Украинский футбол: легенды, герои, скандалы в спорах «хохла» и «москаля» - Артем Франков

— Когда не тренируюсь – наоборот, худею. Уходит мышечная масса— а вместе с ней и вес. Вообще не поправляюсь! Еще и потому, что всегда много двигаюсь. Играю в теннис, в гольф, все время перемещаюсь. Я очень активный.

— Еще пива, видимо, не пьете.

— Вино пью, пиво – нет. Максимум – бутылочку. А хорошее вино в правильных количествах – это здоровье.

— А как у вас не появляется психологическая усталость? Ведь жизнь в футболе – это «день сурка». Ездить на сборы, измываться над собой, а в вашем случае – еще и челюсть ломать, когда все уже выиграно… Зачем?

— Есть желание играть – это самое главное. Поэтому и психологической усталости нет. А насчет челюсти – ничего страшного, издержки работы. Футбол – контактный вид спорта. Главное – без операции обошлось. Если бы пришлось ее делать, вы бы еще долго меня на поле не увидели.

— Соперник хоть извинился?

— Это же случайно, там даже смысла не было извиняться.

— Предполагалось, что вы пропустите больше. А через месяц уже играли.

— Восстанавливаюсь хорошо. Приехал в Киев, начал тренироваться – Юрий Павлович вообще удивился. Я похудел, отсутствовал 20 дней – и практически ничего не растерял. Наоборот, легкость появилась. Где-то, может, и отдохнул. Сказал Семину, что готов – и вперед.

— Вам же какие-то специальные брекеты изготовили?

— Да, 12 дней ходил в них. Они блокировали челюсть, и я кушал через трубочку. Вот все, через что пришлось пройти после этой травмы.

Обо всем этом Шевченко рассказывает не со страдальческим выражением лица, а задорно. Едва ли не восторженно. Будто мальчишка, который радуется любому новому приключению в своей жизни и только обретает житейский опыт.

И вот тут мы вспоминаем характеристику, данную Шеве великим Олегом Табаковым: «Почти ребенок». И, кажется, начинаем что-то о нем понимать…

Недавно мне довелось пообщаться с человеком вовсе не из спортивного, а из музыкального мира – знаменитой английской скрипачкой Ванессой Мэй. В 33 года она придумала себе новый «челлендж» – катаясь с четырех лет на горных лыжах, захотела выступить за родину отца, Таиланд, ни много ни мало на Олимпиаде в Сочи. И, когда я спросил, не получала ли она «горнолыжных» травм, получил такой ответ:

— В 2009 году сломала локоть. Но произошло это не во время спуска, а при выходе с подъемника: я просто поскользнулась. Точно так же можно поскользнуться на улице.

Более того, какое-то время я не представляла, что у меня перелом. Еще несколько часов каталась. И лишь на следующий день пошла к врачу. Представьте, что испытала, когда тот, рассмотрев снимки, заявил: чтобы кость лучше срослась, нужно вставить туда два штыря! Да еще и в течение двух часов!

Я отказалась, поскольку сильной боли не было. Меня осматривали два или три врача, возили на «скорой» – словом, было ощущение, что раздувается много шума из ничего. «Ты скрипачка! Это драма!» – говорили они, а я ничего такого не чувствовала. В итоге сошлись на том, что на семь недель наложили гипс.

Через пять дней после того, как его сняли, у меня был концерт в Москве. Много-много недель я вообще не играла на скрипке. Но выступление получилось просто отличным, поскольку морально после всей этой истории я стала только сильнее.

— И «проголодались» за это время по делу вашей жизни?

— Безусловно! Если честно, я всегда хотела что-то не слишком серьезное себе сломать. За всю жизнь до того у меня не было ни единого перелома, и интересно было понять, что это такое (смеется). Друзья, бывало, падали с лошадей, ломая себе что-то, и так далее – меня же эта участь всегда миновала. Вот и попробовала.

Не правда ли, схожая интонация с рассказом Шевы о сломанной челюсти?

И разве не такие люди сохраняют молодость куда дольше, чем предписывается возрастом?

В сентябре 2011-го мы беседовали в просторном холле базы киевлян в Конча-Заспе. Шева – похудевший, в модных потертых джинсах и молодежной рубашке, с озорным взглядом – внешне и на тридцать-то не тянул. И двигался днем ранее в матче со «Сток Сити» легко и без устали. Совсем не верилось, что он вот-вот отметит последний из юбилеев, которые обычно справляют действующие футболисты. За редчайшими исключениями вроде Андрея Тихонова…

Нет для обывателя более любимой темы, чем считать деньги в чужом кармане. Тем более если это карман суперзвезды. Такой, как Шева.

