Ц 6 (СИ) - Большаков Валерий Петрович

Из «предбанника» донесся нарастающий говор, и в Ореховую вошли Суслов с Косыгиным. За ними в дверях показался Романов, замаячили Устинов и Громыко, толковавшие о своем, молодецком. Тут же клацнула створка, впуская Самого.

— Здравствуйте, товарищи! — Брежнев энергично пожал всем руки, но лобзать в уста не стал. Что позволено генсеку, вождю не подобает. — Та-ак… — усевшись, он перебрал шелестящие бумаги. — Отсутствуют товарищи Кунаев, Гришин и Кириленко…

— Леонид, — строго сказал Суслов, — отсутствуют именно те, кто до сих пор не посвящен в самый наш большой секрет… Не получил доступ к информации о будущем! Правильно ли мы поступаем, скрывая от них так называемое «послезнание»? Выглядит это, прямо скажем, не по-товарищески!

Леонид Ильич царапнул его острым взглядом.

— Да, Михаил Андреевич, — заговорил он с нарочитым равнодушием, — эти трое не были приглашены на сегодняшнее заседание. Почему, комментировать пока не буду. Но, уж вы поверьте, сложилась такая ситуация, когда мне виднее.

Главный идеолог поджал губы, а генсек заерзал, умащиваясь поудобней.

— Ну, начнем. Сегодня у нас в повестке один вопрос: как нам обустроить Союз? — отложив бумаги, он крепко сплел пальцы, и с чувством развил тему: — Как не допустить возможного распада СССР, не дать воли националистам и прочим внутренним врагам. Сразу скажу: я посвятил в самый наш большой секрет товарища Велихова, но Евгений Палыч — человек проверенный… Юра, будь другом, пригласи.

Молча кивнув, Андропов выглянул в «предбанник» и поманил академика. Тот мигом подхватился, отставляя недопитый чай.

— Иду, иду…

— Присаживайтесь, товарищ Велихов, — дружелюбно рокотнул Брежнев.

— Спасибо, — слегка поклонился приглашенный, — но я лучше стоя, — он похлопал по огромной карте европейской части СССР. — Так будет понятней. Ну-у… Не буду долго рассказывать, что я чувствовал, читая совсекретные документы о будущем. Скажу только, что зря мнил себя человеком воспитанным и сдержанным — я и вопил, и матерился, и… А, да что там… Вы всё это сами проходили!

Члены Политбюро сумрачно покивали.

— Юрий Владимирович поручил мне с коллегами так перекроить карту Советского Союза, чтобы образовалась естественная система сдержек и… м-м… «предохранителей» от возможного развала, — академик прошелся мимо вывешенной карты, заложив руки за спину по лекторской привычке. — Скажу сразу: лучше всего было бы отказаться от национального признака напрочь, и создать сорок один округ или регион. Как ни прискорбно это звучит, но ленинская национальная политика подпитывает центробежные силы на окраинах…

— Простите, что прерываю, — заелозил Суслов, окая от волнения сильнее обычного. — Я только отмечу один факт — Ленин был великим мечтателем! Думаю, Владимир Ильич прекрасно сознавал, что его политика, направленная к росту национального самосознания, неизбежно приведет к негативным последствиям, вроде межэтнической розни. Но надо понимать — в то время большевики верили в мировую революцию! И полагали, что в Земшарной Республике Советов границы, как и сами нации, пропадут сами собой. Они заблуждались, а мы вместо того, чтобы исправлять допущенные ошибки, лишь усугубляли их, придумывая новые нации, вроде украинцев, белорусов, узбеков, или сочиняли искусственные языки. А сейчас простой отменой той же «украиньской мовы» ничего не добьешься, нужна долгая и кропотливая работа!

— Совершенно верно! — подхватил Велихов. — Именно поэтому мы отложили до лучших времен проекты создания округов на манер американских штатов. Нельзя пока вовсе отказываться от национального признака, ибо советским людям тут же напомнят о пятой графе в паспорте! Раздуют возмущение, поднимут волну недовольства… И получится, что мы сами приблизим хаос, от которого пытались уйти! Поэтому… Вот! — академик шлепнул ладонью по толстой папке. — Сейчас наша группа работает по Закавказью, а пока у нас готовы предложения по Молдавии, Украине и Белоруссии. Начнем с МССР, — он повернулся к карте. — В первом действии нашей задачки Молдавия уступает Украине Приднестровье, где создается Приднестровская АССР, а уже к ней нужно будет присоединить часть Одесской области между Днестром и Дунаем. Второе действие: к УССР переходит Буджак, заселенный гагаузами — здесь появляется Гагаузская АССР, а рядышком — Болгарская Автономная Область…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— К-хм! — выразительно кашлянул Щербицкий. — И что же тогда останется от Молдавской ССР?

