Взломанные небеса - Эл Робертсон

Но как же она вообще могла переписываться с живым? Фетчи не способны действовать так независимо. У Джека даже промелькнула мысль о мошеннике, подделывавшемся под нее. Но в письмах упоминались события и слова, которые были известны только им двоим. Невозможно поверить, что так мог писать кто-то посторонний. И как искусно и действенно она сумела рассеять его страх перед смертью, примирить с неизбежным. Теперь Форстер понял, как ей это удалось: Андреа узнала на личном опыте, что значит расстаться с жизнью.

Но почему же Андреа умерла? По официальной версии, она погибла от слишком большой дозы наркотиков спустя несколько часов после того, как застрелили Гарри. Ифор отыскал выпуск новостей, где подробно расписывалось, как скорбь одолела вдову. Вероятно, она всего лишь не рассчитала дозу. Но не исключено, что она была превышена намеренно. Однако та Андреа, которую знал Джек, никогда не прикасалась ни к чему крепче вина либо виски, и то крайне умеренно. Он снова вспомнил о свидетельствах соучастия Пантеона в наркотрафике, найденных в счетах «Царь-пантеры». Интересно, что еще откопал там Гарри? И кто посчитал опасным утечку информации?

В тесной комнатушке отеля думалось тяжело. Форстер вышел на улицу и побрел в сторону квартала, где жили родители. Хотя встречаться с ними большой охоты не было.

«Ах, малыш Джеки весь во власти душевного смятения! – хихикнул Фист. – Все будет по-другому, когда рулить стану я».

«Катись к черту!»

Спустя полчаса Джек обнаружил себя стоящим на краю выжженного участка. Там вволю порезвилась смерть. От жилой многоэтажки остался лишь обгорелый остов. Вместо окон – обугленные провалы, откуда вырывалось пламя. На стенах вокруг – пятна сажи, оставленные клубившимся дымом. Крыша провалилась. Руин не трогали после пожара, лишь обнесли высокой металлической изгородью.

Джек все никак не мог отделаться от мыслей о скорой смерти. Слова Фиста назойливо кружились в голове. Форстер вспомнил охватившую его ярость, когда он понял, что гибели не избежать. Он пытался убить паяца, проклинал его, угрожал и бесновался часами – а Фист только хихикал. Джек попытался торговаться, но оба скоро поняли: замедлить либо отвратить неизбежное они не в силах. Затем пришло отчаяние. В самые черные минуты полного душевного изнеможения Джек подумывал о самоубийстве. Но со временем оно показалось нелепой растратой того, что еще могло послужить и принести пользу.

В нескольких метрах от него остановилась женщина. Она смотрела на мертвое здание и тихонько, почти незаметно плакала.

«Интересно, из-за чего это она?» – осведомился Фист.

Джек подумал, что ребенок этой женщины мог погибнуть на Луне. По возрасту вполне может быть. А ведь фетч матери Джека считает сына мертвым.

Он подумал про Андреа и посоветовал паяцу: «Это ее личное дело. Пойдем отсюда».

Некоторое время оба шли молча, пока не приблизились к дому родителей Форстера. Джек не сомневался, что встреча с отцом окажется болезненной. Вряд ли он позволит повидаться с фетчем матери.

«Джек, на том месте взрыва висели чертовски эффективные защитные программы. Лучшие из Розиных».

«Слишком эффективные даже для тебя?»

«Я б их разжевал на раз и выплюнул, если б не гребаная клетка».

Паяц злился – и в мыслях Джека словно комар зудел. Конечно, Фисту хотелось бы жить в другом настоящем, выросшем из другого прошлого. Он предпочел бы вырасти на другом кукловоде, проявить себя в других битвах. А какой была бы жизнь кукловода без Фиста? Кем мог бы стать Джек, если бы его не отправили на войну, разрушившую почти всякую связь с домом и уж точно всю веру в богов? Он вспомнил своих начальников, представил, как уподоблялся бы им.

Конечно, тогда бы он не поссорился с родителями. Впрочем, Сумрак быстро возвысил бы его, дал бы очень ответственную, но отнимающую много времени работу. И вряд ли Джек часто виделся бы с родными. Гарри и Андреа погибли бы, Джек оставался бы на Станции, и к тому времени Сумрак уже свел бы его с подходящей женщиной. Эта особа уж точно не потерпела бы мужниной скорби по неудачной интрижке с певичкой из Дока. Так что никаких бесед с фетчем Андреа! А потом Джека и в моральном, и в социальном плане разбило бы в пух и прах низвержение Сумрака.

Форстер представил их с женой дом, который видел бы лишь поздней ночью либо рано утром, в считаные минуты перед коротким беспокойным сном или сразу после пробуждения. В доме могли бы появиться дети, суетливые непонятные существа, и Джек лишь ворчал бы на них устало, не в силах дарить им свое внимание и заботу. Были бы и друзья. Но цена их дружбы теперь ему хорошо известна. Уж об их потере тревожиться точно не стоит.

А если бы Фист получил ту жизнь, о какой мечтал, он умер бы вместе со всеми паяцами на марсианской орбите. Джек теперь хорошо понимал суть симпатий Сумрака к молодому бухгалтеру. И хорошо, что Джек Форстер не погряз в жизни, которая протянулась бы на несколько десятилетий дольше, но была бы сродни смерти. Может, и удалось бы найти выход из ее гнусной монотонности, но хватило ли бы на это сил? Джек вздохнул и пошел прочь от улицы, где прошло его детство.

На то, чтобы отыскать бар, где выступала Андреа, у него ушло несколько тоскливых часов. Бар прятался в закоулке, втиснувшись между парой газгольдеров. Джек не сразу решился шагнуть за порог, вынуть карту Внутренней безопасности и попросить билет. Он почти надеялся, что привратник откажет, а заведение окажется не для условно освобожденных типов. Но привратник лишь прошипел тихо: «Добро пожаловать в „Уши“!» Ступив внутрь, Джек поморщился, чувствуя спиной холодный, понимающий и ничему не удивляющийся, оценивающий взгляд.

Унылое, убогое место. На потолке – всего пара ламп, от тусклого света которых сумрак кажется еще гуще. От стены отслаивается штукатурка, обнажая грязную арматуру. В полумраке вяло текут разговоры. Несколько посетителей сидят, уставившись в пустоту. Они целиком ушли в сеть. Большинство – в дешевых ком бинезонах, отличающихся только сетевыми символами. Стойка бара светится грязно-желтым. Подле нее стоит глубоко задумавшаяся светловолосая девушка.

Появившийся бармен показался Джеку похожим на скверно нарисованного призрака. От него пахнуло потом.

– Виски. Со льдом. – Выложив карту Внуба, Джек попытался изобразить улыбку.

Бармен кивнул. Зашипело, звякнуло – и он протянул стакан с бурой жижей. Убойное пойло. Такому не нужна сеть, чтобы огнем опалить глотку. Форстер жадно проглотил порцию и, стыдясь своей поспешности, сразу же заказал новую. Двойную.

«Эй, полегче! Если так пойдет и дальше, ты кончишь, как Чарли! – проворчал Фист. – А от похмелья мучиться мне!»