Черный истребитель - Blackfighter

Маршал уезжал на автобусе рано утром, и потому сразу по приезду отправился спать, попрощавшись со всеми заранее. Танька осталась с Герцогом и очередной канистрой вина. Привыкнув усилием воли не засыпать от тех таблеток, которыми ее пичкали в отрочестве, она могла пить много, очень много, и оставаться в более-менее пригодном к общению состоянии.

– А как у тебя это началось? - спросила она, сидя в кресле, как любила: боком и свесив ноги через поручень.

Герцог пожал плечами.

– Как у всех, наверное. Сны. Какие-то картинки днем. Навязчивые, перекрывающие реальность. Каша в голове. Временами - ощущение, что кто-то чужой вторгается в мою голову и действует вместо меня. Я ж еще не понимал ничего…

– А у меня язык путался… вот иногда просыпаюсь и понимаю, что я по-русски говорить не умею. Знаю, что это русский язык, но слов - не знаю. Я молчала по полдня. А потом сдуру рассказала это матери. Вот тут-то все и началось…

– Да уж… мало у кого хватает соображения не сделать эту ошибку. И начинается - таблетки, режим, обследования…

– Как ты вырвался?

– Нашел в себе что-то. Себя. Себя прежнего. Взрослого и умного. Поверил, что все это не бред. Притворился выздоровевшим. Пил водку, писал песни. Чистил мозги. В армию пошел сам… в "точку".

– "Так изгоняют благодать из беса…" - процитировала Танька.

– Это что?

– Это? Очередные стихи…

– А дальше?

– А дальше не помню… - разочарованно вздохнула Танька. - Я вообще из своего мало что помню.

– А ты как?

– А мне наследство привалило. От какой-то дальней родственницы. Квартира в Москве. Вот и отправилась туда, на следующий день после дня рождения. Я бы и в Махачкалу уехала, лишь бы от родни подальше. Работу нашла, на заочный поступила. Замуж даже вышла. Но скоро разведусь. Как только приеду - займусь.

– Почему?

– А надоело… - поморщилась Танька. - Мне уже костыли не нужны…

– А зачем замуж выходила?

– Для нормальности. Типа, все как у всех…

– Не помогло?

– Не-а. Глупости всякие - стирай, убирай, готовь, а для чего? Потому что так положено? Не хочу.

– Большой любви, я так понимаю, не было?

– Не было. Так, подвернулся приличный мальчик. Деньги зарабатывает, не буянит. Но говорить же не о чем. Сидим рядом, спим в одной постели - на кой? Чужие люди. Первый год хоть что-то было. Так, приятность какая-то. А сейчас… Понимаешь, он обычный. Очень правильный такой. Работа, семья, досуг. Мебель, ремонт, новый компьютер, новый телевизор. Платья мне покупает… а на кой черт мне эти платья? Я в юбке-то последний раз в ЗАГС ходила…

Танька глубоко затянулась.

– Ну, не надо мне это все! Не надо. Платья, телевизоры - да наплевать мне на них. Я себе за два года две покупки сделала - компьютер-"четверку" и гитару "Реноме" двенадцатиструнную. Все. Я же не жена, а ехидна. Три кастрюли вымою - четвертую в стенку кину. Противно. Мне бы в ванну залезть, свет выключить и лежать полдня. И еще чтоб палочки сандаловые. И все… У меня своя дорога, понимаешь, своя?

Таньку ощутимо несло, но ей сейчас было все равно. Первый раз в жизни она высказала все это некоему онлайн-психологу, второй раз говорила сейчас Герцогу. А он не спорил и не кивал сочувственно, просто - слушал…

– Я раньше одна жить боялась. Даже девчонку из института у себя поселила. Дуру набитую…

– Почему?

– А у меня мигрень хроническая. Как сложит - так все, гасите свет. А потом уколы себе делать научилась. Любые, даже внутривенные. Ну чем я хуже любого наркомана? И все. И больше мне никто не нужен…

– Ясно, - улыбнулся Герцог.

Танька поняла, что ее манифест независимости несколько перехлестнул за край правдивости.

– Нет, ну не то чтобы совсем никто. Но только чтобы - одной крови… как с тобой…

– Ты моей крови еще не пробовала, дурочка… - жестко оскалился Герцог.

Танька вздрогнула. Хмель куда-то слетел в один момент.

– Да я так… в принципе.

– В принципе или нет - не обольщайся на мой счет. Я не такой уж хороший, как тебе сейчас кажется.

– Мне ничего не кажется, - фыркнула Танька. - Ты просто не напрягаешь… вот и все.

В этом было еще больше неправды, но Таньке не хотелось признаваться в том, что она, кажется, влюбилась по самые уши. Или не влюбилась - а именно так, как она сказала только что. Нашла человека с той же самой группой крови.

– Вот и прекрасно. Спать будем?

– Будем… - потянулась Танька. - Будем-будем…

Но пришлось подождать. Сначала пропищал мобильник, потом Герцог чертыхнулся и полез в Интернет. Вошел в какой-то чат, пристально уставился в монитор и лихорадочно застучал пальцами по клавишам. Взгляд его был злым и сосредоточенным, словно на экране он пытался увидеть чье-то лицо. Танька подошла, не глядя на экран, опустила ему ладонь на загривок, начала разминать мышцы. Герцог едва замечал ее, только иногда, когда собеседник, видимо, замолкал, благодарно терся затылком о Танькины руки.

– Проблемы? - спросила она в какой-то момент.

– Так, полупроблемы. У одного из наших башню рвет, - непонятно объяснил Герцог.

– А ты что, психолог? - удивилась Танька.

– А я - наше все, - с отвращением сказал Герцог, и взялся за десятую за час сигарету. - Имел глупость подписаться под обещанием помогать всем своим. Вот и приходится помогать. Одного водкой отпаивать, другого с иглы снимать, с третьей разговоры разговаривать…

– А зачем тебе это?

– Я сильнее, - без радости ответил Герцог. - Приходится все это делать. Мы своих в беде не бросаем.

– Свои - это кто? - спросила Танька.

Герцог пожал плечами, удивляясь Танькиной глупости, быстро набрал пару фраз, нажал на клавишу ввода и все же ответил:

– Такие как мы.

Подумав, Танька поняла, что имеется в виду под "мы", и задумалась. По всему получалось, что их таких не трое, считая Маршала, а несколько больше. Есть какие-то люди, может даже, в Москве. Целая толпа сумасшедших - и у всех одно безумие на компанию. Это ее удивило и показалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Утром Герцог куда-то пропал и вернулся к вечеру. Танька весь день просидела дома, маясь скукой между компьютером, книжками из библиотеки Герцога и садом, и к приходу хозяина порядком озверела.

– Ну и где ты был? - мрачно вопросила она, откладывая почти прочитанный сборник Бушкова.

Герцог швырнул бушлат на кресло и удивленно приподнял брови.

– А что?

– А я тут целый день одна сижу, вот что.

– И кто виноват?

– А что мне делать?

– Что хочешь. Я спросил, кто, по-твоему, виноват? - голос Герцога был далек от обычной мягкости, далек настолько, что у Таньки мороз прошел по коже.