Будь со мной нежен - Лилия Орланд

даже помотал головой, прогоняя сладостное виденье. Нет. Сначала работа. Потом Лисичка. Она-то уж точно никуда не денется.

Борисов нажал кнопку на брелоке сигнализации и сел в машину. Сейчас он найдёт нужные документы, перезвонит Дане, а потом займётся Лисичкиными прелестями.

Похоже, он на них подсел. Вадим улыбнулся. И включив экран, набрал последний номер из списка вызовов.

Разговор с помощницей затянулся. Вместо пяти минут, на которые он рассчитывал, проговорил почти сорок. Зато Алиса, наверное, отмыла всё, что надо. Предвкушая, как она отреагирует на приготовленный сюрприз, Борисов поднялся по деревянным ступенькам и зашёл в дом.

Но Лисичка спала. Приняв позу эмбриона, она поджала ноги, одну руку подложила под голову, а другую засунула под подушку. Внутри Вадима начала подниматься волна какой-то необъяснимой нежности. Но он тут же одёрнул себя.

Какая ещё к чёрту нежность?! Это же Алиса Герер – та самая сучка, из-за которой его мать погибла, а он сам оказался на улице. Ему захотелось ударить её. Сильно. Наотмашь. Бить, хлестать, делать ей больно. Видеть слёзы в её испуганных глазах.

Он отвернулся. Отошёл от постели и снял куртку. Повесил её в гардероб. Снял тёплую обувь, поставил туда же. Все движения были медленными. Вадим контролировал каждое. Сейчас он боролся с самим собой.

Точнее, внутри него боролись два Вадима. Первый требовал уничтожить Лисичку, сломать её и выбросить как испорченную игрушку, свершив тем самым справедливую месть. А второй… Вот со вторым всё было гораздо сложнее. Борисов и сам не понимал, что ему было нужно от Алисы. Он хотел стиснуть её в объятьях, прижать к себе как можно крепче и… И что дальше? Этого он не знал…

Вадим направился в душ, давая себе время, чтобы остыть. Ему не хотелось подходить к девушке в таком взвинченном состоянии, чтобы не навредить ей.

Мощные струи хлестали по спине, помогая отвлечься от назойливых мыслей о ней. Он выставил напор на максимум, поставил ладони на стенку душевой кабины, опустил голову вниз и задержал дыхание.

Вода была повсюду. Стекала по мускулистым рукам, по спине, ягодицам, сильным ногам. Стремилась попасть под плотно сжатые веки, чтобы смыть стоявший перед глазами образ сладко спавшей девушки, беззащитной, нежной, ранимой…

Громко фыркая, он замотал головой. С его волос летели брызги.

Эта женщина занимает слишком много места в его мыслях. Так не должно быть. Это похоже на одержимость. Борисов усмехнулся. Ему необходимо сдерживаться. Чем менее он вовлечён эмоционально, тем легче ему будет осуществить задуманное.

В конце концов, он всего лишь хочет отомстить той, что когда-то разбила ему сердце. А если его сердце разбито, значит, никаких чувств он больше питать не может. Ни к ней, ни к кому-либо ещё.

Ведь человек с разбитым сердцем не способен на любовь или даже привязанность. В своих поступках он руководствуется лишь трезвым рассудком. Поэтому всегда одерживает верх.

Вадим Борисов из таких людей. Таким он стал во многом благодаря Алисе Герер и её семейству. А значит, пусть пожинает плоды своих действий. Хотя, возможно, он и пожалеет её. Немного. Когда пресытится ею и укажет на дверь.

Вадим выключил душ. И снял с крючка белое махровое полотенце. Он успокоился. Злость отступила, а вместе с нею и желание причинить боль Лисичке.

Борисов тщательно вытерся и вернулся в спальню. Одеваться он не стал. Всё равно для того, что он задумал, одежда будет только мешать.

Алиса по-прежнему спала, сладко посапывая.

«Ладно, сделаю это попозже», – решил Вадим и вытянулся рядом с ней на постели, накрыв их обоих мягким одеялом.

13

Ему снилась пустыня. Он бежал по песку, неловко соскальзывая по нему босыми ступнями. Раскалённое солнце обжигало его кожу. Вадим старался убежать, укрыться, спрятаться где-нибудь, но здесь не было ни малейшей тени. Измождённый, он уже шёл, всё медленнее и медленнее, затем и вовсе остановился. Покачнулся и упал вниз лицом. Попытался сделать вдох, но раскалённый песок набился в ноздри. Он больше не мог дышать.

Вадим проснулся и автоматически отпрянул от того, что перекрывало ему дыхание. Оказывается, во сне он прижался к Алисе и уткнулся лицом ей в волосы.

Так. Если песок – это её волосы, то солнце…

Борисов коснулся ладонью спины девушки. Она горела. У Алисы поднялась высокая температура. Вот чёрт! Каким образом она умудрилась заболеть?

– Лисичка, ты как всегда всё портишь…

Она пробормотала что-то невразумительное, не открывая глаз. Как и когда она умудрилась заболеть?! Вадим отмотал назад весь их совместный день, начиная с того, как эта курица сидела своим глупым задом на обледеневшем бетоне у «Континенталя», затем, как она шла в коротких сапожках по снегу к машине гаишников…

Мужчина поднялся с постели и отправился в прихожую, чтобы проверить свою догадку. Ну конечно, сапоги были сырыми внутри. И ведь молчала же! И сушиться не поставила. Мокрая курица!

Вадим начал отрывать ящики и дверцы, в поисках сушилки для обуви. Эта деятельность помогала отвлечься от мысли, что это именно он заставил её идти по снегу. Он включил прибор в розетку и поставил сапожки на подставку. Так, с этим разобрались.

Но вот как лечить простуду он не знал.

Борисов набрал знакомый номер. Он так привык по любому поводу звонить Дане, что, наверное, уже выучил эти цифры наизусть. Как назло, трубку она не брала.

Да что ж такое! Стоило боссу уехать на уикенд, как сотрудница тут же пустилась во все тяжкие! Вадим бросил телефон на диван в гостиной и вернулся к Лисичке.

Она по-прежнему спала. Мужчина склонился над ней и коснулся ладонью лба. Горячий.

Девушка открыла глаза, в которых мгновенно проявился испуг, стоило ей узнать Вадима.

– Что?.. – просипела она и закашлялась.

– Ты заболела? – спросил Борисов укоризненным тоном.

– Нет, – прошептала она еле слышно и слабо качнула головой, – сейчас полежу немного, и всё пройдёт.

– Пройдёт как же! – Вадим был раздражён, и по большей части на самого себя. Ведь он совершенно не представлял, что делать в такой ситуации.

«Мать моя, женщина, за что мне всё это?», – подумал он, глядя на розовое лицо девушки, блестевшее в свете ночника бисеринками пота. Он вспомнил ласковые руки матери, обтиравшие его холодной, влажной тряпицей с кислым запахом. Что же это было? Вспомнил. Уксус!

Он бросился на кухню, на которой пока ещё совершенно не ориентировался. Поэтому не знал, что, где лежит.

Вадим не церемонился с содержимым множества шкафчиков, сгребая всё в охапку и вываливая на стол. Бутылочку с уксусом он нашёл,