Отражение не меня. Сердце Оххарона - Марина Суржевская

— Нет смысла спрашивать «какой», не так ли? — в ее голосе насмешка сменилась злостью. Она отвернулась и отошла к краю площадки. — Ты ослаблен, Шариссар. А Вместилище требует силы. Значительной силы. Пока я не могу позволить тебе войти туда.

Паладин молчал, рассматривая спину королевы. И не позволяя своей злости вырваться наружу.

— В таком случае прошу позволения мне вернуться в свой замок, Ваше Величество, — холодно произнес он. — Мне необходимо заняться проверкой боеготовности наших войск.

Лиария посмотрела из-за плеча.

— Ты живешь войной Шариссар. Мой идеальный паладин Мрака… Но в мире существует не только война.

— Не для меня, Ваше Величество.

— Что ж, — она кивнула и вновь отвернулась. — Ты можешь вернуться в Острог. Но будь готов придти по первому моему зову.

— Как всегда, Ваше Величество.

Она быстро взглянула в глаза дарей-рана, но насмешки в них не увидела. И указала рукой на чашу. — Иди. Я соединю твою нить. Ты ослаб, мой паладин.

Шариссар молча скинул черный камзол, серебряный мех в багровом свете тоже отливал красным. Паладин спокойно разделся, складывая одежду на каменный постамент. Его движения были четкими и скупыми. Привычными. Он сжал в ладони белый клинок и шагнул к чаше.

— Что это?! — голос Лиарии обжег, словно плеть, и холодные пальцы легли на его спину. Туда, где пульсировала метка избрания. Шариссар отстранился, прикосновение было ему неприятно. Посмотрел через плечо.

— Это метка избрания, Ваше Величество. Но, думаю, вы и так это знаете.

Ее ногти царапнули кожу паладина, словно Лиария с трудом сдерживалась, чтобы не вогнать их по самое основание. Синие глаза заволокло тьмой полностью, и над башней начал заворачиваться черный вихрь.

Королева злилась.

— И кого же мне следует поздравить, дарей-ран? — голос же, напротив, прозвучал почти ласкающе.

— Никого, — Шариссар отвернулся и ступил в чашу. Черная кровь всколыхнулась от его движения, пошла волной. — Это ошибка зверя, и я ее исправлю.

Он лег в чашу и прикрыл глаза. Провел по запястью лезвием, не глядя, и опустил руку, позволяя крови смешаться. Багровая жидкость вскипела, вскрылась пузырями, побелела, словно на ней появился налет инея. И сердце Оххарона запульсировало тяжело и мощно, заставляя кровяные нити, что опутывали его, потемнеть почти до черноты.

Лиария вошла в чашу, ее золотое платье напиталось кровью и красной волной укрыло тело королевы.

— Кажется, сердце Оххарона не желает принимать тебя обратно, Шариссар! — ветер взметнул белые волосы, и темнейшая раздраженно отогнала его. — Или оно не хочет принимать тебя с этой меткой? Кого выбрал твой зверь, дарей-ран?

— Не думаю, что это имеет значение, — ровно ответил Шариссар, снизу вверх глядя на королеву.

— Ты отказываешься отвечать мне?

— Это не имеет значения, — с легким нажимом повторил паладин.

— Я настаиваю!

Кровь уже бурлила, словно лава, ее цвет менялся, то вспыхивая алыми огненными отблесками, то темнея черной коркой. И в этом свете волосы и кожа Лиарии казались еще белее, лишь в глазах пылало отражение багрового огненного сердца. Шариссар встал так резко, что черно-красная жидкость скатилась волной с его тела, выплескиваясь через бортики.

— Я сказал, что это неважно, — процедил он, шагнув к королеве. Так близко, что она увидела в черно-синих глазах свое отражение. — Если сердце Оххарона не примет меня, что ж… — Он усмехнулся, в упор глядя в глаза королевы.

— Ты забываешься, Шариссар, — ее голос стал похож на шипение ядовитой змеи. — Ты служишь мне и обязан…

— Я служу Оххарону, — бесцветно оборвал ее паладин. — И лишь ему. И если вы имеете претензии к моей службе, Ваше Величество, я готов принять их с должным вниманием и почтением.

Лиария облизала губы, внезапно ставшие сухими, и усмехнулась.

— Вот как… Ты всегда был… своеволен, дарей-ран. Но это помогает тебе вести Оххарон к победе.

Она опустила глаза, осматривая широкую грудь паладина, его живот с четким рельефом тренированных мышц, тонкую полосу темных волос ниже. Вскинула голову. Паладин смотрел спокойно, и его эмоций королева не увидела.

Как всегда.

— Если твой зверь пожелал сделать выбор, надеюсь, у тебя достаточно разума, чтобы исправить эту ошибку! — хлестко бросила Лиария. — Мне ведь не нужно напоминать тебе об Иранте? И о том, что ты с ней сделал? — она улыбнулась, приоткрывая темно-красные губы и показывая белоснежные зубки и удлиненные клыки. Словно черная кровь на кости. Подошла еще ближе, почти прикасаясь к телу мужчины. Понизила голос до шепота. — Ты ведь помнишь, как рвал ее когтями и зубами, мой паладин? И что осталось от красивой юной девушки после того, как ты с ней закончил?

— Достаточно, Ваше Величество. Я ничего не забыл, — Шариссар сказал это спокойно, и сколько королева ни смотрела, она так и не увидела багровый отблеск в его темных глазах. Дарей-ран полностью себя контролировал.

Она резко отвернулась, взметнув красное платье, и свела ладони, заставляя сердце Оххарона вспыхнуть.

Шариссар снова лег и откинул голову на бортик, закрывая глаза и отдаваясь во власть магии крови и черной силы. Его спина выгнулось дугой, когда кровяная нить вновь соединила его с сердцевиной их мира, боль пронзила всё тело, но паладин не издал ни звука, привычно пережидая ее атаку. Когда он пришел в себя и открыл глаза, Лиария вновь сияла золотом платья, стоя на краю площадки. Паладин поднялся, все еще пошатываясь от пережитой боли, склонился перед королевой.

— Благодарю, Ваше Величество.

— Через два дня мы встретим Великую ночь Мрака и отпразднуем уничтожение Искры, — проронила Лиария, величественно спускаясь по каменным ступенькам чаши. — Надеюсь, Темный Двор увидит своего дарей-рана.

— Несомненно, Ваше Величество.

— Можешь вернуться в Острог, Шариссар.

Она развернулась, взметнув золото юбок, и уплыла, почти не касаясь пола шелковыми туфельками.

Шариссар вышел из арки и кивнул стражам. Те опустили оружие, прижали к груди ладони. Острог накрыла ночь, Звезда Мрака была полностью раскрыта, освещая фиолетовым светом покрытый инеем пейзаж. Паладин глубоко вдохнул морозный воздух, наблюдая, как дыхание вырывается облачком пара. За его спиной проводник убирал в ритуальный мешок пространственные камни, запечатывая силу заклинаниями.

Паладин пошел через двор, вспоминая подробности сегодняшнего совета. Он был доволен и спокоен. И лишь одно заставляло Шариссара хмуриться — запрет королевы на посещение Вместилища тысячи Душ.