Тайна Биг Боу - Израэль Зангвилл

Дензил Кантеркот сидел в своем отделанном мехом пальто у открытого окна, созерцая дождливый пейзаж. Он курил послеобеденную сигарету и говорил о красоте. Кроул был рядом с ним. Они сидели на втором этаже, в спальне Кроула, которая, благодаря открывавшемуся из нее виду на Майл Энд Роуд, выглядела приятнее гостиной, выходившей на задний двор. Миссис Кроул была противницей табака, тем более, если дело касалось ее лучшей спальни; однако Питер не хотел вышвыривать отсюда ни самого поэта, ни его сигарету. Он чувствовал, что у курения и поэзии есть что-то общее — помимо того, что и то, и другое является причудой. К тому же миссис Кроул дулась на кухне. Она собиралась на экскурсию в Парк Виктории с Питером и детьми, мечтая о том, чтобы посетить Кристал Пэлас. Но Санта Клаус не положил ни одного подарка в туфли сапожника; теперь она не могла рискнуть испортить свою парадную шляпку. Ее девять отпрысков выразили свое разочарование, отмутузив друг друга на лестнице. Питер чувствовал, что миссис Кроул каким-то образом вменяет ему в вину плохую погоду, и был подавлен. Разве мало того, что он лишен удовольствия указать легковерному народу на явные противоречия между книгой Левит и Песнью Песней? Ему не так часто выпадала возможность выступить перед столь широкой аудиторией.

— И вы еще говорите о красоте природы? — обратился он к Дензилу, указывая на хмурое небо и стекающие с карнизов струи воды.— Уродлива, как старое пугало.

— Уродливой она кажется лишь сегодня,— ответил Дензил.— Впрочем, что есть уродство, как не высшая форма красоты? Нужно смотреть глубже, чтобы понять это. Такой взгляд является бесценным даром, которым владеют немногие. Для меня унылый вид этого серого дождя, будто оплакивающего кого-то, так же прекрасен, как руины города, омываемые морскими водами.

— Но вместе с тем вы не хотели бы выйти прогуляться,— сказал Питер Кроул; и тут же морось неожиданно перешла в ливень.

— Мы не всегда целуем женщину, которую любим.

— Говорите за себя, Дензил. Я только простой человек, и я хочу знать, не является ли Природа причудой… Смотрите, да там идет Мортлейк! Господи, ведь он же вымокнет до нитки за минуту!

Лидер рабочих шел по улице, опустив голову. Казалось, что он абсолютно не обращал внимания на подобный душ. Прошло некоторое время, прежде чем он услышал, что Кроул приглашает его укрыться от непогоды в его доме. Но и тогда он лишь покачал головой.

— Я знаю, что не могу предложить вам салон, достойный того, чтобы принимать там герцогинь,— сказал обиженный Питер.

Том повернул дверную ручку и вошел в лавку. Ничто в мире не раздражало его сильнее, чем подозрение в том, что он стал высокомерен и пытается прекратить общение со старыми друзьями. Он пробирался сквозь толпу из девятерых ребятишек, которые ласково обнимали его за мокрые колени, а потом передрались горсть медяков, которую он им бросил. Питер встретил его на лестнице и, с преданностью и восхищением пожав ему руку, провел в спальню миссис Кроул.

— Не обижайтесь на мои слова, Том. Я простой человек: что на уме, то и на языке. Но это ничего не значит, Том, ничего не значит — сказал Кроул, и грустная улыбка появилась на его желтоватом лице.— Вы знакомы с мистером Кантеркотом, я полагаю? Он поэт.

— О да! Как идут дела, Том? Видел свежий номер «Нью Порк Геральд»? Совсем как в старые добрые времена, верно?

— Да,— ответил Том.— Хотел бы я вернуться в те времена…

— Чепуха, чепуха,— беспокойно сказал Кроул.— Подумайте о том, сколько хорошего вы делаете для рабочего люда! Подумайте о том, как вы смогли уничтожить всякие причуды! Ах, просто великолепно иметь талант, Том. Ваши идеи были бы загублены, останься вы в комнатке наборщика! Работа своими руками хороша для простых людей вроде меня. Мы ведь не одарены талантами, но у нас хватает ума, принимать мир таким, каков он есть — понять, что у нас нет души или загробной жизни, что все мы слишком эгоистичны, чтобы позаботиться о чьем-то благополучии, кроме своего собственного да своих родителей и детей. Другое дело люди вроде вас и Кантеркота — было бы неправильно, если бы вы занимались каким-то приземленным трудом. Хотя я не думаю, что взгляды Кантеркота могут быть чем-то полезны массам. Красота хороша для людей, которым не о чем больше размышлять… но мне — мне лучше дайте Истину! Я вижу в вас настоящего человека, Мортлейк. Я не имею в виду капитал, Том, я сам не очень-то способствую вашему делу; видит Бог, я небогат… хотя как Бог может это видеть, известно лишь ему одному… Вы приносите пользу нам, Том, а польза нужна людям больше, чем красота.

