Сумасбродка и олигарх. Книга 2 - Татьяна Владимировна Павлова

свои пальцы. На кой черт? такое ощущение, что видела я их впервые. Тишина вокруг не предвещала ничего хорошего. То, что муж не взорвался сразу, говорило, что дело хуже некуда. Краем глаза уловила движение, и думая, что Руслан надвигается на меня подняла таки голову, но он прошел мимо и остановился за моей спиной. Оглянулась. Муж стоял у окна. Замер. Руки в карманах, широкие плечи застыли в напряжении, вся его фигура сейчас выражала агрессивную усталость. Волосы взъерошенные на затылке, так и захотелось дотронуться до них рукой, пригладить, пропустить сквозь пальцы. Подойти и прижаться к мужской спине — только сейчас я поняла насколько соскучилась — но я этого не сделаю, не сейчас. Похоже, Руслан не спешит начать разговор, весь в себе, собирается с силами или наоборот пытается сдержать рвущиеся наружу эти силы. Что ж тогда начну я.

— Ты уже вернулся милый, — попыталась придать голосу ласковую такую невзначай нотку. — Дела закончились?

Медленно, очень медленно, Руслан развернулся всем корпусом. Меня обдало жаром от полыхающего взгляда.

— Дела как раз в самом разгаре, — глухой голос. — Сегодня как раз должен был состояться заключительный этап переговоров, после которого решится судьбы контракта, подписывать или нет. Но вместо этого я стою здесь, в нашей спальне и пытаюсь сдержать себя, чтобы не всыпать тебе по первое число, обижайся потом не обижайся. И если сейчас же, в сию секунду, ты не дашь мне внятных объяснений тому, почему твой телефон молчит, я точно не сдержусь…

— Успокойся…

— Успокойся? — прервал меня тихий голос, но от этого стало еще хуже. — Я как сумасшедший, на ночь глядя мчусь сюда, слыша в трубке лишь бесконечные длинные гудки, которые потом и вовсе замирают. Ты становишься недоступной. Перед этим не могу добиться от тебя вменяемого ответа, что происходит. На заднем плане маячат мужские голоса, а твой голос встревоженный и запыхавшийся врет мне, что все в порядке, несет какую-то околесицу про фильм. Ты меня совсем за малахольного держишь, дорогая? Я звоню Надежде, но ее телефон тоже не отвечает. Это была не ночь, а сплошные невыносимые, снедающие изнутри тревогой адские часы. Ты хоть представляешь, как я переживал? Нет, зачем тебе. Напилась как сапожник, что не смогла доползти даже до спальни, вырубилась тут же, на коврике…

А вот этого я уже стерпеть не смогла.

— Никто не напивался! — воскликнула звонко, вскочив на ноги. — Подойди, если хочешь, я даже дыхну на тебя!

— Я все видел своими глазами!

— Да что ты видел?

— Двух дрыхнущих девиц внизу с пустой бутылкой! По-твоему этого недостаточно? — протянул издевательски.

— Иногда очевидное является совсем не тем, чем кажется, — парировала я.

— Я оставил тебя на несколько дней. Всего на каких-то чертовых три дня! Ты хуже дитя малого. Ты хуже стихийного бедствия, его хоть можно предугадать. Ты… У меня слов нет!

— Послушай Руслан, — я подалась к мужу. Зря.

— Нет, это ты меня послушай, — мужская рука грубо схватила за предплечье, больно стискивая его. Я стоически терпела, лишь слегка поморщилась.

— Мне кажется, ты хотел выслушать мои объяснения, — и подавилась смешком. — Ай, больно! — воскликнула, когда пальцы со всей силы сжала плоть.

— Прости, — автоматически последовал ответ, рука исчезла, оставляя у меня на коже красные отпечатки. Потерла болезненное место, с укором глядя в темные глаза. Руслан виновато потупил взор, но в следующее мгновение уверенно вскинул глаза, снова со злостью. И приказал. — Рассказывай, что произошло вчера.

— Да ничего такого из-за чего тебе стоило сходить с ума… — не закончила фразу, потому что муж резко развернулся, несколько шагов и с размаху впечатал кулак в стену. Нервы его сдали. Разрядка. Мужская, агрессивная разрядка. Я потрясенно смотрела на мужа. И сама не заметила как начала говорить. Голос притихший, голова втянута, взгляд мой блуждал по сторонам. Я говорила и говорила, пока не рассказала все. Немного сгладила острые углы, но утаивать ничего не стала, понимала, это больше не игра.

— Почему тебя все время тянет на сомнительные авантюры? — с болью выдохнул любимый голос.

— Никуда меня не тянет, они сами меня находят, — я почувствовала в сердце горькую обиду.

— Почему ты не можешь быть разумной, здравомыслящей, взрослой женщиной? — он спрашивал словно сам себя, запустив руку в волосы, не глядя на меня.

— Сам такую выбрал, — кинула едко. Волна злого раздражения ворвалась в душу ледяным потоком ветра. — Уже жалеешь об этом?

И резко смолкла, жалея о вырвавшихся словах. Внутри все замерло, я сжалась и будто бы уменьшилась в размерах. В глазах напротив промелькнула растерянность, в моих застыл страх.

— Не пори чушь! — зло, яростно. Вены вздулись на мужской шее. Моя последняя реплика задела мужа за живое. Муж продолжил ругаться, а я с глупой улыбкой смотрела на него. И так легко было на душе. Тугой комок в груди рассасывался. Груз переживаний схлынул подобно волне. «Не пори чушь!». Так искренно, незамысловато, с исказившим гневом лицом. Моя собственная злость постепенно испарилась. С облегчением снова опустилась на кровать, откинувшись на подушки глядя, как муж начинает мерить комнату широкими, немного нервными шагами, как стая эмоций проносится по мужественному лицу, как сверкают глаза, как хмурятся брови. Опять почувствовала насколько сильно соскучилась по Руслану. Насколько сильно истосковалась по прикосновениям, нежным и заботливым, по запаху, родному и любимому, по объятиям, сильным и жарким. Эти несколько дней как вечность.

— Даша, что с тобой? Ты меня вообще слушаешь? — Руслан грозно остановился напротив у края кровати, потом неожиданно его руки оказались по обе стороны от меня и лицо в нескольких сантиметрах. Жар большого тела нависшего надо мной вызвал стаю приятных мурашек.

— Иди сюда, — выдохнула хрипло и крепко обняла за плечи.

Со стоном муж уткнулся мне в шею, успев при этом пробормотать:

— Ну что мне с тобой делать?

— Любить, — прошептала на ушко.

На ближайший час мы забыли о ссорах, тревогах, распирающей злости и страхах, растворяясь друг в друге без остатка. Сейчас говорили наши тела. Почувствовала на себе, что не я одна соскучилась, жесткое тело отзывалось на малейшее прикосновение моих нетерпеливых пальчиков, вздрагивало и льнуло еще ближе, терлось о мое с нескрываемым желанием. Горячее дыхание на моем лице, со свистом втянутый воздух, стон, такие же нетерпеливые руки, освобождающие меня от одежды. Я выгнулась навстречу, помогая и раздевая мужа в ответ. Наше копошение смешалось с хриплым дыханием. И вот близкие, карие глаза уже не метали молнии, а горели от неудержимой страсти. Люблю его в такие минуты еще больше. Люблю до боли в груди, до коликов в животе.