В стране мехов - Жюль Верн

— Я разделяю ваше стремление, мистер Гобсон, — ответила миссис Барнет, — и если когда-нибудь вы решитесь осуществить свой замысел, я, не колеблясь, разделю с вами все трудности и опасности, чтобы водрузить на Северном полюсе флаг Соединенного королевства! Но в настоящий момент у нас иная цель.

— Да, сейчас это так, сударыня, — ответил Джаспер Гобсон. — Однако, если мы выполним поручение компании и на северной границе американского континента воздвигнется новый форт, тем самым будет создан естественный пункт отправления для всякой будущей экспедиции на Север. К тому же мы так усиленно охотимся на пушных зверей, что они бегут от нас к полюсу, и нам волей-неволей придется за ними туда последовать!

— Да, если только не пройдет, наконец, эта разорительная мода на меха, — ответила миссис Барнет.

— Эх, сударыня, — воскликнул лейтенант, — всегда найдется хорошенькая женщина, которой захочется Иметь соболью муфту или норковый палантин, и попробуйте-ка не исполнить ее желания!

— Что и говорить, это трудно! — смеясь, ответила путешественница. — И, пожалуй, окажется, что первым до Северного полюса доберется какой-нибудь охотник в погоне за куницей или серебристой лисой!

— Я в этом убежден, сударыня, — сказал Джаспер Гобсон. — Уж такова человеческая натура! Ради наживы человек пойдет куда угодно: нажива — гораздо более сильный и действенный стимул, чем научный интерес!

— Как! И это говорите вы, Джаспер Гобсон!

— Но разве я не агент Компании Гудзонова залива, сударыня, и разве эта компания не рискует своими капиталами и служащими с единственной целью умножить свои доходы?

— Мистер Гобсон, — ответила миссис Барнет, — мне кажется, я вас уже достаточно знаю и могу с уверенностью сказать, что вы способны пожертвовать жизнью ради науки. Если из чисто географического интереса понадобилось бы добраться до полюса, я вполне уверена, что вы не колебались бы ни минуты. Впрочем, — добавила она, улыбнувшись, — вопрос о полюсе — вопрос большой, и разрешится он еще очень не скоро. Мы же с вами пока только у Полярного круга и, надеюсь, пересечем его без особых затруднений!

— Не уверен, сударыня, — ответил Джаспер Гобсон, который во время разговора внимательно изучал небо. — Погода за последние дни стала портиться. Смотрите, какой однообразно-серой пеленой затянут горизонт! Вся скопившаяся влага не замедлит обрушиться на нас снегопадом, а если вдобавок поднимется ветер, то нас изрядно потреплет буря. Говоря по правде, хотелось бы мне скорее добраться до Большого Медвежьего озера!

— Тогда, мистер Гобсон, — сказала, вставая, Полина Барнет, — не будем терять времени; давайте сигнал к отъезду.

Торопить лейтенанта не было нужды. Будь он один или в сопровождении таких же энергичных людей, как он сам, Гобсон продолжал бы двигаться вперед, не теряя ни одного дня, ни одной ночи. Но он не мог требовать такой же выносливости от всех, и если на свою собственную усталость он не обращал никакого внимания, то с усталостью других ему приходилось считаться. И в тот день он из предосторожности дал своему маленькому отряду немного передохнуть, но уже в три часа пополудни прерванное путешествие возобновилось.

Джаспер Гобсон не ошибся, предсказывая близкую перемену погоды. Эта перемена и в самом деле не заставила себя ждать. К вечеру того же дня тучи еще больше сгустились и приобрели зловещий желтоватый оттенок. Лейтенант был сильно встревожен, хотя ничем не обнаруживал своего беспокойства; и в то время как собаки из последних сил тянули его сани, он мирно беседовал с сержантом Лонгом, которого тоже сильно беспокоили признаки надвигающейся бури.

На беду, местность, по которой двигался теперь отряд, была почти совсем непригодна для езды в санях. Неровная, кое-где пересеченная оврагами поверхность, загроможденная то огромными глыбами гранита, то едва подтаявшими громадами льда, чрезвычайно замедляла движение упряжек. Несчастные, до предела измученные собаки едва брели, и бич погонщиков не оказывал на них никакого действия.

Лейтенанту и его спутникам часто приходилось вылезать из саней и помогать загнанным псам, то подталкивая сани сзади, то поддерживая их, чтобы они не перевернулись на неожиданных неровностях почвы. Этот непрестанный труд, понятно, страшно утомлял, но люди терпеливо переносили его. Один только Томас Блэк никогда не покидал своих саней: во-первых, он был слишком погружен в свои мысли, во-вторых, его комплекция препятствовала ему предаваться подобного рода мучительным упражнениям.

Со времени перехода через Полярный круг характер местности, как видит читатель, совершенно изменился. Эти разбросанные повсюду громадные каменные глыбы свидетельствовали о когда-то происшедшей здесь геологической катастрофе. Растительность между тем стала заметно богаче. Уже не только кусты и деревца, но и целые группы деревьев росли на склонах холмов, там, где какой-нибудь выступ заслонял их от пагубного северного ветра. Породы были все те же: сосны, ели да ивы; и то, что они прижились в этой мерзлой земле, доказывало их несомненную жизнеустойчивость; Джаспер Гобсон надеялся, что эти представители арктической флоры будут сопровождать его до самых берегов Ледовитого океана. Ведь деревья — это бревна, из которых он выстроит свой будущий форт, это дрова, которыми он обогреет его обитателей. Не ему одному — всем его спутникам приходили те же мысли, и всех поражал контраст между этим сравнительно обильным растительностью краем и бесконечными белыми равнинами, простиравшимися между Невольничьим озером и фортом Энтерпрайз.

К ночи плотный желтый туман окутал землю. Поднялся ветер. Вскоре большими хлопьями повалил снег и в несколько минут покрыл землю толстым слоем. В какой-нибудь час снеговой покров достиг фута толщины, но так как он не отвердевал, а тотчас превращался в жидкую грязь, то движение саней еще более затруднилось. Их закругленный кверху передок глубоко зарывался в мягкую массу, останавливавшую сани на каждом шагу.

Около восьми часов вечера ветер задул с удвоенной силой. Косо гонимый снег, который то вдруг прибивало к земле, то вновь поднимало в воздух, крутился теперь сплошным вихрем. Собаки, отбрасываемые порывами ветра, ослепленные вьюгой, насилу передвигали ноги. Отряд в это время проходил по тесному, сжатому с обеих сторон высокими ледяными горами ущелью, в которое с невероятной яростью врывалась буря. Куски льда, оторванные ураганом, лавиной низвергались в проход и делали путь чрезвычайно опасным. Даже самый мелкий из этих обломков льда мог раздавить и сани и сидевших в них людей. При таких условиях ехать дальше было невозможно. Джасперу Гобсону пришлось уступить. Посоветовавшись с сержантом Лонгом, он велел остановиться. Но надо было еще найти укрытие от бушевавшей вокруг метели. Для людей, привыкших к полярным экспедициям, это не составляло труда. Джаспер Гобсон и его товарищи знали, что делать в подобных случаях. Не в первый раз застигала их непогода в нескольких стах милях от фортов компании, в местах, где не было ни эскимосской хижины, ни индейского шалаша, куда они могли бы укрыться.