Зима, любовь, экстрим и хаски - Женя Онегина

Четыре! Розовых! Чемодана!

На три дня…

Чтоб тебе, Даниил Царевич, икалось!

Я достала рацию и связалась с кухней.

– Артемий! Апельсиновый фреш в третий номер. Срочно!

– Ангелина приехала, – хохотнул тот. – Жертв пока нет?

– Пока нет, но скоро будут, – заверила я парня.

Глава девятая

Даниил

Оставлять Медвежий угол без присмотра не хотелось. Не то, чтобы я не доверял девчонками, да и на парней, не раздумывая, можно было положиться. Просто Гелке и Лике, чтобы вывести из себя даже самого выдержанного человека, обычно требовалось не больше пяти минут.

Но ситуация была такова, что Юлю и Катю в аэропорту я должен был встретить сам.

Лично.

Едва оказавшись в Петрозаводске, я не выдержал и набрал номер Артемия. Тот не ответил, и за эти несколько секунд ожидания я успел нарисовать себе столько ужасов, что сердце забилось как сумасшедшее.

Оля бьет морду Лике.

Гела бьет морду Зое.

Костя пытается их разнять и огребает от всех сразу. И от Алены.

Собаки, услышав, что наших бьют, сминают ограждения и приходят на помощь Косте…

Артемий и Сильвер молча встречают меня на Руинах “Медвежьего угла”.

Юлька заставляет меня на ней жениться…

Так! Стоп!

Царевич! Не будь тряпкой!!

При чем здесь Юлька?

– Данечка! Ты меня вообще слышишь? – врывается в мой разум голос заклятой подруги, и я прихожу в себя.

– Привет, Зайчик!

– А по морде, Царевич? – возмущается Юлька. Она терпеть не может свое детсадовское прозвище, тем более что некогда выступающие вперед зубы она выправила годам к пятнадцати. Правда, фамилия осталась прежней – Заяц.

– Фуууу! – тяну я. – Тебе разве мама не говорила, что хорошие девочки так не выражаются?

Вместо ответа она ощутимо бьет меня увесистым клатчем по плечу и тянется за поцелуем. Я наклоняюсь, чтобы обнять ее и в последний момент подставляю щеку. Ее губы скользят по моей коже, Юлька недовольно рычит, а я звонко шлепаю ее по обтянутой джинсами попе.

– Даня! – возмущается подруга совершенно неискренне.

– Юль, не начинай! – прошу я и устало сжимаю пальцами переносицу. – У меня был сложный месяц.

– Царевич! Я смотрю, ты цветешь и пахнешь в этой морозной глуши! – вместо приветствия ехидно произносит подошедшая к нам Катя.

– За тобой мне, Катерина, не угнаться! – отвечаю я.

Катька Шарапова – худощавая девица примерно моего роста, профессиональная волейболистка, из-за травмы решившая оставить большой спорт. Впрочем, травма не мешает ей покорять на сноуборде черные трассы и вообще увлекаться всяческим экстримом и походами. С Юлей они познакомились во время учебы в Питере и так спелись, что в итоге Катя переехала в Красную поляну. Маленькая фигуристая блондинка Юля и высоченная угловатая Катя с ярко-розовыми торчащими во все стороны волосами рядом смотрятся забавно, и я не могу сдержать ехидную улыбку.

– Царевич, хватит ржать! – возмущается Юлька. – Мы замерзли между прочим!

– Думать надо головой! Здесь вам не Сочи! – отвечаю я и забираю их чемоданы. До машины мы идем в полном молчании. Я почему-то вспоминаю Воронцову и свои белые конверсы.

А снег и не думает заканчиваться. В Карелию вопреки моим опасениям все-таки пришла зима.

Мне с трудом удается запихнуть в багажник кроссовера огромные чемоданы. Девчонки тем временем устраивают потасовку в борьбе за переднее сиденье, а я жалею, что не взял с собой Сильвера.

В неравном бою выигрывает Катька. И я рад этому безумно. Всю дорогу до “Медвежьего угла” Заяц недовольно сопит, но я делаю вид, что полностью поглощен рассказом о своем отеле. Шарапова, в отличие от подруги, слушает внимательно, в голове прикидывая план развлечений на ближайшие дни. Если не облажаемся – нас ждет отличная реклама.

– Ну Даня! – уже в открытую капризничает Юлька.

– Что, Зайчик? – как ни в чем не бывало спрашиваю я и набираю номер Артемия по громкой связи. В салоне раздаются длинные гудки, которые сменяются радостным голосом Артемия.

– Царевич, ты где?

– Скоро сворачиваем с шоссе, Тем! – отвечаю я. – Как вы?

Юля, услышав голос двоюродного брата, замолкает и недовольно поджимает губы.

– Зайчик! Как долетели? Катюха тоже здесь? – спрашивает Артемий и тут же возвращается к интересующей меня теме: – У нас все относительно тихо. Один пролитый сок. Никто из гостей от рук Воронцовой не пострадал.

– А Воронцова? – на всякий случай уточняю я.

– Жива твоя Воронцова, – ухмыляется друг. – Но советую тебе поторопиться!

Связь прерывается. То ли Гуреев сам дал отбой, то ли обычные для нашей глуши помехи.

– Воронцова – это кто? – спрашивает Катя.

– Бывшая хозяйка “Медвежьего угла” и владелица питомника хаски, – отвечаю я. – Зоя Воронцова. Кинолог и просто хороший человек.

За моей спиной презрительно фыркает Юлька. А ведь она даже не знает, сколько Зое лет. Она вообще ничего о ней не знает! Но уже настроена против.

Может быть, прав был Темка, и я затеял полную дичь? Юлька с ее противным характером легко может все испоганить. Просто так.

Но времени на самобичевание уже не остается.

Впереди среди заснеженных сосен появляются яркие коттеджи “Медвежьего угла”.

Катька с нескрываемым восхищением смотрит в окно.

– Ух ничего ты себе кусок оттяпал, Царевич! Беру свои слова обратно! Ты мегакрут!

– Здесь есть, с чем работать, – скромно отвечаю я. – Сейчас идем в большой дом, на ресепшен. А потом я отвезу вас к коттеджу. Уверен, тебе понравится, Кать!

У большого дома нас никто не встречает. Это выглядит подозрительно, пока мы не заходим внутрь. А там…

В камине уютно трещат дрова. В креслах напротив Гелка и Лика пьют чай (чай!!!) с брусничными калитками. Пахнет хвоей, морозом и еще чем-то знакомым. Только потом я понимаю, что это все та же брусника. На столе у стены в ведерке со льдом одиноко скучает брют. Оля предельно собрана, но при виде нас расплывается в искренней улыбке. Но я понимаю, с каким нетерпением нас ждали, когда за ее спиной появляется Зоя. По ее лицу я вижу, что расправы мне не избежать, будь я даже владельцем всего Петрозаводска.

– Добро пожаловать в “Медвежий угол”! – произносит Оля.

– День добрый! – вежливо отвечает Катерина и протягивает ей свой паспорт для регистрации. Юля молча следует ее примеру.

В это время из двери, ведущей на кухню, появляются Темка.

– Заяц! – орет он и стискивает свою сестру в объятиях. Та молча терпит его нежности, а потом с чувством и оттяжкой треплет Темку двумя руками за щеки. Говорит нараспев:

– Ты мой сладкий братик! Я так скучала!

И Тема багровеет на глазах.

Ольга изо всех сил пытается скрыть смех, но выходит у нее