Война Польши против Советской России. Воспоминания главнокомандующего польской армией, 1919–1921 - Владислав Сикорский

русские войска двумя флангами, или заменить намеченное с Вепша контрнаступление ударов от Омулева в противоположном направлении.

План контрнаступления одним флангом превращается в план охвата обоими флангами

Этот план был быстро отвергнут по очевидным мотивам. Маршал Пилсудский провел 8 августа совещание с генералами Розвадовским и Вейганом и немедленно решился на частичную модификацию ранее утвержденного плана; он решил создать в районе Модлина более мощную маневренную группу, которая включала бы 18-ю пехотную дивизию и Сибирскую бригаду[26].

Это решение было оформлено приказом Главнокомандующего от 9 августа[27], написанным от руки начальником Генерального штаба и переданным напрямую генералам, которым он адресовался. В начале этого приказа утверждается, что распоряжения, отданные 6 августа, стали известны противнику. Таким образом мы объясняли переброску дополнительных сил на их правый фланг, который наша разведка сумела более или менее выявить. Мы тогда предположили, что цель данных действий — позволить главным силам русских отразить готовящееся нами контрнаступление с юга на север.

Мы допускали, что Тухачевский, до которого дошли сведения об угрожающей ему опасности, отказался от своего первоначального плана штурма Варшавы и организовывал энергичное сопротивление на своем угрожаемом фланге (левом), лихорадочно укрепляясь за линией Буга на участке Брок — Брест; он намеревался прикрыть это сопротивление, направив 12-ю армию и 1-ю Конную армию Буденного на Люблин, то есть во фланг и в тыл маневренной группе главнокомандующего; а сам он тем временем бросил бы главные свои силы на Варшаву — Зегже — Модлин и польский Гданьский коридор.

Это предположение приближалось к реальности в том смысле, что допускало существование мощной группировки сил русских на правом крыле советских армий, созданной в момент битвы на Авуте и сохранившейся с тех пор.

Однако оно стало типичным примером того, как мы зачастую представляем себе на войне положение противника; мы приписываем ему силы и намерения, которых более всего опасаемся, потому что они представляют собой логический ответ на наши собственные меры.

Наша гипотеза и наши выводы от 9 августа перевернули наши предположения о намерениях Тухачевского, базу нашего решения от 6 августа; в частности, наш сильный страх перед атакой Буденного и советской 12-й армии в столь опасном направлении Люблин — Демблин, мог отвратить нас от нанесения удара, намеченного от Вепша. К счастью, этого не произошло, и принципиальное решение 6 августа осталось неизменным.

Напротив, опасность, конкретизировавшаяся на севере, стала причиной усиления 5-й армии, которая должна была действовать севернее Модлина.

Тогда в мое распоряжение, в дополнение к соединениям, уже входившим в состав 5-й армии, были переданы 18-я пехотная дивизия и Сибирская бригада. Поскольку они были взяты из войск варшавского передового плацдарма, их передача исправляла ошибку, совершенную при создании слишком мощной 1-й армии. Следовательно, мы начали отдавать отчет в превосходстве сил русских, сосредоточенных на неприятельском правом фланге.

Одновременно с усилением 5-я армия получила и более сложную задачу. Она была должна:

а) помешать противнику углубиться дальше между Модлином и германской границей;

б) прикрыть железную дорогу Модлин — Млава;

в) не допустить большевиков в Поморье.

Эта задача была однозначно оборонительной.

В дальнейшем 5-я армия должна была атаковать северный фланг противника, обойти его правое крыло и отбросить к югу за Нарев; это была в первую очередь задача для ударной группы генерала Крайовского, включавшей 18-ю пехотную дивизию и 8-ю кавалерийскую бригаду. Эта группа должна была отделиться от 5-й армии в нужное время, то есть в момент, когда советская армия ввяжется в бои под Варшавой, и атаковать через Остроленку тылы русских войск.

Осуществить большую часть этих предписаний на практике не получится.

Не удастся осуществить ни проект наступления 5-й армии из района Пултуска, ни создание ударной группы генерала Крайовского, которая должна была действовать совершенно независимо на левом фланге. Останется только усиление 5-й армии и, главное, идея задействовать в контрнаступлении левый фланг фронта. Одобрение этой идеи 9 августа главнокомандующим стало радикальной и капитальной модификацией решения от 6 августа. Это последнее заключалось в наступлении одним флангом, от Вепша в направлении, параллельном стабилизировавшемуся фронту, до границы Пруссии. Оно превратилось в обхватывающее наступление обоих флангов, действие, которое генерал Вейган постоянно предлагал в своих записках и которое, как мы признаем позднее, логически отвечало реальному военному положению севернее Модлина.

Помимо этого, вышеупомянутый приказ предусматривал ближайшие операции на Юго-Восточном фронте; он рекомендовал генералу Ивашкевичу парализовать инициативу противника высокой активностью подразделений; он уточнял деликатную, как мы знаем, роль 3-й армии. Эта армия, прежде чем высвободить две дивизии для участия в контрнаступлении движением на Медзыжец и Брест-над-Бугом, получила приказ энергично атаковать правый фланг советской 12-й армии, чтобы обмануть противника и обеспечить себе свободу действий. Общие направления атаки, намеченные 6 августа Вепшской маневренной группе, были изменены. Одновременно начальник Генерального штаба занимался угрозой, представляемой 1-й Конной армией Буденного, которая в любой момент могла прекратить борьбу за Львов и атаковать в направлении Люблин — Демблин. В таком случае конная группировка нашего Юго-Восточного фронта ударила бы по флангам и тылам 1-й Конной армии с целью замедлить ее продвижение[28].

Приказ № 10 000, несмотря на некоторые оговорки, по-прежнему допускал, что решающая атака русских будет нанесена с востока по варшавскому передовому плацдарму; гипотеза эта лежала в основе инструкции от 6 августа. Это общее направление русской атаки завораживало в то время моих информаторов в штабе Северного фронта.

В соответствии с предположениями генерала Галлера, который принял соответствующие меры, продолжительные ожесточенные бои с целью измотать противника должны были развернуться перед Прагой[29]. За ними тотчас же последовало бы наступление 5-й армии, назначенное на 15 августа, тогда как маневренная группа главнокомандующего заканчивала сосредоточение 16 августа и переходила в наступление 17-го утром.

Положение на театре будущих операций 5-й армии

Я незамедлительно покинул Варшаву вместе с майором Ростворовским, чтобы осмотреть вверенный мне участок. Сначала я отправился в Пултуск, который оборонял генерал Барановский, командовавший с 8 августа бывшей группой Рои. Делая это, я убедился в том, что дорога Модлин— Сероцк — Пултуск забита обозами, отходящими за Вислу, а также мелкими подразделениями, покидающими поле боя по собственной инициативе. Четыре ряда автомобилей и повозок бегущих затрудняли движение до такой степени, что часто приходилось прокладывать себе путь силой. Останавливая разрозненные группы, я убедился, что среди беглецов находятся храбрые солдаты, потерявшие веру в победу и с отчаянием подчинившиеся общему гипнозу отступления.

Ситуацию в самом Пултуске я нашел катастрофической. Около 2000 солдат сражались с многократно превосходящими силами русских и пытались укрепить