Девиантный Король (ЛП) - Кент Рина

— Эйден? — она хмурит брови. — Какое он имеет ко всему этому отношение?

— Э-э.. Ким? Ты явилась на урок с этим мудаком.

— Он нашел меня перед кабинетом медсестры и велел идти с ним на урок.

У меня закипает кровь.

— Он причинил тебе боль? Заставил тебя?

— Какого черта? Зачем ему это делать? — Ким играет с лямками своего рюкзака. — Он вежливо попросил. Почти...

— Почти что?

Что-то ностальгическое мелькает в ее глазах.

— Дружелюбно.

— Ого. Ким. Ты слышишь себя? Эйден не дружелюбен. Он не может быть дружелюбным.

Он чертов псих!

Пожалуйста, не говорите мне, что он тоже играет с разумом Ким. Это что, «пошла ты» для меня? Или я слишком драматизирую?

Но опять же, Эйден из тех, кто просчитывает свои ходы, прежде чем что-то предпринять.

Ким хмурит брови, поджимая губы.

— Почему ты так напряжена?

— Прости, — я смягчаю свой голос. — Просто я беспокоюсь о тебе, хорошо? Эйден никогда не был дружелюбен по отношению к тебе, так зачем ему начинать сейчас?

— Кинг также никогда не был жесток со мной. Мы знакомы давно, ты же знаешь.

Ее губы дрожат.

Знакомы давно?

Я знаю, что Ким училась в Младшей Школе Королевской Элиты вместе с остальными всадниками, но у меня никогда не складывалось впечатления, что она дружила с ними.

Я имею в виду, что Ксандер издевается над ней при любом удобном случае. С чего бы остальным дружить с ней?

Особенно Эйдену.

— В любом случае, почему ты была у медсестры? — я спрашиваю.

— Просто головная боль. — она улыбается, но улыбка не доходит до ее глаз. — Я заехала за тобой, но твой дядя сказал, что ты уже уехала.

— Извини за это. Тетя подвезла меня, и я забыла свой телефон в школе.

Она на секунду замолкает, покусывая нижнюю губу.

В конце концов она расскажет мне, что случилось. А пока я глажу ее по плечу и говорю легким тоном.

— Выпускной год, взрослые решения, верно?

— Какие решения?

— Знаешь, в этом году мы тоже оторвёмся.

Она смотрит на меня с растерянным видом.

— Как? Как мы можем это сделать? Потому что твой пустой оптимизм никогда ничего нам не приносил.

— Ким...?

Она, кажется, не слышала меня и продолжает вести быстрый огонь.

— Мы не можем их остановить. Можем только оставаться под водой, пока она льется на нас, и молиться, чтобы они промахнулись, чтобы нам не пришлось терпеть это снова. Мы можем только поклониться и позволить им нанести удар, надеясь, что это окончательно.

— Ким! — я встряхиваю ее. — Не говори больше такого дерьма. Мы не были рождены для того, чтобы нас топтали. Ты меня слышишь?

— Я не такая сильная и собранная, как ты, Элли. — в ее глазах блестят слезы. — Я не могу заморозить мир, как делаешь это ты. Это больно. Все это причиняет боль. Я устала, понимаешь? Я просто чертовски устала от этого дерьма. Это произошло десять лет назад. Десять гребаных лет. Да, я облажалась, но я всего лишь человек. Я заслуживаю второго шанса.

Я остаюсь на месте, как вкопанная, когда Ким вытирает глаза и стремительно обходит меня, чтобы войти в класс.

Она... сорвалась.

Ким не из тех, кто срывается. Она такая добрая, тихая и... запуганная.

Что случилось, что заставило ее сорваться? И что, черт возьми, она имела в виду, говоря, что заслуживает второго шанса?

Второго шанса от кого?

Быть может, я знаю свою лучшую подругу не так хорошо, как мне казалось.

Что-то покалывает у меня в затылке, и живот сжимается от странного осознания.

Я оборачиваюсь только для того, чтобы быть захваченной дымчатыми глазами короля дьявола.

И он ухмыляется.

Остаток дня мы так заняты своими уроками, что я не могу найти возможности поговорить с Ким.

