Настоящие мемуары гейши - Минеко Иваски

Главная задача для гейко – это совершенство, а работа одевалыцика заключается в том, чтобы всячески способствовать этому совершенству. Если что-то упущено, неправильно надето или не подходит по сезону, именно одевалыцик несет за это полную ответственность.

Эти отношения заходят очень далеко. Учитывая близость доступа к внутренней работе системы, одевалыцики часто выступали посредниками любых отношений с карюкаи. И в конечном счете, они становились нашими друзья. Одевалщик часто становился поверенным наших тайн, он превращался в человека, к которому обращались за братским советом или консультацией.

Как только женщины заканчивали свои приготовления, прибегали посыльные с напоминанием о том, что истекают последние минуты перед выходом, а служанки готовили вход для отправления майко и гейко. Они снова опрыскивали его водой и заменяли кучки утренней соли на новые. Ранним вечером майко и гейко в своих великолепных одеяниях уходили на встречи.

После их ухода дом затихал. Стажеры и работники садились ужинать. Я повторяла танцы, разученные днем, упражнялась в каллиграфии и в игре на кото. Когда я начала ходить в школу, мне нужно было еще и делать домашние задания. Томико занималась игрой на шамисэне и пением. Она все еще должна была любезно звонить в очая, уважительно относиться к старшим гейко и манко, которые могли бы помочь ей впоследствии, и любезно общаться с управляющими чайными домами, где она будет работать.

В то время, когда я жила в Г ион Кобу, там находилось сто пятьдесят очая. Эти изысканные, прекрасно оборудованные дома были заняты каждый вечер на протяжении всей недели, готовя и обслуживая постоянный круг частных вечеринок и ужинов, расписанных по графику между их клиентами. За один вечер гейко могла посетить до трех-четырех приемов в разных местах...

В сентябре 1965 года в Гион Кобу существовала специальная телефонная система, объединяющая окия и очая. Они имели собственные внутренние телефоны бежевого цвета. Часто такой телефон звонил, когда ученицы были заняты уроками или домашними заданиями. Это звонили майко или гейко, из очая, с просьбой принести что-либо из вещей, которые требовались на выступлении, например свежую пару носков таби или новый майодзи вместо подаренного кому-нибудь старого. Неважно, насколько сонными или занятыми были ученицы, это было главной частью их работы и единственной возможностью увидеть, как в действительности работает очая. Кроме того, это давало возможность завсегдатаям очая в Гион Кобу привыкнуть к лицам учениц Ивасаки.

Я ложилась спать в одно и тоже время, но обычно это случалось после полуночи, когда майко и гейко возвращались домой с работы. Они меняли одежду, принимали ванну, ели и немного отдыхали, прежде чем идти спать. Две служанки, которые спали в гэнкане, просыпались по очереди, чтобы позаботиться о возвращающихся гейко. Они никогда не могли спокойно спать приблизительно до двух часов ночи.

10

Важной составляющей моего дня были уроки танцев. Всегда с нетерпением я ждала того момента, когда попаду в студию, и всегда тянула медлительную Кунико за рукав, чтобы та шла быстрее.

Зайти в студию было все равно, что попасть в другой прекрасный мир. Я была влюблена в шелковый шорох рукавов кимоно, в нежные, ритмичные мелодии, исходящие из-под струн, в порядок, грацию и красоту.

Гэнкан был заставлен деревянными полками с ящичками для обуви. Один из них понравился мне больше всего, и я надеялась, что он будет пустым и я смогу положить в него свои гэта (традиционные японские сандалии). Это был ящичек второй сверху и немного слева. Я сразу решила, что это будет мое место, и бывала страшно расстроена, если оно оказывалось занято.

Оставив обувь, я шла наверх в комнату для репетиций и начинала готовиться к своему уроку. Прежде всего я брала свой майодзи правой рукой и вставляла его в левую часть оби. Бесшумно открывала фусума (раздвижная дверь). Кимоно требует определенной походки, которую специально вырабатывает любая воспитанная женщина, но особенно – танцовщица. Верхнюю часть тела нужно держать очень прямо. Колени должны быть немного согнуты, а пальцы ног слегка расставлены, отчего походка кажется слегка косолапой, но что предотвращает распахивание кимоно. Демонстрировать мелькающие ноги или выставлять на всеобщее обозрение лодыжки было неприлично.

А вот как нас учили открывать фусума и входить в комнату.

