Тяга к свершениям: книга четвертая - Андрей Васильевич Меркулов

Припарковавшись у тротуара, Дульцов попытался отыскать друга в толпе прохожих в надежде, что тот освободился пораньше, но не нашел. Звонить Роману по телефону он тоже не хотел, посчитав, что столь замечательное известие следует сообщить при личной встрече и потому, откинувшись на сидении, принялся обдумывать, как лучше было бы обставить новость. Эти упоительные размышления настолько захватили Дульцова, что он на некоторое время совсем оторвался от реальности, опомнившись уже только когда дверь пассажирского сидения неожиданно открылась, и в машину сел Роман.

IV

Роман появился так неожиданно, что застал Дульцова в совершенно умиротворенном состоянии, с растянувшейся по всему лицу улыбкой. Очевидно было, что тот пребывает в прекраснейшем расположении духа.

— Привет. Я смотрю у тебя отличное настроение, — заметил Роман, тоже заметно приободряясь.

— Привет. Хорошие новости, — сдержанно ответил Дульцов, почти перестав улыбаться. Он был немного раздосадован на себя за то, что так глупо выдал характер своих известий. Последние несколько минут он сидел только и занятый тем, что представлял, как сделает серьезное выражение лица и, пространно отвечая на вопросы, первое время позволит Роману вдоволь понервничать и поволноваться, прежде чем обрадует его своим сообщением. Но внезапное появление друга застало его в врасплох и тут же раскрыло все карты.

— Неужели продал?

— Еще как, — подчеркнуто спокойно и не торопясь отвечал Дульцов.

— Слушай, ну это отличная новость! — настроение Романа улучшалось прямо на глазах. — Нет — это просто шикарная новость!!! Значит завтра едем?!

— Конечно едем. Я уже позвонил, нас завтра же ждут… Да ты вещи-то назад закинь, — сказал Дульцов Роману, который все это время сидел, положив свою большую спортивную сумку себе на колени и находясь от этого в очень стесненном положении. — Это ты что, все с работы тащишь?

— Не говори. Сам не ожидал, что у меня столько всякого барахла в офисе, — сказал Роман, убирая вещи. Он переместил сумку на заднее сидение, а когда развернулся, то обнаружил перед собой на панели иконы, которые из-за сумки сразу не заметил.

Иконы тут же бросились в глаза Роману — их никогда здесь не было прежде, да и не могло быть. Дульцов вообще считал безвкусным украшать чем-либо салон автомобиля, и уж тем более странно здесь смотрелись эти образа, которые тот, когда видел их в чьей-нибудь машине, язвительно называл не иначе, как «иконостас на колесах». Присутствие икон в автомобиле Дульцова представлялось настолько неестественным, что Роман был совершенно сбит с толку.

— А это что? — с изумлением поинтересовался он у друга.

— Ты что, сам не видишь? Иконы, — с насмешкой ответил Дульцов. Внутренне противясь прямому разговору на эту тему, он неосознанно попытался уклониться от объяснений, замаскировав свое сопротивление отпущенной колкостью.

— То, что это иконы, я как раз прекрасно вижу, — с легкой улыбкой на лице парировал Роман грубую попытку друга сыронизировать. — Я не могу понять, что они здесь делают?

— Да-а… я просто забыл их снять, — ощутив бестактность своей невольной насмешки, уже серьезно ответил Дульцов и тут же поспешил убрать иконы, небрежно закинув их в бардачок. — В большинстве своем наши решения определяют незначительные детали, подчас совершенно к вопросу не относящиеся. А в бизнесе уж тем более мелочей не бывает — никогда не знаешь, что выстрелит.

Испытывая несознательное желание исключить недосказанность в отношениях с другом и вместе с тем загладить свою вину за несправедливо отпущенную в его адрес колкость, Дульцов попытался объясниться, но и теперь не смог ответить прямо, ограничившись пространными формулировками. Но даже эти косвенные объяснения вызвали у него сильнейший душевный дискомфорт, так что он весь напрягся и нахмурился.

Заметив это внутреннее сопротивление друга, Роман не стал допытываться, и поспешил перевести разговор в другое, более приятное для обоих русло.

— Ну, давай рассказывай. Как все прошло? — спросил он с явным интересом.

Тут же преобразившись, Дульцов с ходу принялся излагать обстоятельства сделки, особенно акцентируя внимание на тех моментах, в которых он, как ему виделось, приводил «решающие доводы» или делал «ключевые ходы». Рассказывал он складно, по-своему шумно, не без явного удовольствия замечая в Романе благодарного слушателя. Все это еще больше разжигало Дульцова, так что постепенно слова его звучали громче, жесты становились ярче и импульсивнее, а в тоне начали проскальзывать легкие, но вполне очевидные нотки высокомерия.

— … Да, вовремя я от этой недвижимости избавился, — победно заключил, наконец, Дульцов.

— А-а-а… Ты, кажется, говорил, что поселок был размещен там незаконно и его куда-то переносить собираются? — прищурился Роман, всем своим видом давая понять, что толком не знает о чем речь и хотел бы услышать подробности.

— Да ты что! — продолжал Дульцов в том же воодушевленном настроении. Окончательно войдя в раж, он не способен был уже ни остановиться, ни трезво взвешивать свои слова. — Там такая каша заварилась! С одной стороны муниципалитет, который говорит, что расположение поселка противоречит федеральному законодательству (что действительно так и есть), с другой более семидесяти встречных исков от граждан, у которых эта земля зарегистрирована на правах собственности. Представляешь, какой дурдом?! Государство выделяет землю под застройку коттеджного поселка, регистрирует участки в собственность, продает их, новые собственники приступают к постройки домов на своей земле, но меняется глава районной администрации и вдруг выясняется, что земля выделена с нарушениями, что люди, честно оплатившие участки и чье право собственности оформлено в департаменте недвижимости являются незаконными владельцами, а поселок подлежит переносу в другое место. Это только в России такое может быть!

— И что теперь с этими участками будет? — спросил Роман с серьезным выражением лица, явно не разделяя того оживленно-радостного состояния, в котором пребывал его друг

— А я откуда знаю. Может быть, смогут жильцы отсудить свои права, а возможно снесут поселок к чертовой матери, а взамен выделят какой-нибудь пустырь, или вообще прилесок, где не то что водопровода — дороги нет… Да-а-а, если бы не старик я бы, наверное, уже и не продал бы этот участок.

— Старик? — нахмурился Роман. — Ты что, старику участок продал?

— Старику… Да что с тобой?! — уже с некоторым негодованием в голосе воскликнул Дульцов. — Не я же этот дурдом начал. Когда я участок покупал, мне никто не говорил, какие с ним проблемы будут; я приобрел его законно, заплатив приличную сумму, и сейчас лишь получил свое… А как, по-твоему, мне нужно было действовать?! Смириться и принимать все убытки на себя?! И что тогда? Ни о каком бы нашем предприятии уже не было бы и речи! Тебе