Проданная невеста. Наследник корпорации (СИ) - Устинова Мария

Я не могла оторвать взгляд от лакированного дерева. Меня охватило странное чувство: страх, обида за то, что он так поступил с прахом брата, в горле стояли горькие слезы.

— Не надо так… — попросила я.

Опекун сделал это специально. Именно в этот момент и сюда велел доставить вещи — как обещал по телефону раньше, но праха в списке не было. Он хотел выбить нас из колеи снова. Именно тогда, когда буду принимать наследство.

Я бережно положила урну обратно в коробку.

— Он вынужден прятаться и понимает, что я захвачу офис, — тяжело дыша, сказал Зверь, остановившись. — Он сделал это, чтобы отомстить. Идем.

— Куда? — не поняла я.

— Нужно съездить кое-куда.

Я вцепилась в коробку. Ее я здесь не оставлю. Зверь подхватил ее, чтобы я не таскала, и направился к выходу. Коробку зашвырнул на заднее сиденье пикапа, словно никакого отношения к нему эти вещи не имели. И прах брата тоже? Мне было обидно и больно.

— Садись назад, — велел Зверь.

Я села рядом с коробкой.

Господи, неужели это все, что от него осталось? Я не могла в это поверить, в груди что-то скручивало от спазмов. От крупного мужчины, влиятельного и опасного — и горсть пепла, которая умещается в небольшой коробке?

— Куда мы? — спросила я, когда пикап рванул по улице.

— Мы должны съездить к Нику, — хрипло ответил Зверь. — К его сыну.

— Ты не сказал ему?

— Не успел… — с сожалением признал он.

Ник жил в симпатичной высотке. Закрытая территория, элитные соседи. Для парня, который в детстве искал еду на помойке — очень неплохо. Приемный отец отлично о нем позаботился. Руслан подобрал его, когда пацан оказался на улице после того, как детский дом для детей с особенностями закрылся. Ник не умел говорить, читать, писать, не помнил родителей, и долго голодал, пока не прибился к «Авалону». Руслан подобрал его и дал будущее. И не просто будущее, а жизнь. По правде говоря, глухонемой ребенок на улицах мегаполиса был обречен.

Приемного отца Ник боготворил.

Я не знала, как он отреагирует на весть о его смерти.

Боже, я ведь даже не знаю, действительно ли Руслан усыновил его по документам, или нет. Для разбирательства с завещанием это будет важно. Ник может оказаться таким же наследником, как мой сын… Но это все потом. Ник — хороший парень, и его я обижать не хочу и не буду.

Ник оказался дома.

Раньше он работал в бухгалтерии «Авалона», но был вынужден уйти, когда братья разделились.

Он открыл дверь, и чуть нахмурился, всем видом спрашивая: что случилось? Еще в пижаме, немного растрепанный, он кивнул, приглашая нас домой. На спокойном лице появилась тревога — Ник понял, что просто так с утра мы бы не пришли.

Он пригласил нас в кухню. Квартира была небольшой, но отремонтирована и обставлена по последнему слову моды. В ней царил легкий беспорядок одинокого парня — девушка здесь еще не завелась.

Зверь отказался присесть, а вот я, вымотанная, опустилась на стул. Ник тоже остался стоять.

Кирилл сунул большие пальцы за ремень. Лицо было мрачным и решительным — так мужчины сообщают плохие новости.

— Я знаю, ты меня понимаешь, сынок, — негромко, но четко сказал Зверь, зная, что тот читает по губам. — Мы должны сказать тебе кое-что. Руслан мертв.

Ник внимательно смотрел на губы, и его лицо дрогнуло. Между бровей появилась скорбная складка — он понял, что говорит Зверь.

— Мне жаль. Я организую похороны, сделаю все. Тебе ни о чем не нужно беспокоиться.

Тот затряс головой — не верю.

И издал странный звук — первый, который я от него слышала. Сдавленное мычание сквозь сжатые губы. Нужно было отдать прах Нику, но я оставила урну в машине. Просто не смогла взять второй раз — она жгла мне руки.

— Я отомщу за его смерть, будь спокоен. Это мой долг. Ты получишь свою долю.

Ник яростно мотнул головой.

Я не поняла, что это значит — яростное нет, сигнал «убирайтесь отсюда»? я думала, он впадет в апатию, расстроится, но Ник разозлился и сжал кулаки. Достойный сын своего отца.