— Так владения Кишинева только вырастут! — воскликнул Велихов, тая скользящую усмешку. — Взамен утраченного молдаване получат Буковину, Тернопольщину и часть Ровенщины к западу от реки Горынь. Скажу, как физик: национальные идеи титульных молдаван и присоединенных западенцев взаимно аннигилируются!

По Ореховой комнате прошли смешки.

— Но это еще не все, товарищи, — довольно улыбнулся Евгений Павлович. — Параллельно надо тасовать украинские земли с белорусскими. Пускай к Минску отойдут сразу три проблемные области — Волынская, Ивано-Франковская и Львовская, кроме районов Русинской АССР в Закарпатье — эксклава, остающегося за Киевом…

— «Бульбаши» перевоспитают «рагулей»! — хохотнул Мазуров.

Щербицкий лишь кисло улыбнулся.

— …А Киеву достанется восток БССР, — невозмутимо продолжил Велихов, водя рукою по карте, — вплоть до Припяти, Березины, Ушачи и Двины.

Выражение лица Мазурова приобрело легкую отрешенность, и Щербицкий не сдержал ехидной усмешки.

— Но! — воздел палец академик. — Территория эта образует Западно-Русскую АССР.

Андропов, наблюдавший за белорусом и «хохлом», развеселился: «Ничья!»

— Остается юго-восток, — ткнул пальцами Велихов. — Ленин «подарил» тамошние индустриальные районы сельской Украине, дабы исправить дисбаланс в ее экономике, но русское население не оценило щедрости вождя — и провозгласило Донецко-Криворожскую Советскую Республику. А мы предлагаем создать в тех же границах Новороссийскую АССР — от Днестра и до Белгорода, охватывая Донбасс, Харьковщину и слобожанскую часть Сумщины! И последнее. На мой взгляд, стоило бы вернуть статус АССР Крымской области — и передать ее РСФСР. У меня всё.

Евгений Павлович с облегчением уселся и вопросительно глянул на Ю Вэ.

— Нормально, Жень, — шепнул Андропов, склоняя голову.

— Молодцы, — поддержал его Брежнев. — Отчетливо поработали! Та-ак… Ну, что? Все наши замечания, а их была уйма, вы учли, поэтому… Голосуем, товарищи! Кто за проект административно-территориального передела Украинской, Белорусской и Молдавской Советских Социалистических Республик, прошу поднять руки. Кто против?.. Воздержался?.. Единогласно!

Среда, 19 января. День

Москва, Ленинские горы

— Класс! — возбужденно пыхтел Скоков, шагая рядом и давая волю рукам. — Просто класс! Я в жизни не видел столько приборов сразу! Завал!

— Ну, не провал же, — сказал я, посмеиваясь.

— А программы у тебя… — задохнулся Иван новой порцией восхищения. — Ну-у… Вообще! Машина — зверь! Зверюга!

— Это уже не ко мне, — поднял я руки в приливе скромности. — «Коминтерн» апгрейдили «старосята»… э-э… Ну, есть там один коллективчик! Они плясали, как от печки, от нового проца. Двадцать девять тысяч транзиков, два миллиона операций в секунду! Это, знаешь, все равно, что пересесть со старого драндулета, вроде «инвалидки», на мощную «Чайку». Или скрипишь чуть быстрее велосипеда, или выжимаешь под двести кэмэ! Есть же разница… Ты лучше о матчасти думай.

— Миха! — воскликнул Скоков, хлопая себя по бокам. — Да ты пойми, я уже какой год подряд эту самую матчасть в уме перебирал! Ну, где бы я такие катушки намотал, скажи? Да там одной меди тонны четыре, наверное! И все равно, эта бандура едва-едва одну теслу вытягивает. Мало, мало…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мало, Вань, — сказал я с чувством, — но это неважно! Доводи до ума свою бандуру, чтобы на тебя накинулись газетчики! Понимэ? Прогремишь — и откроется много дверей, пока еще запертых.

— Да ну… — неуверенно затянул Скоков.

— Не «да ну», а «ну да!» На одном энтузиазме много не насканируешь, деньги нужны! Сотни тысяч рэ!