Цветок Миндаля (СИ) - "Alice Reinhardt"

— Привет. Что-то хотел?

— Услышать твой голос. Рисуешь?

— Да, — отвечает она хриплым голосом.

— Покажи мне.

— Но она ещё не закончена. Не хочу, — обиженно бормочет Анна.

— Хорошо, я посмотрю, когда ты закончишь ее, — смеётся Юнги. Его развеселила ее реакция: отстаивание своей работы (как мать, которая защищает своих детей).

— Я в Японии. Что тебе отсюда привезти? — вновь заговорил он.

— Ничего не нужно. У меня все есть.

— Ты меня обижаешь, — бархатным голосом протягивает он.

— Привези мне то, что для тебя ничего не стоит, но очень важно и нужно мне.

— И что же это? — оживляется он.

— Свобода.

***

Song: Walk - Kwabs

Джин чувствует сильную головную боль, однако его радует, что он в состоянии ходить.

Он находится в маленькой тёмной комнатке. Почти ничего не видит. Пахнет сыростью и затхлостью мебели. В спину впиваются пружины старого матраца, на котором он сейчас лежит не в силах пошевелиться.

Дверь со скрипом отворяется. Он слышит шаги, жмурится от неяркого света одинокой лампочки, свисающей с потолка. Все-таки здесь есть свет, но почему-то он не нашёл этой кнопки.

— Прекрасно выглядишь, Сокджин.

Одетый во все чёрное, в кожаных перчатках, с пистолетом в руке глава Ким выглядит грозно и даже устрашающе. Садится на деревянный табурет напротив него.

Джин с трудом двигается и садится в кровати, которая издаёт жалобный скрип от его роста и веса.

— Пора звонить боссу для отчёта. Иначе они заподозрят что-нибудь. Ведь тебя нет уже больше двух суток.

Дан передаёт Джину его телефон, снова отходит в сторону, не произнося ни слова.

— Кому ты обычно докладываешься?

— Намджуну, главу Мин запрещено тревожить. Я встречался с ним лишь один раз. Все остальное время я работал на его правую руку, который затем сам все докладывает главе.

— Звони. Анна дома, с ней все хорошо, никуда не выходила. Понял? Скажешь лишнее, отрежу язык, — взмахнув оружием, небрежно бросил Ким.

Джин кивнул.

— Здравствуй, Намджун. Я продолжаю следить за госпожой Ли. Она не выходит никуда из дома. С ней все хорошо.

— Молодец, Сокджин. Если заметишь что-то странное, сразу же звони, иначе глава нам обоим снесет головы.

— Понял. Отключаюсь.

Дан снова забрал телефон.

— Завтра ты выйдешь отсюда. Как тебе уже объяснили, у тебя нет выбора. Собрание пройдёт, и я дам тебе уехать, куда захочешь.

Глава Ким встаёт, приставляет пистолет ко лбу Джина и со зловещей ухмылкой продолжает:

— Твоя семья будет жить, пока я даю тебе шанс работать на меня.

— Клан Мин уничтожит меня, как только все раскроется. Есть ли в этом смысл? — с горечью произносит парень.

— Я гарантирую твою защиту и свободу. Ты умрешь в Корее, но будешь жив за границей.

Удаляющиеся шаги позволяют Джину расслабиться. Закрыв глаза, он проваливается в тревожный сон.

***

Song: Confident - Justin Bieber

— Харин!

Чимин без стука врывается в комнату девушки. Ранее он ни разу так не делал, уважая ее личное пространство, всегда старался не настаивать на близости.

Вышедшая из душа, Харин онемела на месте от вида взъерошенного парня, стоящего в дверях. Серебристые влажные волосы растрепаны, с губы стекает капля крови, рубашка почти вся разорвана, что открывает вид на загорелую кожу торса с кубиками пресса, на татуировку «Nevermind», что колючими буквами навек «высечена» на его рёбрах, чёрная кожаная куртка смята в руках. Он еле держится на ногах.

С волос девушки медленно стекают капельки воды, дразня ее распаренную горячую кожу холодом. Белое полотенце чуть не падает на пол, однако она вовремя его ловит.

— Чимин, почему ты врываешься ко мне без стука? Да ещё и в таком состоянии.

— Я подрался.

— Я вижу! — возмущённо проговорила она, пытаясь укрыться от скользящего по ее ногам взгляда.