— Я хочу, чтобы ты вернулся в «Авалон», Ник, — продолжил Зверь. — Тебе не стоит оставаться одному, ты мне не чужой. Я всегда буду тебе рад.

Зверь инстинктивно собирал нас, остатки своей семьи, в стаю.

Он махнул рукой и отвернулся, промычав еще что-то.

Мне было жаль его, но что я могла сделать? Только смотреть в напряженную узкую спину. Второй раз за жизнь остаться без отца — врагу не пожелаешь, и после остаться в тишине и молчании. Он еще очень молод, и о нем некому позаботиться.

Ник снова махнул рукой, и Зверь взял меня за плечо.

— Идем, Лили… Он хочет остаться один.

— Ты уверен? — не хотелось думать, что мы бросаем его одного.

— Да.

Мы вышли на улицу, на душе было тяжело. Стало тревожно за Ника: опекун Коринны о нем не говорил, но кто знает, не начнет ли мстить и ему? Сегодня он не препятствовал мне забрать наследство. Но поиздевался всласть, прислав вещи. Он на все способен.

— Чего этот гад от нас хочет? — вздохнула я. — Не понимаю.

— Размазать нас, прежде чем убить, — буркнул Зверь и направился к пикапу. — Он ничего не получит, кроме пули в голову. Я займусь корпорацией. Ты должна подписать доверенность на мое имя.

Я вздохнула, глядя на приборную доску пикапа. Почему-то не хотелось этого делать. Мы еще не женаты. Руслан не погребен. Зверь слишком торопит события.

— Принцесса?

Я взглянула в безмятежные светлые глаза.

— Подпишу.

Он спас моего сына. Это меняет все.

Зазвонил телефон, и Зверь мгновенно ответил:

— Да? — он выслушал доклад. — Хорошо. Это зацепка, — Зверь бросил трубку и сообщил мне. — Идентифицировали найденные после пожара тела из дома на озере.

— И кто это?

Зверь улыбнулся и ничего не ответил, доводя до бешенства. На лице впервые за последние дни появилось знакомое выражение порока и силы, словно нас ждут хорошие новости.

— Угадай, принцесса.

У меня не было желания играть в тридцать три вопроса.

— Не томи! Зверь?

— Это телохранители Девина. Которые жили в Лондоне из-за твоей сестры и прилетели сюда с ними.

— И? Что это значит? — не поняла я радости.

— Опекун Коринны начал избавляться от приближенных лиц. Я этого не делал, следовательно, их убил он. Значит, они могли на него вывести. Нужно рассмотреть ближний круг Девина, — решил Зверь. — Кто присутствовал и затем исчез. Может, так на него выйду.

Я молча смотрела в окно.

Эта война интересна только ему. Моя давно закончилась. Сердце немного жег пепел в коробке на заднем сиденье, и то я пока не поняла, почему так сильно.

Руслан был мне небезразличен.

Я Зверю этого никогда не скажу. Но в чем-то Руслан был прав, я не смогу его забыть. Может ли вообще быть небезразличен тот, от кого родила ребенка? В хорошем смысле или в плохом, но выкинуть его из головы полностью не получалось.

— Что будем делать с прахом? — спросила я.

— Я бы просто вышвырнул этого тупого ублюдка в помойку… — сквозь зубы процедил Зверь. — Но мне жаль Ника. Поэтому мы его похороним. Завтра.

Второй раз за последние дни я была на похоронах.

Зверь хоронил его на семейном участке в тихом месте кладбища. Никаких белых ангелов и прессы, Кирилл хотел, чтобы все прошло как можно незаметнее. Приехал Ник. Небритый, в темных очках. Он стоял на зябком ветру, не ежась, пока рыли небольшую могилу.

Я привезла урну с прахом, которая всю ночь простояла на комоде в моей комнате. Я не сомкнула глаз до утра: крутилась в постели, то проверяя сына, то вспоминая Руслана. Ночь была эмоциональной и сложной. Мы почти не говорили, только кивнули друг другу.

Руслан для этого города много значил.

А хоронят практически тайно, пришли только самые близкие. Брат, сын, и я — только не знаю, кем ему прихожусь, любовница, мать его ребенка?

Зверь хорошо заплатил могильщикам, выкопав могилу, они дежурили неподалеку, дожидаясь, пока мы простимся и можно будет заканчивать.