— Сократ говорил, что польза красива,— заметил Дензил.

— Может быть, но сама по себе красота бесполезна,— возразил Питер.

— Чепуха! — вскричал Дензил.— А как же Джесси, то есть мисс Даймонд? Вот сочетание красоты и пользы. Она всегда напоминала мне о Грейс Дарлинг [29]. Как она, Том?

— Она мертва! — отрезал Мортлейк.

— Что? — Дензил побледнел, как рождественское привидение.

— Об этом писали газеты,— ответил Том.— Все о ней и о той спасательной шлюпке.

— А, вы про Грейс Дарлинг,— с явным облегчением сказал Дензил.— Я имел в виду мисс Даймонд.

— Вам не стоит так интересоваться ею,— угрюмо ответил Том.— Она этого не оценит. О, ливень кончился; мне пора идти.

— Нет, останьтесь еще ненадолго, Том,— попросил Питер.— Я так часто читаю о вас в газетах и так редко вижу вас вживую. Я не мог найти время, чтобы пойти и послушать вас, но мне действительно нужно позволить себе это удовольствие. Когда ваше следующее выступление?

— О, я постоянно выступаю,— сказал Том с легкой улыбкой.— Но мое следующее крупное выступление будет двадцать первого января, когда портрет бедного мистера Константа будет выставлен в «Дневном клубе». Они пригласили также Гладстона и других больших шишек. Надеюсь, старик придет. Аполитичное мероприятие подобное этому — единственная возможность выступить с ним в одном месте, а я еще никогда не выступал на той же сцене, что и Гладстон.

Мортлейк позабыл о депрессии и плохом настроении. Он довольно живо рассказывал о перспективах своего выступления.

— Нет, я надеюсь этого не будет, Том,— сказал Питер.— Этот человек, с его причудами относительно того, что Библия является основой человеческой жизни, а монархия — правильной вещью… он самый опасный человек, из тех, кто возглавляет радикалов. Он никогда не рубит под корень, если речь не идет о буквальных деревьях.

— Мистер Кантеркот! — голос миссис Кроул оборвал его тираду.— Этот жентельмен хочет видеть вас.— Удивление миссис Кроул вылилось в это определение «жентельмен». Возможность выразить свои чувства доставляла ей почти такое же удовольствие, что и получение арендной платы за неделю вперед. Спорщики отошли от окна, когда вошел Том, и потому не заметили последовавшего сразу за этим появления нового посетителя. Тот же с интересом слушал их разговор до тех пор, пока миссис Кроул не заметила его и не спросила о цели его визита.

— Если это твой друг, попроси его подняться к нам, Кантеркот,— сказал Питер.

Пришедшим был Вимп. Дензил весьма сомневался в его дружеском расположении, но предпочитал говорить с ним в компании. 

— Наверху Мортлейк,— сказал он сыщику.— Хотите подняться и увидеться с ним?

Вимп полагал, что они поговорят наедине, но не стал возражать, так что ему тоже пришлось пробираться сквозь гурьбу ребятни в спальню миссис Кроул. Получился странный квартет. Вимп вообще не ожидал застать кого-то дома, ведь это был день вручения рождественских подарков. Вместе с тем ему не хотелось потратить день впустую, и он пришел сюда. И вот — здесь уйма народу; интересно, не подойдет ли и Гродман? Как удачно, что Дензил первым пригласил его, и он может зайти, не вызывая подозрений.

Увидев детектива, Мортлейк нахмурился — он возражал против полиции из принципа. А вот Кроул понятия не имел, кто такой их посетитель, даже после того как тот назвал свое имя. Он был рад встретить одного из высокопоставленных друзей Дензила и тепло его поприветствовал. Питер подумал, что это, должно быть, какой-то известный редактор, потому-то его имя и кажется смутно знакомым. Он позвал старшего сына и отправил его за пивом (люди могут позволить себе свои причуды) и не без трепета попросил у «матери» стаканы. Вечером «мать» (в той же самой комнате) не преминула отметить, что денег, потраченных на пиво, хватило бы на оплату недельного обучения половины их детей.

— Мы как раз говорили о портрете бедного мистера Константа, мистер Вимп,— невольно признался Кроул.— Как сообщил нам Мортлейк, он будет выставлен двадцать первого числа следующего месяца в «Дневном клубе».