Цена прогноза - Зиновий Каневский

Работают на Большой земле другие сибиряковцы. Ходит во льдах новый ледокол "А. Сибиряков". А караваны мирных торговых кораблей, которые идут Карским морем мимо маленького, только на самой подробной карте обозначенного острова Белуха, приспускают флаги и гудками отдают честь погибшим героям-сибиряковцам и их легендарному судну.

Да, "Сибиряков" погиб, погиб почти весь его экипаж. Но ценою собственной жизни полярные моряки оповестили Арктику о нависшей над нею угрозе, позволили нашим кораблям выиграть время, укрыться во льдах. "Сибиряков" сознательно подставил себя под удар, подобно солдату, закрывающему грудью вражескую амбразуру.

Есть в одной из книг, посвященных подвигу сибиряковцев, фотография, лучше всяких слов говорящая о том, что произошло 25 августа 1942 года близ острова Белуха, недалеко от таймырского побережья. Снимок сделан кем-то из членов экипажа германского крейсера. Широко расставив ноги, спокойно, уверенно стоит на верхней палубе "Шеера" немецкий моряк. Стоит и смотрит, как горит, осев на борт, советский ледокольный пароход. Самодовольный фашист не мог тогда предположить, что именно в эти секунды решилась судьба всей операции "Вундерланд".

Капитан 1 ранга Мендсен-Болькен довольно быстро понял, что операции грозит бесславный провал: крейсер обнаружен прежде, чем он успел напасть на караван противника, и все, что он сумел, - это потопить один-единственный ледокольный пароход. Не оставалось ничего иного, как атаковать Диксон: быть может, это в какой-то мере поможет "реабилитироваться" в глазах командования. Атаковать порт, высадить там десант, разрушить до основания радиоцентр, метеостанцию, уничтожить штаб морских операций, перебить население поселка. Впрочем, судя по некоторым документам, обнаруженным уже после войны, решение напасть на Диксон было отчасти продиктовано дополнительными соображениями: по признаниям самих моряков с "Шеера", они рассчитывали раздобыть на Диксоне желанную информацию о льдах, ту, что унес с собою в пучину "Сибиряков".

Однако Диксон успел подготовиться к обороне, и, когда в ночь на 27 августа немецкий крейсер подошел к острову, его уже ждали. Все небоеспособное население было эвакуировано в тундру, почти все суда уведены с рейда в глубь Енисейского залива. Началось артиллерийское сражение, столь же яростное, как и то, что происходило два дня назад у острова Белуха. Но на сей раз по "Шееру" ударили орудия и с берега, и с ледокольного парохода "Семен Дежнев", и с парохода "Революционер".

Тем временем руководство штаба морских операций принимало меры по спасению важнейших документов - все тех же секретных шифров, ледовых карт, журналов с результатами метеорологических и гидрологических наблюдений. Двум сотрудникам штаба было поручено унести эти документы в глубь берега, оберегать их и уничтожить в момент крайней опасности - если с крейсера будет высажен десант. Сгибаясь под тяжестью мешков с секретной документацией, под взрывы падающих вокруг немецких снарядов перебегали от дома к дому, уходя все дальше в тундру, гидролог М. М. Сомов и синоптик В. В. Фролов.

...Михаил Михайлович Сомов, один из самых талантливых полярных гидрологов, начал плавать и летать в Арктике еще до войны. А после войны он возглавил коллектив второй в истории советской дрейфующей станции "Северный полюс". Доктор географических наук, Герой Советского Союза М. М. Сомов руководил Первой советской антарктической экспедицией, дважды плавал к берегам ледяного континента. Но, пожалуй, больше всего врезались ему в память те недолгие часы 27 августа 1942 года, когда он, рискуя жизнью, готовился спасти несколько толстых связок бумаг - результаты обычных ежедневных наблюдений за погодой и льдами, которые вели его коллеги и он сам.

...Еще совсем молодым синоптиком Вячеслав Васильевич Фролов начал горячо ратовать за объединение двух важнейших арктических служб - погоды и льда, и подобный отдел был впервые создан перед самой войной в Арктическом институте (директором которого Фролов сделался после войны и оставался им свыше десяти лет, до последнего дня своей жизни). Уже тогда Вячеслав Васильевич видел, какой экономический эффект может дать хорошо организованная Служба погоды. Как писал он в одной из статей, "непроизводительные расходы в связи с недостаточным учетом условий погоды, убытки, причиняемые ежегодно штормовой погодой плаванию по Северному морскому пути, в десятки раз превышают расходы на содержание работников Службы погоды". Так понимал он "цену прогноза" в мирное время. А когда началась война, синоптик В. В. Фролов стал обслуживать морские операции в Белом море, служил первую военную навигацию в Беломорской военной флотилии, плавал на боевых кораблях в Баренцевом и Карском морях, участвовал вместе с военными моряками в отражении гитлеровских воздушных и подводных атак. В летнюю арктическую навигацию 1942 года он уже снова был на Диксоне в качестве главного синоптика штаба морских операций Западного района Арктики... И вот теперь, 27 августа 1942 года, Фролов выполнял, быть может, самое ответственное в своей жизни задание...

"Адмирал Шеер", выпустив дымовую завесу, спешно покинул диксоновский рейд, так и не высадив десанта на берег! Связь Диксона с Большой землей не прерывалась ни на одно мгновение, а те небольшие повреждения, которые орудия крейсера причинили постройкам на берегу, были устранены полярниками в короткие сроки. Операция "Вундерланд" провалилась окончательно. Тяжелый крейсер ушел из советских вод. В сентябре покинула их и последняя в том трудном году немецкая подводная лодка.

Но война продолжалась. Не закончилась она и в Арктике.

Еще два года

После бесславного похода "Адмирала Шеера" германское морское командование уже не рисковало посылать в ледовитые моря крупные надводные корабли, однако подводные лодки не прекратили свою деятельность. Но тяжелое арктическое лето 1942 года не прошло бесследно и для советских полярников. Отныне в Карском море уже не было больше "тыловых", "глубинных", "мирных" метеостанций - каждой грозила опасность, и каждая станция была угрозой для врага. Разве что далеко на востоке, за проливом Вилькицкого, обстановка была поспокойнее, но ведь чем дольше длилась война с Германией, тем неизбежнее становилась война с Японией...

В самом конце навигации 1942 года исключительно сложное и ответственное плавание с востока на запад совершил отряд военных кораблей. Эсминцы "Разумный" и "Разъяренный" вместе с лидером "Баку" шли на пополнение Северного флота. Всего за несколько лет до того, в навигацию 1936 года, два эсминца Краснознаменного Балтийского флота прошли вдоль арктических берегов на восток, чтобы усилить молодой Тихоокеанский военно-морской флот. Теперь настала очередь тихоокеанцев помочь северянам.