Радиация - Сергей Леопольдович Леонтьев

class="p1">– Девяносто три рубля сорок копеек, – без заминки отрапортовал Вовка.

– Чего же ты у отца «Спутник» не попросишь?

Вовка презрительно сплюнул.

– Да где он, отец-то? Я и не видел его никогда.

– А мама что?

– Мамка не купит. Каждую копейку считает. В школе уборщицей работает, в детском садике прибирает, еще по квартирам ходит. Наташка, сестренка, в этом году в школу пойдет. Портфель надо, пенал надо, форму надо, пальтишко зимнее, ботинки… Не, мамка не купит.

Вовка печально вздохнул. Николай внимательно посмотрел на мальчика.

– Ладно, будет тебе «Спутник». Если, конечно, халтурить не вздумаешь.

– Правда будет? Не врешь, дядя? – не веря своему счастью, переспросил Вовка.

– Зуб даю!

Обсудив детали наблюдения и способы связи, партнеры по-взрослому пожали друг другу руки. Перед расставанием Вовка, немного помявшись, сказал, что у Толика велосипеда и вовсе нет. Вот если бы дядя…

– Я что, по-твоему, деньги лопатой гребу? – возмутился Неодинокий.

– Не гребешь, – вздохнув, согласился мальчик. – Ты же доктор, доктора не гребут. Вот у мамки знакомый – грузчик в мебельном, тот гребет.

Глава 22

25 мая 1980 года

Комната доктора Сергеева в малосемейном общежитии станции скорой медицинской помощи обладала неоспоримым достоинством – отдельным санузлом. Таких комнат в общежитии всего было три. В одной проживала комендант, другую занимал никакого отношения к «Скорой помощи» не имеющий восточный человек с золотыми зубами и перстнями на толстых пальцах. В третьей недавно поселились Андрей с невестой. Рядовые жильцы пользовались общими удобствами на три-четыре комнаты.

К привычке Оксаны надолго занимать душ, потом крутиться перед зеркалом, расчесывая и укладывая длинные волосы, Андрей относился с пониманием. Но этим утром девушка чересчур увлеклась. К тому же из ванной доносились странные звуки. Постучавшись и получив разрешение войти, Андрей потянул на себя дверь и замер на пороге. Оксана, в одном белье, поливала из десятикубового шприца висящее напротив зеркало.

– Что ты делаешь? – растерянно спросил Андрей.

– Тренируюсь, – серьезно ответила Оксана.

– Тренируешься?

Оксана набрала в шприц воду из-под крана и неожиданно пустила струю Андрею в лицо.

– Ты чего, перестань!

Он отступил на шаг, прикрываясь рукой.

– Как ты думаешь, что будет, если набрать в шприц уксусную эссенцию в смеси с черным перцем и брызнуть этим в глаза?

Андрей с опаской посмотрел на невесту.

– Будет ожог роговицы и год исправительных работ за злостное хулиганство. Надеюсь, ты это не мне приготовила?

Оксана фыркнула.

– Конечно, не тебе!

– А кому?

– Шпиону.

Несколько секунд Андрей смотрел на девушку в изумлении, потом расхохотался.

– Чего ты ржешь? – обиделась Оксана. – Я же за тебя беспокоюсь.

– Шпи… ону… в глаза не… получится, – выговорил Андрей, давясь от смеха.

– Это почему же?

– Шпионы всегда в темных очках ходят…

Олег Маркович Харлампович, доктор математических наук, профессор, руководитель лаборатории Института математики и механики, расшифровавший таинственные записи в школьной тетради на сорок восемь листов, разоблачающие преступную деятельность главаря банды цеховиков Ферзя5, недавно получил квартиру в новом спальном районе на другом конце города. От общежития к нему надо было добираться сначала на четырнадцатом автобусе, затем пересаживаться на двадцатый трамвай и ехать почти до конечной остановки. Старший лейтенант Воронов одобрил маршрут, назвав перспективным.

В соответствии с новым планом провоцирования шпиона на активные действия Андрей изо дня в день в одно и то же время должен ездить на общественном транспорте к профессору Харламповичу для проведения курса капельниц на дому после перенесенного инфаркта.

Сергеев уже давно хотел подлечить профессора, поддержать, по выражению Харламповича, уставшую сердечную мышцу и решил совместить два нужных дела. После прошлогодних событий у Андрея с профессором, несмотря на разницу в возрасте, установились дружеские отношения. Профессор был эрудитом, прекрасным рассказчиком, знал несколько иностранных языков, читал в оригинале книги, как художественные, так и серьезные научные и философские труды. Беседы с ним Андрей ценил не только за доставленное удовольствие, но и за новые знания, которые уносил в голове и, вернувшись к себе, «обсасывал» со всех сторон, укладывая в собственную картину мира.

Конечно, «лекции» профессора вступали в противоречие с передовицами центральных газет и прослушанным в институте курсом диалектического материализма. Но у Андрея давно уже сформировались свои представления о политике партии и обществе развитого социализма, которые он предпочитал не озвучивать.

Было у Харламповича еще одно достоинство: он мастерски играл в шахматы. Беседы часто сопровождались сражениями на шестидесяти четырех клетках, причем Андрею до сих пор ни разу не удалось выиграть, несмотря на второй взрослый разряд и неплохие достижения в составе институтской сборной по шахматам. Каждый раз, собираясь к профессору, Андрей изучал какой-нибудь редкий дебют, готовил западни и ловушки, которые Харлампович с легкостью обходил.

Несмотря на сопротивление Воронова и уговоры Сергеева, Оксана настояла на своем участии в поездках к профессору.

– Какой же доктор без медсестры? – заявила девушка.

Сегодня они были на маршруте третий раз. Андрей держал в руках портфель с тонометром и неврологическим молоточком. У Оксаны на коленях лежала медицинская укладка с системами и шприцами. Один из шприцов был наполнен «адской» смесью для шпионских глаз. В автобус следом за ними сели два уже знакомых Сергееву «болельщика». Первый остался на задней площадке, второй прошел вперед. В трамвае доктора и медсестру «приняли» другие – «школьный учитель» и незнакомый молодой парень с короткой стрижкой и внимательным взглядом.

За три остановки до конечной в трамвае около передних дверей разгорелся нешуточный спор. Пенсионер в пузырящихся на коленях тренировочных штанах и видавшей виды панаме наскакивал на кондуктора, пытавшегося не пустить в салон пассажира с садовым инструментом.

Пенсионер призывал в союзники советскую власть, выделившую ему три сотки не для того, чтобы всякие несознательные элементы не разрешали провозить орудия труда. Кондуктор стоял на своем, ссылаясь на инструкцию и повторяя «не положено». Победил пенсионер: взяв грабли наперевес и закричав фальцетом, что в сорок третьем он на немецкие танки в штыковую ходил, пошел на прорыв. Кондуктор отступил, ворча что-то про контуженных, с которыми бесполезно спорить. Пенсионер испепелил поверженного врага презрительным взглядом и разместился вместе с граблями на свободном сиденье позади Оксаны и Андрея.

Забавная сцена скрасила скучное путешествие. Никто, похожий на «крота» или шпиона, по мнению Андрея, не появился.

Выйдя на предпоследней остановке, доктор с медсестрой направились к новенькой девятиэтажке.

– Андрюша, – задумчиво сказала Оксана, когда они подходили к дому, – тебе этот скандалист с граблями не показался подозрительным?

Почти мистической интуиции Оксаны Сергеев обычно доверял. В мистику он, конечно, не верил, считал, что мозг девушки подсознательно замечает и складывает в единую картину мельчайшие, кажущиеся