Принц Космоса - Джек Уильямсон

Билл добрался до красной песчаной равнины — песок за тысячелетия истерся, превратившись в мягкую алую пыль, которая поднималась вокруг него тонким грязноватым облачком и оседала в виде кроваво-красных пятен на взмокшем от пота теле. Сухая пыль проседала у него под ногами, затрудняя передвижение, когда он шел к неподвижным серым телам.

Почти лишившись сил, Билл добрался до серых животных и осмотрел их. Они мало напоминали людей, несмотря на кажущееся сходство. На каждой из «рук» имелось лишь по три пальца, заканчивавшихся когтями; странный круглый вырост служил вместо носа. Скелет их тоже сильно отличался от скелета homo sapiens.

Билл устало потащился к возвышавшемуся впереди алому утесу, поднимая облака пыли. Его сильно утомила эта вылазка, какой бы пустячной она ни казалась. Бурая пыль, которую он невольно вдыхал, раздражала ноздри; он задыхался и чихал. Пот струился по его телу грязными красными струйками, и внезапно Билл ощутил сильную жажду.

Вершина гранитного плато — вероятно, ядро какой-то древней горы — была скрыта от него. Он не видел ни «Ред Ровера», ни его экипажа. Он не видел ни одного живого существа.

Перед одиноким путником простиралась плоская равнина, покрытая красной пылью, уходящая за недалекий искривленный горизонт. Рассыпчатая пыль липла к ногам, окутывала его удушающим шафрановым облаком. Солнце, маленький багровый шар, ослепительно сияло на черно-синем небе. Небо было угрюмым, холодным и враждебным. Билла охватила тревога, и он поспешил к возвышавшемуся вдали обрыву.

И тут он увидел на красном песке какой-то белый предмет.

Остановившись, чтобы перевести дыхание и вытереть с лица пот и грязь, журналист с любопытством поддал предмет ногой. Из пыли выкатился выбеленный солнцем человеческий череп. Билл сразу понял, что череп принадлежал человеку, а не одному из серых существ, лежавших там, на песке.

С неприятным чувством, что он открывает забытые страницы какой-то давней трагедии, журналист опустился на колени и пошарил в пыли вокруг черепа. Правая рука его нащупала человеческую бедренную кость, левой он наткнулся на полусгнивший кожаный пояс, за ним из пыли возник человеческий позвоночник.

К поясу была прикреплена потускневшая серебряная пряжка, и он, взглянув на нее, задохнулся от изумления.

На пряжке была выгравирована изящная буква «Э».

— «Э»! — пробормотал Билл. — Энверс! Он попал на Марс. И умер здесь. Наверное, пытался добраться до горы. Боже! Какая смерть! В полном одиночестве, в пыли, под палящим солнцем. На чужой планете. Среди жутких монстров.

Одиночество, царившее в красной пустыне, загадочная атмосфера чужой планеты окутали его, словно покрывало страха. Он, шатаясь, поднялся на ноги и неверным шагом направился через пески к своему обрыву. Но минуту спустя остановился.

— Он должен был что-то оставить! — сказал Билл про себя.

Он развернулся и потащился обратно, туда, где лежали череп и сгнивший пояс, и снова принялся раскапывать песок вокруг. Он нашел остальные части скелета, даже остатки волос, одежды и человеческой кожи, сохранившейся в сухом песке. Он обнаружил пустую флягу, ржавый перочинный нож, пуговицы, монеты и вышедший из строя лучевой пистолет.

Затем пальцы его нащупали в пыли маленькую черную книжку.

Это был дневник Энверса.

Большую часть записей еще можно было прочесть. Сейчас этот дневник напечатан, из него можно почерпнуть полный отчет о трагическом путешествии Энверса. Отправление с Земли, полное надежд. Опасности и разочарования пути. Мятеж; половина экипажа погибла. Волнующая посадка на другую планету. Нападение голубых шаров. Они захватили корабль, отвезли пленников в загоны и пытались использовать их для выведения новой породы домашних животных. Побег Энверса, отчаянная попытка добраться до корабля, оставленного в пустыне.

Тогда Билл не стал читать всего. У него было время прочесть лишь последнюю трагическую запись.

«Воды больше нет. Теперь я понимаю, что мне никогда не добраться до горы, где мы сели. Хотя, возможно, они куда-нибудь перевезли корабль. Наверное, лучше бы мне было остаться в загоне. Там есть еда и вода… Но как мог Господь сотворить подобные существа? Такие омерзительные, такие злобные! Молюсь, чтобы они не воспользовались моим кораблем, чтобы попасть на Землю. Я надеялся найти и уничтожить его. Но уже слишком поздно».