Я должна была сесть напротив дверей ягодицами на пятки, поднять правую руку на уровень груди и положить кончики пальцев на краешек двери или на ручку, если таковая имелась. Можно было толкнуть дверь, открыв ее на несколько дюймов, так чтобы не дать руке слишком опуститься. Потом – поднять левую руку от бедра и положить напротив правой, держа правую руку на уровне левого бедра, и двигать дверь всем телом, чтобы вход открылся ровно настолько, чтобы можно было пройти внутрь. После этого я могла войти, поклониться, сесть на пол, лицом к открытой двери, и с помощью кончиков нескольких пальцев прикрыть дверь до половины, а потом, используя правую руку и помогая себе левой, закрыть ее полностью. Только после всего этого можно было встать в центре зала и подойти к учителю. Далее следовало сесть, вытащить майодзи из оби правой рукой, положить его на пол в горизонтальном положении и поклониться.

Положить веер между собой и учителем – это весьма символичный жест, обозначающий, что мы оставляем окружающий мир за спиной и готовы войти в королевство учителя; поклоном мы подтверждаем, что готовы принимать то, что учитель желает нам передать.

Знания учителя танцев передаются его ученику через процесс манэ, который обычно переводится как «имитация», но учиться танцам – не значит только копировать то, что видишь. Мы повторяем движения наших учителей, пока не сможем в точности их дублировать, пока не почувствуем, что переняли часть их мастерства. Артистическое мастерство должно полностью раствориться в нашем теле, если мы хотим выразить то, что есть у нас в сердце, и это требует многолетней тренировки.

Школа Иноуэ имела в своем репертуаре сотни танцев, от легких до более сложных, но все они основывались на фиксированных наборах ката, или способов выполнения движений. Мы учили танцы еще до изучения ката, в противоположность балету, например. Мы изучали танцы посредством наблюдения. Однако, как только мы знали первый ката, учитель приступал к изучению новых уже посредством целой серии ката.

Кабуки, с которым вы, возможно, знакомы, использует огромный спектр движений, поз, ритмики, мимики и жестов, чтобы отобразить весь калейдоскоп человеческих эмоций. Стиль Иноуэ, в противоположность ему, выражает эмоции в простых, деликатных движениях, разграниченных эффектными паузами.

У меня была огромная привилегия – каждый День изучать танец с иэмото. После того как я получала словесные инструкции, она играла на шамисэне, а я исполняла разученный фрагмент танца. При необходимости меня поправляли, и я репетировала сама. Наконец, когда я могла станцевать правильно и учительница была довольна, мне давали другой фрагмент. Кроме того, все танцы мы изучали в присущем им темпе.

В студии иэмото было еще три инструктора, преподающих танцы, и все они были когда-то ученицами хозяйки. Их звали учительница Казуко, учительница Масаэ и учительница Казуэ. Мы обращались к иэмото «старшая учительница», а к остальным – «младшая учительница». Учительница Казуко была внучкой Иноуэ Ячиё III, предыдущей иэмото.

Иногда у нас были групповые занятия, а иногда я брала урок у другой учительницы. Я проводила в студии целые часы и пристально наблюдала, как учатся другие танцовщицы, а потом еще и часами репетировала в гостиной.

Школа Иноуэ была, без сомнения, самым значимым учебным заведением в Гион Кобу, а иэмото, соответственно, самой влиятельной персоной. Несмотря на это, а также на то, что Иноуэ Ячиё IV была очень строгой, я никогда ее не боялась. Единственный раз я действительно испугалась, это когда должна была выступать вместе с ней на сцене.

Иэмото была крайне непривлекательна внешне – очень низкая, немного полноватая, а лицо ее смахивало на морду орангутанга. Однако она преображалась и становилась очень привлекательной во время танца. Я помню, как много думала об этой перемене, свидетельницей которой была тысячи раз. Мне казалось, что это красноречиво доказывает, что стиль может заменять красоту.

Настоящее имя иэмото было Айко Окамото. Она родилась в Гион Кобу и начала изучать танцы, когда ей было четыре года. Вскоре ее учительница оценила способности девочки и привела ее к Иноуэ. Предыдущая иэмото, Иноуэ Ячиё III, была потрясена талантом Айко и сразу же предложила той присоединиться к главной студии.

В школе существовали два различных учебных плана. Один использовался для обучения манко и гейко, а второй – для подготовки профессиональных учителей танцев. Были еще и специальные уроки для тех, кто изучает танец на любительском уровне. Айко была принята в класс для будущих учителей.