Прапорщик. Назад в СССР. Книга 6 - Максим Гаусс

Вообще, на территории Туркменской ССР не было ничего особо интересного, чтобы туда мчались толпы туристов. Ну, особенно учитывая, что это была приграничная территория с Афганистаном, где уже который год шла война. Да и этим маршрутом туристы не пользовались. Вследствие этого, детей в поезде было мало, да и те только местные и постарше. А ведь именно от них больше всего шума, независимо от времени и места. Ну, еще от шумных дембелей, что окончили службу в ОКСВА и теперь возвращались домой. Кто-то с шумом, кто-то по-тихому. Служба у всех была разной, кто-то в штабе отсиделся, а кто-то по горам скакал, духов гонял.

Нам с майором повезло, места попались нижние, да и сам вагон оказался полупустым. До самого Бейнеу попутчиков у нас не было, но из-за того, что вагон был плацкартным, ехать в тишине и спокойствии не получилось. Пару раз у нас проверяли документы и очень удивлялись, когда требование выполнялось.

Пока ехали, мы с Кэпом разговорились на темы, которые ранее не поднимали.

— Макс, а у тебя сестры или братья есть? — спросил Игнатьев.

— Нет. По крайней мере, тех, о которых бы я знал.

— А у тебя? Или может быть, дети?

Кэп был старше меня лет на восемь, ну, по моим расчетам. Официально, я никогда не спрашивал, а сам он не рассказывал.

— Брат в Москве есть. Но я с ним почти не общаюсь. И дети тоже есть. Жена с маленьким сыном, в Волгограде.

— А сколько сыну?

Игнатьев вдруг вздохнул.

— Да я и не знаю… — мрачно произнес Кэп. — Около двух лет, а я его только один раз и видел, сразу после рождения. Ванькой назвали. Потом служба, командировки… Про отпуск я уже и забыл. Супругу я очень люблю, но поделать ничего нельзя. И конечно ее это совершенно не радует. Все общение только письмами, или редкими звонками, чуть ли не раз в полгода.

Конечно, все это было мне очень знакомо — у самого такая же жизнь была. И семья так же развалилась, не дождавшись меня из очередной командировки.

— Кэп, ну а что ты отказаться не можешь? — спросил я, уже заранее зная ответ. Игнатьев был одним из тех, кто ценил службу и считал, что если не он, то кто? С одной стороны это хорошая позиция, с другой же — какой женщине понравится, что мужа постоянно нет дома? Да, он зарабатывает, обеспечивает безопасность. Но ей-то от этого не легче… Впрочем, откуда мне знать, ведь я не могу равнять по себе.

— Вот еще пару операций еще выполним, а потом в отставку подашь. Домой вернешься, к семье. Сына в Москву свозишь, Красную Площадь покажешь, Останкинскую башню, в метрополитене покатаешь. Сахарной ватой угостишь, мороженным. Как раз, он чуть-чуть подрастет.

Майор улыбнулся. Видно было, что ему этого очень хотелось, но пока реализовать это было нельзя.

— Ладно, ну а сам-то? — переключился он. — Что там с той медсестрой, из Джелалабада. Вроде хорошенькая, симпатичная. Добрая, опять же, тебе помочь решила, когда тебя Витя пришел задерживать. Как ее там звали?

— Ниночка… Ну а что с ней, Кэп… — теперь уже вздохнул я, лениво отмахнувшись. — Она прекрасно понимает, что меня сейчас будут бросать по всему Афгану. Что ей, за мной с сумками бегать? Да для женщины это хуже пытки. Какая выдержит? Я человек подневольный, куда пошлют, туда и побегу. Да и рано мне еще, только двадцать лет стукнуло… Куда мне жену иметь? Ни дома своего, ни квартиры. Да вообще ничего.

— Никогда не рано иметь жену. Ну, ничего.

— Да и что, в Союзе других девушек нет? Стоит вечером прогуляться по военной форме в том же Краснодаре, столько их сбежится! Были бы деньги, чтобы их удивить.

— А вот это ты прав! — улыбнулся Кэп. — Там несколько высших учебных заведений есть. Студенток полно. Ну а деньги мы заработаем.

О том, что за последнее время я что-то часто летаю и езжу на поезде, уже даже не вспоминал. Это нормально, когда ты военный человек. Да еще и срочник. Хотя, в моем случае пока было неясно, срочник я или уже перешагнул эту ступень.

Ехали мы, конечно же, по гражданской форме одежды, чтоб к себе лишнего внимания комендатуры не привлекать. Их патрули любили ходить по поездам и «паслись» на каждом вокзале, отлавливая бойцов с нарушениями формы одежды, без документов. А когда натыкались на пьяных дембелей, то в результате рождались самые разные истории, с различными финалами. Хорошие и плохие. Так было во все времена, а в российской армии тем более. Только там добавилась военная полиция.

Помню, как в САР, в «Химках» и шагу было нельзя ступить, чтобы не наткнуться на военного полицейского в военной форме, но с соответствующим знаком на плече. Ох уж любили они докопаться за какую-нибудь мелочь. Пожалуй, не трогали они только представителей особой службы на три буквы. А те их не трогали в другой сфере. Эдакий, симбиоз.

Чем дальше мы ехали на север, тем больше менялась картина за окном. Я вспомнил, что была уже середина мая, всё уже покрылась зеленью. И чем дальше на север мы двигались, больше удалялись горы и приближались другие.

Уже через трое суток мы подъезжали к Астрахани.

По пути, на станции Бейнеу к нам подсел щуплый мужичок, с фотоаппаратом и целой пачкой газет с кроссвордами, разной степени давности. Фотоаппарат отправился на столик, а газеты ему на колени. Непонятно откуда появилась и ручка. Сначала мужичок, представившийся Семеном, сидел и разгадывал сам, а потом ему стало скучно и он начал приставать с ответами к нам с Кэпом. Ну, мы в силу эрудиции и вежливости, сначала помогали, потом надоело. Все чаще мы покидали наше полу купе, пока не стемнело и тот не заснул, использовав стопку своих же кроссвордов, как подушку.

Я обратил внимание на фотоаппарат — это был «Зенит-11», ничего особенного, только вот объектив явно был не стандартный. То, что Семен фотограф, не подлежало сомнению, только вот что он мог снимать рядом с пустыней, в самом сердце Туркменской СССР?

Проехали Гурьев. Поезд после этой станции стоял несколько часов, ожидая своей очереди. А дальше была уже Астрахань.

В самом городе я бывал лишь проездом и практически ничего там не видел.