Он кидает куртку, снимает с себя остатки ткани, обувь и остается в одних штанах. Харин растерянно моргает, замерев.

Сглатывает от вида его идеального точеного тела: крепкие грудные мышцы, перекатывающиеся мышцы рук, крепкий торс, пояс Аполлона. Выделяющиеся мышцы бёдер, обтянутых в тёмную джинсу производят необыкновенный эффект. Наверно, все женщины мира отдали бы самое ценное за возможность провести кончиками пальцев по его коже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она слышит звук выключателя, паникует, оказавшись в атмосфере, где единственным источником света является маленький прикроватный ночник.

Он вплотную подходит. Запах алкоголя щекочет ноздри. Она облизывает пересохшие губы.

— Если ты скажешь мне уйти, я уйду, — осторожно говорит он. В душе надеясь услышать ее твёрдое «не уходи».

Но не получив ответ, ухмыляется.

Притягивает девушку ближе. Наклоняется и целует в шею, слизывает капельки воды. Одной рукой держит за талию, другой медленно поднимает мягкую ткань полотенца выше, одновременно лаская кожу бедра. Легкими, нежными касаниями поглаживает, будто пытаясь унять ее панику. Она расслабляется, как воск тает и поддаётся.

Полотенце падает на пол. Вместе с ним, глава Пак опускается на колени. Целует каждый миллиметр кожи. Харин закрывает глаза и тяжело дышит. Из лёгких будто вышибли весь воздух, как только его губы коснулись мягкой кожи живота и груди.

Он чувствует дикое возбуждение, поэтому подхватив ее, несет к кровати.

Харин в агонии. Холодный шёлк не помогает успокоить пламя внутри, а, наоборот, разжигает его ещё больше. Чимин нависает сверху, целует в розовые губы, оттягивает и кусает нижнюю. Сдавленный рык заглушается звуками поцелуев и тихими стонами Харин.

Она вскрикивает от внезапного толчка, затем выгибается и томно вздыхает.

— Я не отпущу тебя, пока твоя кожа не будет пахнуть мной. А моя тобой.

Комментарий к Глава 13. Vice versa*

*Vice versa – (с лат. яз.) наоборот.

*Фудо – имя, в переводе с японского «огонь».

========== Глава 14. Его покой навек нарушен ==========

Комментарий к Глава 14. Его покой навек нарушен

Без комментариев…

https://vk.com/music?z=audio_playlist645542633_14/3d9a8f454eef3c983f – плейлист к главе.

***

Song: Nerves - DPR IAN

Эти шесть дней прошли слишком быстро для главы Мин. Переговоры каждый день заканчивались неудачно. Это не могло не злить его, ведь все из-за проклятого Дьявола, который внушает недоверие его партнерам. Те боятся сотрудничать, ведь товар может быть уничтожен кланом Ким, а это огромные потери. Однако сегодня Мин убедил их, что сможет найти потайные пути для сотрудничества. Тайные поставки, о которых никто не будет знать.

— Намджун, как там дела?

Юнги садится в кресло рядом с огромными панорамными окнами. Токио восхищает красотой.

Отпивает из бокала. Красное вино остаётся капельками на губах. Слизывает их с жадностью, будто это кровь его врагов.

— Все готово, глава. Мы ждём Вашего прибытия.

Юнги бросает телефон на маленький столик у ног. Вспоминает последний разговор с Анной. Злится. Желваки на скулах ходят ходуном. Выпивает залпом оставшееся вино, ставит бокал на тот же стеклянный столик.

Размышляет о ее просьбе.

Даже если он захочет подарить ей свободу, не сможет. Он не обычный влюблённый в неё мужчина, он глава клана в первую очередь. И если его слово не будет иметь вес, то и люди клана могут его не уважать. И они будут правы.

Он бы хотел сделать ее счастливой. Не раз предлагал помочь с ее делом и работой, но каждый раз получал отказы и угрозы.

Пусть и не всегда, но Юнги прислушивался к ней, пытался быть более человечным. Кажется, будто она его меняет в «отрицательную» сторону, делает слишком слабым и податливым. Но ему нравится давать слабину. В такие редкие моменты он позволяет себе надевать маску другого человека и принимать эти метаморфозы личности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Его затуманенный взгляд падает на обитую в чёрный бархат коробочку. Пусть это и не свобода, о которой она просила, но он надеется, что ей понравится его подарок.