Среди журналистов в Украине, конечно, ходит внутренний шепоток: дескать, у Андрея – самая высокая зарплата в «Динамо», а здоровье, мол, уже не позволяет ее в полной мере отрабатывать. Ну и что? Всей своей уникальной жизнью в футболе Андрей заслужил права проставлять себе в зарплатной ведомости сумму сам. Это, конечно, гипербола, но уж на что Шевченко точно наиграл и наработал – на то, чтобы никто и никогда не обсуждал его заработки. В конце концов, об Украине и ее футболе именно благодаря ему знает весь мир.

И очень хорошо, что болельщики «Динамо» по-прежнему скандируют его имя и поддерживают в самых сложных ситуациях. Вот они-то точно не должны, не имеют права быть сухими и циничными объективистами! Шева подарил им столько счастья, что их даже не добрая воля, а моральная обязанность – отплатить ему сторицей. И они это делают.

А тему денег и Шевченко начали активно обсуждать, еще когда он перешел из «Милана» в «Челси». Это, впрочем, было неизбежно…

— Шевченко ни на секунду за этот непростой для себя сезон не пожалел, что решился перейти в «Челси»? – спросил я в 2007-м Варгу.

— Даже если такое и было, он бы никому в этом не признался. Так же, как никогда никому не скажет, что перешел в «Челси» из-за денег. Но понятно же – и нормально! — что уже недалек конец карьеры, и ты можешь заработать гарантированные 40–50 миллионов, от этого трудно отказаться.

— Зарплата в «Челси» у него намного выше, чем в «Милане»?

— Думаю, вдвое.

Тема огромной зарплаты, которую предложил Шевченко российский владелец «Челси», надо заметить, нигде и никем не рассматривалась как основной мотив переезда. Но в качестве причины второго плана о ней говорили многие. Правда, придерживаясь при этом диаметрально противоположных позиций – что уже свидетельствовало о неочевидности финансового фактора.

Нигматуллин был солидарен с Варгой: «При переходе в “Челси” Шевченко финансово выиграл. Для профессионального футболиста получить в 30 лет многолетний контракт на очень хорошие деньги чрезвычайно заманчиво».

А вот Чохонелидзе этот мотив отверг напрочь: «Деньги Шевченко не интересуют, он и без этого миллионер. Это не причина перехода. Двумя миллионами больше, двумя меньше – в случае с Андреем разницы нет. Шевченко уехал не из-за денег, не из-за президента, тренера или команды. Он уехал только из-за семьи. Он ставит ее на первое место. Вот и все».

А теперь самое время напомнить одну из мыслей 19-летнего Шевы в интервью 1996 года:

«Для футболиста-профессионала деньги, конечно, очень важны, но второстепенны, — размышлял тогда форвард киевского «Динамо». — В той же Германии люди играют не ради денег, а ради любви к футболу – поэтому и выигрывают чемпионаты мира. А у нас многие выходят на поле именно ради денег. С моей точки зрения, если у человека появляется такая психология, он закончился как футболист… Я увлекающийся человек и всегда живу той идеей, которой в этот момент заразился. Вообще мой принцип в жизни – жить, а не существовать. Жить – значит сливаться с тем делом, которым занимаешься. Футбол и я – одно целое, я им живу».

Не находите, что эти слова стоит повесить на стенку и каждый день читать любому молодому футболисту? Как-то в редакцию «СЭ» приезжал легендарный Лотар Маттеус и сказал то же самое.

Что же получается? Коль скоро решение Шевченко о переходе в «Челси» диктовалось в первую очередь интересами семьи, футбол ушел для него на второй план? И обладатель «Золотого мяча» уже в 2007-м «существовал, а не жил», не будучи слитым с тем делом, которым по сей день занимается?

Ан нет. Иначе он ни при каких обстоятельствах не вернулся бы из «Челси» в Киев. Решение-то это было продиктовано футболом и только им. Более того, оно даже пошло вразрез с нынешними семейными приоритетами Шевы, поскольку Кристен с детьми постоянно живут в Лондоне и бывают у главы семейства только наездами.

— После вашего возвращения в Киев не было разговоров, чтобы они переехали в столицу Украины? – спросил я Андрея.