Розы и Револьверы - Юлия Валерьевна Щербинина

Распахнув глаза, я села и уронила челюсть.

‒ Ну знаете ли, это уже слишком!!!

Да, я действительно лежала на холодном каменном полу. И да ‒ совершенно голой! Абсолютно, блин! Всё, что было на мне, это треклятый ошейник от местной Дольче Габбана и… мои полусапожки на высоком каблуке! Просто оборжаться! Одежды нигде нет и в помине, а я нахожусь в какой-то маленькой комнате без окон, зато с факелом на выложенной камнем стене. Вот так ‒ не лампочка, а обычный средневековый факел с облитой керосином тряпкой. Больше ничего в этой подземной коморке нет.

‒ Охеренное у вас чувство юмора, мрызи! ‒ заорала я, вскакивая на ноги и жалко прикрывая руками грудь. ‒ Хоть бы трусы оставили, долбаные вы извращенцы! Гамадрилы, мля!!!

Подрагивая от холода, я держала себя за плечи и крутила головой в попытке найти хоть что-нибудь. Ни вещей, ни одеялка, чтобы прикрыться, ни глумливой записки ‒ ни-че-го!

Трындец, ох и угораздило! С упавшим сердцем я вдруг подумала ‒ а не два ли ублюдка, которых я сегодня отделала и публично унизила, это устроили? Подговорили вампиршу, она приказала Каину, чтобы вырубил меня, потом запихали в подземелье, раздели и…

Я прислушалась к себе и осмотрела всё тело. Следов насилия нет, изнасилования тоже. Да нет, когда бы эти хмыри успели всё это провернуть! Они уползли горько плакать и зализывать раны за пару минут до моей встречи с эмобоем и наверняка сидят сейчас где-нибудь в лазарете. Да и яйца я им отбила так, что ещё не скоро встанет у обоих. А значит, запихали меня сюда кровососы. Вот от кого-кого, а от Каина не ожидала. Никому здесь нельзя доверять! Никому!

Хрена лысого я вам так просто дамся! Надо выбираться.

Конечно, дверь была заперта. Я нервно подолбила по ней ладонями, потом кулаками, срываясь на разъярённый крик, подёргала ручку. Всё без толку. С психу так зарядила по створке, что от боли онемела рука, отматерила всё, на чём свет стоит, и от безысходности пнула дверь.

А что это там так странно двинулось? Дверь состояла из старых, скорее даже, древних деревянных досок, скреплённых от петель металлической резьбой, похожей на длинные завитушки. Я присела, обхватила пальцами нижнюю железку и подёргала. Шатается, как молочный зуб. Не знаю, что мне это даст, но я стала расшатывать её. Получилось так себе, и я сломала пару ногтей.

Тогда я сняла один ботинок и стала неуклюже отковыривать железку каблуком. Спустя пару минут моих потуг и упорства она наполовину вылезла из створки и под ноги мне свалился длинный ржавый ключ.

‒ Значит, квест решили мне тут устроить? Чувство юмора у них, глядите, проснулось!

Ключ подошёл к замку, и дверь с громким скрипом открылась. Обувшись, я осторожно выглянула наружу и осмотрелась, пряча за створкой голое тело. С одной стороны тупик, с другой небольшой коридор, абсолютно идентичный моей коморке ‒ стены из каменной кладки, один факел и больше ничего. Может, найду чего-нибудь за поворотом. И желательно бы одежду!

Я сжала в кулаке ключ, как рукоять ножа, и вышла. Брать для самообороны больше нечего, снимать обувь и надеяться в случае чего использовать как оружие каблуки, во-первых, смеху не оберёшься, во-вторых, ходить босиком не хочу ‒ и так вся продрогла. А ржавую и очень кстати длинную железку можно кому-нибудь и в глаз воткнуть. Боже, как холодно! И унизительно.

Ёжась, я дошла до угла, завернула и с визгом отлетела назад, врезавшись в стену. Навстречу мне ковыляла нежить.

Тётка неопределённого возраста с лохматыми волосами, вытаращенными бордовыми глазами и белым лицом увидела меня и растянула улыбку. Так, что щёки в прямом смысле треснули и наружу выглянули акульи зубы. С хриплым стоном радостного предвкушения тварь двинулась на меня.

‒ Изыди, мразь! ‒ завопила я и бросилась обратно. Подлетела к двери коморки и остановилась. Ну запрусь я там, и что? Буду сидеть до скончания веков? Вот уж нет.

Нежить передвигалась быстро, но я среагировала быстрее. Круто развернулась и засадила длинный ключ ей прямо в глаз. Всё произошло за долю секунды, но в момент разворота моё время словно бы чуть замедлилось, и я смогла ударить чётко в цель.

Тварь злобно заверещала, а я уже выдернула ключ из её глазницы и с мерзким хлюпающим звуком засадила во вторую, другой рукой схватила за спутанные волосы и что есть сил долбанула башкой об стену. Отскочила к повороту и оглянулась.

Так просто подыхать эта мразота не собиралась. Визжала, как Годзилла, бешено мотая головой, очухалась, повернулась в мою сторону, угрожающе зарычала и кинулась на меня.

Я бросилась бежать. Но куда там! Каблуки оглушительно стучали по каменному полу, надеяться сбежать от ослеплённой нежити глупо. А она ещё и бегает как заправский спортсмен! Поняв, что меня вот-вот поймают, я резко остановилась и прижалась к стене, и нежить промчалась мимо. Но спохватилась зараза быстро. Обернулась и стала медленно надвигаться на меня, щупая воздух и стены вытянутыми руками. Мать моя, жуть-то какая! Мёртвая панночка из гоголевского Вия, только с выколотыми глазами и окровавленным лицом.

Счёт шёл на секунды. Я судорожно осмотрелась. Мне нужно хоть что-нибудь, чем можно защищаться, но вокруг ничего, кроме долбаных факелов нет! Факел…

Со всех ног я помчалась в обратную сторону, выронив ключ, сняла факел с подставки, подлетела к нежити и ткнула огнём прямо в оскаленную рожу, затем со всего маха зарядила ботинком в живот. Да так, что мой каблук продырявил плоть.

Волосы твари моментально вспыхнули, а затем огонь перекинулся на словно облитую бензином одежду. Откинутая назад нежить заверещала так, что у меня заложило уши, и стала носиться по коридору, как курица без головы. Я крепче обхватила факел и торопливо отошла, чтобы горящая заживо — замертво ‒ тварь не обожгла меня.

С минуту она с воплями носилась по коридору, врезаясь в стены, пока не рухнула лицом вниз, задрав задницу, и не затихла. Я поражённо наблюдала, как огонь обращает в угольки чью-то плоть. А ведь когда-то это была живая женщина. Чья-то дочь, возможно, мать. Нафиг, лучше об этом не думать!

Я сунула обратно в подставку на стене факел, подошла к горящему телу, прикрыла ладонью нос и рот, присела и, как бы цинично это ни было, стала греться. Ну а что? Бедолаге всё равно ничего уже не поможет, а я окоченела от