Плотный смерч красной пыли ударил в лицо Биллу. Он попытался сделать вдох, но поперхнулся, чихнул и чуть не задохнулся. Подняв глаза от пожелтевших страниц книги погибшего исследователя, он увидел, что темно-синее небо на востоке скрыли густые тучи красной пыли. Казалось, что к нему стремительно движется гигантский красновато-желтый цилиндр.

Надвигалась пыльная буря! Одна из ужасных пыльных бурь Марса, таких яростных, что их видят астрономы с расстояния сорок миллионов миль.

Схватив выцветший дневник, Билл снова побежал по песку к красным утесам. Позади него завывал ветер, догонял его и свистел в ушах. Удушающая рыжая пыль вилась у лица. Линия утесов впереди исчезла за плотной красной пеленой. Ветер яростно свистел, но он был слабым и не мог сбить с ног. Насыщенный пылью воздух словно превратился в едкую жидкость, удушающую, забивающую нос и рот.

Билл вслепую, спотыкаясь, полз вперед, к скалам. Он добрался до них, вскарабкался по осыпи, перебрался через гигантские куски лавы. Перед ним открылось основание утеса, массивная отвесная стена; вершина ее была скрыта алой пеленой. Он пошел вдоль подножия, нашел подходящий подъем и вскарабкался вверх.

Наконец, задыхаясь, он дотащился до вершины и упал навзничь. Вокруг него плясали пыльные облака; он не видел ничего на расстоянии двадцати ярдов. Он не пытался даже отыскать «Ред Ровер»; он знал, что не сможет увидеть его в пыли.

Прошли часы, а он все лежал, ослепнув, задыхаясь в горячей, разъедающей пыли; пот засох на коже, превратившись в отвратительную корку. Слабый ветер завывал в скалах, раскаленный, как воздух, идущий из печи. Билл установил перед собой торпеду, попытался оглядеться по сторонам. Но он видел лишь плотную красную стену, и сквозь нее просвечивало солнце, словно крошечный круглый кроваво-красный рубин.

Алое светило миновало зенит и медленно ползло вниз, к невидимому горизонту. Лишь по солнцу можно было кое-как определить направление и судить о времени. Вскоре оно тоже исчезло в пыли.

Внезапно ветер стих. Пыль медленно осела. Через полчаса снова показалось красное солнце, висящее низко над багровым восточным горизонтом. Объекты, расположенные на плато, вновь обрели форму. «Ред Ровер» находился на прежнем месте, посередине. Люди по-прежнему трудились у оборудования — они не прекращали работу даже в бурю.

«Все часовые, доложите обстановку», — просигналил Принц с корабля.

«Я обнаружил тело Энверса и забрал его дневник», — сообщил Билл, когда пришла его очередь.

«Сейчас мы готовимся к отлету, — ответил Принц. — Поднимаем на борт аппарат. Необходимое количество церия добыто. Вскоре подадим сигнал к возвращению».

Билл всматривался в пыльное небо — прежде темно-синее, теперь оно было скрыто желтоватой завесой. Через несколько минут он заметил голубой шар. Затем еще один, и еще. Они были далеко на юго-востоке, быстро неслись высоко над шафрановой пеленой. Казалось, они следуют по маршруту, по которому летел сбитый Биллом корабль.

«Вижу три корабля-шара, — просигналил он. — Приближаются к нам».

Остальные часовые, очевидно, тоже заметили врага — Билл увидел на другой стороне плато мигание лучевых пистолетов.

Без предупреждения выстрелила красная сигнальная ракета. Билл услышал звук выстрела — резкий и слабый в разреженной атмосфере. Вспыхнуло багрово-красное пламя.

Билл вскочил на ноги, взвалил на плечо тяжелое орудие с торпедой и, спотыкаясь, побежал к «Ред Роверу». Он увидел других бегущих людей, увидел, как остальные, напрягая все силы, втаскивают на борт горное оборудование.

Оглянувшись, Билл заметил, что три голубых шара стремительно приближаются. Затем он заметил остальные — целую дюжину. Эти были еще далеко — синие точки на желтом небе. Враги на полной скорости летели по направлению к «Ред Роверу».

Билл с тревогой посмотрел на север, куда ушла Паула. Но ее не было видно. Она не вернулась после сигнала ракеты.

Добравшись до корабля, он полностью лишился сил, задыхался, хватал разреженный воздух. Остальные чувствовали себя не лучше; все были покрыты засохшей красной пылью, астматически хрипели, задыхаясь от напряжения и возбуждения. Люди пытались втащить на борт корабля тяжелые части механизмов — виталиевые генераторы, которые использовались для нагрева руды, моторные лучевые трубки, снятые с корабля, чтобы соорудить импровизированную плавильную печь.