Возвышение Меркурия. Книга 14 - Александр Кронос

небольшой кусок своего разума, отправляя его к нужному смертному. Крайне редко кто-то рисковал настолько, чтобы бросить свою оболочку вместе с «искрой», оставив её под чьим-то присмотром.

В моём случае, дополнительным ограничением служила смертная оболочка. Для того, чтобы вырваться наружу в виде чистого сознания, пришлось подпустить силу врага и фактически позволить ей убить меня. Вернее, начать этот процесс. А самому ускользнуть в самой его первой стадии.

Но сейчас я был здесь. На свободе. И мчался к врагам, чьи эмоции в таком виде чувствовал особенно остро.

Торжество. Сладость грядущей победы. Уверенность. Искренняя радость. Они считали, что с нами уже покончено.

Первым я набросился на Гагарина. Окружённого множеством слоёв, полностью бесполезной сейчас, защиты.

Уничтожать смертных таким образом, мне ещё не приходилось. Но всё вышло неожиданно легко — стоило надавать на сознание патриция, как то начала само разваливаться на части. Думаю, он даже не понял, что именно произошло.

Выскользнув из его тела, я метнулся к Дивееву. Через мгновение вынырнул, оставив за собой мёртвого князя. Устремился к следующему.

Только прикончив его, осознал, что действую с безумной скоростью — тело Гагарина лишь сейчас достигло земли, а Дивеев как раз начинал падать.

Я успел прикончить ещё двоих, прежде чем до остальных дошло, что ситуация пошла совсем не так, на как они рассчитывали. Скорее всего они даже попытались что-то предпринять. В любом случае, я этого не почувствовал — сколько бы мощи не вливали эти порождения Эребуса в свои техники, для них я сейчас был недоступен.

Потому я молнией носился в воздухе, убивая их одного за другим. Сила саркофага текла через энергетические каркасы врагов — чем меньше их становилось, тем слабее оказывалось давление на остальных. Увеличивая отрезок времени, который они могли продержаться.

Убив последнего, я сфокусировал внимание на соратниках. Найхва уже разворачивалась, смотря на моё тело. Оболенский натужно кашлял. Гифер с посеревшим лицом опустился на одно колено, упираясь рукой в брусчатку. Они были живы. И двигались. Что значило — давление исчезло, а я полностью справился со своей задачей.

Обратный рывок получился едва ли не более стремительным, чем самый первый. Человеческое тело, пусть и столь сильно изменённое, всё равно оставалось плотью смертного. Неизвестно, сколько времени оно в состоянии ожидать возвращения моего сознания — страх остаться в бестелесном облике подхлестнул, заставив действовать с максимальной скоростью.

Я буквально влетел в оболочки, заняв прежнее место. Но вместо того, чтобы вновь ощутить конечности, рухнул в темноту, уходя в беспамятство.

Очнувшись, почувствовал силу, которая нежно и мягко вливалась в тело. Качала его на волнах, стабилизируя энергетический каркас и восстанавливая повреждения. Подняв веки, увидел Найхву, которая держала мою голову на коленях и прикусив губу, использовала свою силу.

Когда до меня дошло, что губа прикушена не из-за волнения, а потому что океанская богиня достигла почти полного истощения, я немедленно дёрнулся в сторону, давая понять, что уже очнулся.

— Всё хорошо. Я в норме.

Неожиданно, но слова давались с трудом — для того, чтобы выговорить их, требовалось приложить определённые усилия. Тем не менее, я продолжил.

— Спасибо. Восстанови свою структуру. Я же вижу, она повреждена.

Вместо ответа она устало моргнула, а я попробовал подняться. Для этого пришлось упереться кулаком в раздробленную брусчатку, но с задачей я справился.

Судя по тому, что по площади сновали морские охотники и кавалергарды, в отключке я провёл вовсе не пять секунд. Как минимум, несколько минут.

Взгляд сместился к саркофагу, около которого стояли Прохор и Оболенский. Князь тоже был слаб, но зато мог направлять действия юного бога. У того наконец получилось и мощная металлическая крышка, которую защищали плетения, съехала в сторону.

Шагнувший вперёд адъютант скривился так, как будто увидел одно из ранних порождений Бездны и отпрыгнул назад. Вот вставший около стенки конструкции Ратибор, напротив, замер на месте. А когда он повернул голову в мою сторону, я увидел в его глазах выражение, которого, по-моему не замечал никогда — чистую, незамутнённую и безумно сильную ненависть к увиденному.

Глава VII

Я огляделся вокруг. Отметил Гифера, который постепенно приходил в норму — кожа почти вернулась к нормальному оттенку. Билли, который с яростным лицом отдавал приказы и параллельно спорил с одним из временных ротных командиров кавалергардов. Глянул на солдат, что занимали позиции вокруг площади. На этот раз оборонительные — на тот случай, если у противника остались ресурсы для контратаки.

Одно удивляло — отсутствие Иоанна. Его обращения появилось в прессе и по идее, он как раз должен был возглавлять бунтовщиков. Но убивать Дарью явился Засекин, а в Москве командовали Гагарин с Дивеевым. Где тогда Рюрикович?

Связь с Сандалом уже восстановилась, так что я дал дракону команду наблюдать за окрестностями. А сам, сцепив зубы, зашагал к Оболенскому, который так и стоял около саркофага. Когда преодолел половину пути, в голове зазвучал голос Мьёльнира.

— Когда ты… Было сс-с-страшно. Не делай так больше. Или сс-с-собщай заранее.

Я невольно усмехнулся.

— Ты бы знал, как мне самому было страшно.

Хотел добавить, что надеюсь в будущем такой приём больше не понадобится. Но ноги уже вынесли к массивной металлической конструкции, от которой всё ещё фонило силой, и я заглянул внутрь.

На секунду окаменел, силясь понять, как такое возможно. Потом попытался убрать в сторону эмоции и осмыслить.

Князь Трубецкой. Когда-то это был он. Теперь же внутри расположился кусок плоти, пронизанный сложной системой металлических стержней, со встроенными прямо в тело драгоценными камнями, которые пульсировали силой.

Фактически вывернутый наизнанку — грудная клетка вскрыта и почти целиком убрана, рёбра развёрнуты в стороны. Конечности и те распотрошили, после чего разложили едва ли плашмя. А половины черепной коробки просто не было на месте — её срезали, обнажив содержимое головы.

При этом, операция была проведена филигранно — патриций всё ещё был жив. По сосудам текла кровь, сердце ритмично сокращалось, а лёгкие прокачивали воздух. Циклоповы отродья сохранили ему жизнь, превратив в источник своей мощи.

— Мьёльн, ты сможешь взять под контроль артефакты?

Спутник несколько секунд помолчал. Потом неуверенно хмыкнул.

— Тут всё та же сс-с-сила. Я могу попробовать пробитьсс-с-ся тенью. Но это может всс-с-сё уничтожить.

Секунду подумав, я поинтересовался.

— Сколько тебе понадобится времени, чтобы подобрать ключ?

Вот сейчас я, пожалуй, впервые за долгое время, уловил неуверенность живого камня.

— Тут же дело в виде энергии. Я пока не знаю, как к ней вообще подсс-с-ступитьсс-с-ся…

Оторвав взгляд от