Рю-Нёв (Новая улица); причастность королевской власти выдает название Лез-Эссар-ле-Руа (Королевская новь). Лес Сен-Дени (10) в современном департаменте Эн дает другой тип расчисток, осуществлявшихся силами жителей деревни, вытянувшейся вдоль дороги, когда земля осваивалась под пашню узкими полосами, перпендикулярными или параллельными дороге. Лес при этом сохранялся лишь на окраинах в виде небольших рощиц.

Так зародилось двойное завоевательное движение, результатом которого стало расширение границ христианского мира в Европе и далекие Крестовые походы в мусульманские страны. Распространение христианства по Европе, с силой возобновившееся в VIII в. и продолжавшееся в IX и X вв., перешло почти полностью в руки немцев, населявших окраинные христианские земли, которые граничили с языческими на севере и востоке. В результате смешались религиозные, демографические, экономические и национальные мотивы, что придало этому движению очень своеобразный характер. Его доминирующим аспектом стало в конце концов противоборство немцев и славян, при котором религиозные мотивы отступили на второй план, поскольку немцы без колебаний вступали в борьбу даже с теми соседями, которые приняли христианство. Еще в IX в. моравский государь Ростислав призвал Кирилла и Мефодия в свое государство, чтобы сбалансировать влияние немецких миссионеров.

11. Альтхейм

12. Яблонов

Две другие деревни, Альтхейм близ Лейпцига и Яблонов в западной части Польши (11, 12), имеют характерные черты расчисток во время немецкой колонизации восточных земель. Альтхейм, расположенный на безлесных землях, был «пастбищной» деревней, где главная улица расширялась в центре настолько, что образовывала пространство для выпаса скота. Яблонов же, по-немецки Шенбрунн, был деревней, возникшей благодаря предоставлению немецким колонистам на выгодных условиях лесных мансов, которые предстояло расчищать. После расчисток лес здесь частично сохранился на окраинах. В обеих этих деревнях при домах были сады и выгоны и земледелие дополнялось животноводством.