Я ерзаю, мои ноги не перестают подпрыгивать, и я продолжаю кусать колпачок карандашей.

Есть также тот факт, что стая из четырех всадников окружала нас в каждом классе. В. Каждом. Долбанном. Классе. Эйден всегда сидел позади меня, как надвигающаяся угроза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Если кто-нибудь занимал места по обе стороны от меня и Ким, все, что им нужно было сделать, это встать рядом, и все, кто занимал это место, убирались прочь.

Эйден не сделал ни малейшего движения, чтобы поговорить со мной или даже признать мое существование с тех пор, как ухмыльнулся ранее.

Его молчание страшнее, чем слова. Я могу отреагировать на его слова. Как я могу реагировать на... ничто?

За один день он заставил мою голову вот-вот взорваться.

Когда Ким выбегает из класса, я бегу за ней.

Я трачу пять минут на ее поиски по периметру школы. Ее нет ни в здание, ни в библиотеке.

Моя голова опускается, когда я вхожу в девятую башню школы, где у нас последний урок.

Я натыкаюсь на что-то твердое.

Оу.

Ксандер стоит прямо у входа, блокируя его.

Он смотрит вперед, сжимая кулаки.

Я следую за его полем зрения, и что-то умирает в моем сердце.

Ким плачет у груди Эйдена, а он гладит ее по спине.

Глава 9

Есть несколько вещей, которые никто не хочет себе представлять.

Твои родители, занимающиеся сексом.

Смерть твоего питомца.

Конец света.

Ким, плачущая в объятиях Эйдена, это одна из тех вещей, которые я никогда не хотела себе представить.

Моя лучшая подруга ищет утешения в единственном человеке, который активно разрушал мою жизнь.

Чувство предательства пронзает меня изнутри и переходит прямо в грудь.

Логическая часть меня понимает, что это форма мести Эйдена. Он знает, что Ким единственная, кто у меня есть в школе, и он использует это против меня.

Эта часть также понимает, что он оппортунистический псих.

Но я не могу подавить эту другую часть. Она крошечная и едва заметная, но она есть.

Гнев. Горечь.

Ради чего, не могу сказать.

Ксандер бросается в их сторону, сжимая кулак.

Его могут прозвать Войной, но он не жестокий. Ксандер Найт из тех, кто убивает тебя добротой и улыбкой с ямочками на щеках.

Игривый, хотя и ненавистный.

С таким же успехом это мог бы быть первый раз, когда я вижу, что он проявлял какие-либо признаки насилия.

Зал заполнен бесчисленными зрителями, включая президента школьного фотоклуба, который фотографирует Ким в объятиях Эйдена.

Что бы ни произошло сейчас, через несколько часов это будет транслироваться по всей школе.

Подождите.

Этого хочет Эйден? Он спланировал все это шоу, не так ли?

Ксандер останавливается перед ними. Его лицо холодное как камень, а напряженные плечи натягивают пиджак.

Его взгляд падает на руку Эйдена, обнимающую Ким за спину.

Я ловлю себя на том, что тоже смотрю на это.

Я хочу сломать эту руку.

Хочу сжечь ее и скормить собакам.

Ни Эйден, ни Ксандер не произносят ни слова. Они пристально смотрят друг на друга, общаясь без слов.

Завоевание и Война дополняют друг друга, но прямо сейчас они выглядят на грани уничтожения.

Ксандер в двух секундах от того, чтобы взорваться, в то время как у Эйдена бесстрастное лицо.

Все остальные замолкают, едва дыша, будто ждут, когда упадет бомба.

Ксандер вцепляется пальцами в пиджак Ким и дергает ее назад. Ее заплаканные глаза расширяются, когда она встречает убийственный взгляд Ксандера.

Я бегу к ней, но прежде, чем я добегаю до них, Ксандер отпускает ее, и она уносится прочь в противоположном направлении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я должна последовать за ней. Вместо этого я останавливаюсь перед Эйденом. Он наблюдает за мной с живым интересом, хотя Ксандер почти бросает кинжалы ему в лицо.

Эйден наклоняется и шепчет так, чтобы только я могла его слышать: