Ступень вторая - Инди Видум

запись снова и снова. От прокручивания яснее не становилось. Волосатый бородатый босой мужик выходил из портала, подобного которому полковник ни разу вживую не видел, и одним мановением пальца уничтожал камеру, которую он, полковник, так тщательно замаскировал и которую не заметил Елисеев.

— Это что такое? — наконец обреченно спросил он у Рябова, который смотрел запись вместе с ним.

— Волхв, господин полковник, — ответил тот.

— Какой еще волхв?

— Варсонофий, господин полковник. Мальцевский маг именовал его именно так. Я в справочник по древним верованиям залез. Это имя одного из приближенных к Перуну.

— Те, кто был приближен к Перуну, уже давно все повымирали, — уверенно бросил полковник. — Да и вообще, капитан, вы серьезно? Вы серьезно говорите о Перуне и его приспешниках? Это все мифы, сказки для доверчивых идиотов.

— В хрониках раньше часто упоминали волхвов, господин полковник. Не знаю как Перун, а они точно были реально существовавшими людьми, практиковавшими серьезную магию.

— То есть вы верите в волхвов? — насмешливо хмыкнул Ефремов.

— Нельзя верить или не верить в то, что реально существовало, господин полковник. Возможно, хроники преувеличивают их силу, но то, что она была недюжинной, — это факт.

— Положим, вы правы с волхвами, давно почившими. Но этот? Не мог же он выжить с тех времен? — уже не так уверенно сказал полковник.

— Не мог, господин полковник, — согласился Рябов. — Это слишком большой срок даже для волхва.

— И как вы тогда это объясняете, капитан?

Полковник опять включил запись, на которой крепкий мужик, несмотря на седые космы, отнюдь не преклонного возраста, наставил палец, казалось, на них обоих и прогрохотал: «Безопасность — прежде всего!»

— Господин полковник, у того Варсонофия мог быть ученик, а у ученика — еще ученик, который мог взять себе имя знаменитого волхва. Правда, это не объясняет похожесть внешности с тем Варсонофием.

Полковник запустил поиск и вскоре любовался на портет волхва, давно почившего, но будоражащего нынче его чувства.

— Родственник? — предположил он. — Сын или, скорее, внук?

— Волхвы давали обет безбрачия, господин полковник. Конечно, мог нарушить, а мог научить племянника. В то, что это тот самый, я в любом случае не верю.

— Но они столько лет себя не проявляли…

— Так и сейчас не проявляют, господин полковник. Вы вспомните, шло преследование старых верований, волхвы уничтожались.

— Да помню я это, капитан, — нахмурился Ефремов. — Между прочим, считаю это большой глупостью.

— Они отказались сотрудничать с верховной властью.

— Надо было уговаривать, а не уничтожать. В конце концов, от верховного правителя не убыло бы поклониться и Перуну, чтобы привлечь на свою сторону сильных соратников.

— Что сделано, то сделано, господин полковник.

— Но если это действительно волхв, — возбужденно сказал Ефремов, — то в наших интересах привлечь его на службу императора. Может, он там вообще не один? Может, мы имеем под боком тайную волховскую группу? Какая это была бы удача на фоне назревающего конфликта. И все же…

Он поставил рядом на экране кадр из видео и портрет из статьи и опять поразился сходству. Любой бы сказал, что это изображение одного и того же человека, тут даже экспертиза не нужна.

— Но не может же быть, чтобы это был все тот же Варсонофий… — пробормотал он себе под нос. — Или может?

Он вытащил из стола коньяк и щедро плеснул в две стопки: себе и изрядно опешившему от такого поворота Рябову.

— Исключительно для успокоения, капитан. Не могу на сухую обдумывать столь серьезные вопросы.

Рябов на сухую мог обдумывать и вопросы посерьезней, но отказываться от хорошего коньяка, когда тебе его от чистого сердца предлагаете начальство? Нет, на такую глупость он не был способен.

Глава 7

Женщина в возрасте оказалась поварихой, мужчина — дворецким, девушка — горничной, а неудачливый Сереженька — лакеем. Разумеется, в работавшем особняке прислуги было куда больше, но когда все началось сыпаться, эти балбесы не придумали ничего лучше, чем ломануться толпой к воротам. Сереженька со своей подружкой оказались в самом конце, ее это спасло, а ему спасло только жизнь, потому что попал он в ловушку совсем рядом с домом, Ирина, так звали горничную, не полезла его вытаскивать, а побежала за помощью. Из помощи в доме остались только повариха с дворецким. Последний накинул лассо на жертву хозяйской магии, и троице удалось выдрать Сереженьку из ловушки, потому что процесс почти подошел к концу и удерживающее заклинание ослабело. Трансформация тела прошла, а мозги оказались не затронуты.

Наверняка сам незадачливый лакей неоднократно пожалел, что не трансформировался до конца, а остался жить в виде уродливого животного, все понимающего, но ничего не могущего сказать. Я бы на его месте предпочел бы сдохнуть, хотя вся оставшаяся в живых троица его жалела.

Химеры, чья трансформация закончилась в ловушке, теряли всякое подобие мозгов и становились необычайно агрессивны. Все они выглядели одинаково, и опознать, кто из них в прошлой жизни был кем, не представлялось возможным, поскольку одежда в процессе трансформации уничтожалась.

Подтвердилось и мое предположение о том, что сюда забрасывали людей уже после установки купола. Если их не сжирали сразу же, то они вляпывались в ближайшую же ловушку и вливались в стаю химер.

— А орали-то как, страсть, — тараторила повариха, Ольга Даниловна Царева, радуясь возможности поговорить с кем-то посторонним. — И ведь не голь перекатная, хорошо одетые люди были. Даже господин какой-то во фраке. Вот его сожрали, до ловушки не добежал. Как кричал бедный, как кричал.

Она всхлипнула.

— Вы постоянно в окна смотрели? — удивился Серый.

Мы стояли около двери, через стекла в которой, чуть искажавшие пространство, вполне можно было бы наблюдать за обстановкой, если не нужно было бы разглядывать детали.

— Поначалу постоянно, — ответил дворецкий, Алексей Иванович Панков. — Не думали, что задержимся здесь. Все освобождения ожидали, хотя купол поставили почти сразу. Сами подумайте, что нам делать? На господский этаж вход заблокирован, да и будь он открытым, туда по собственной воле никто бы не полез. — Он покосился на Сереженьку, который сидел рядом в странной полусобачьей-полуобезьяньей позе. Было видно, что