Очарованный принц - Эллен Марш

Она заметила, что синяк над бровью у Коннора почти исчез, но ссадину на ключице окружал кровоподтек темнее ночи. Это придавало Макджоувэну вид разбойника с большой дороги, впечатление усиливали его широченные плечи и огромный рост. Так он и возвышался над ней — косматый гигант в ореоле, своих иссиня-черных волос. И близость его заставляла пульс девушки учащенно биться.

— Тогда выйдите, дайте мне одеться, — потребовала Джемма.

— Вы же одеты! — возмущенно рыкнул Коннор. — В чем дело? Опасение быть изнасилованной заставило вас спать в ваших широченных юбках? Могу вас успокоить: я больше не собираюсь тратить время и возиться с упрямыми костлявыми недотрогами вроде вас.

Что это значило? Может, он нашел себе другую? От этого типа всего можно ожидать. Совершенно невероятная волна гнева захлестнула Джемму. Невероятная потому, что она-то должна не сердиться, а плясать от радости, если Макджоувэн переключил свое внимание на кого-то другого. Великий Боже! Уж не ревнует ли она? Сама эта мысль была настолько невыносима для Джеммы, что она не нашла ничего лучшего, как снова зарыться носом в подушку. Коннор еще раз сильно тряхнул ее за плечо, — Джемма! — в его голосе чувствовалось сильное раздражение.

— Я уже сказала вам — убирайтесь! — с этими словами она привстала на постели и с силой отпихнула Макджоувэна. Вернее, подумала, что отпихнула, потому что в тот же момент отлетела обратно, натолкнувшись ладонями на стальную броню его мускулов. Вот уж поистине человек-гора! А ведь это именно он вчера дважды грозился свернуть ей шею.

«Я должна бежать от этого ужасного дикаря как можно скорее», — в панике подумала Джемма, когда за Коннором захлопнулась дверь. Но как, черт возьми, ей это сделать? Она понятия не имела о том, в каком направлении они движутся и как ей отвлечь внимание Макджоувэна. Задача осложнялась еще и тем, что девушка не могла бросить Гелиоса и все свои вещи. Путешествие же по Англии в одиночестве и без всяких средств, по мнению Джеммы, было таким же малоприятным занятием, как и делать это в компании Коннора.

«Будь терпеливой, — уговаривала она себя. — Надо дождаться, когда мы приедем к нему домой, и постепенно приучить его к мысли, что мне можно доверять. И вот тогда-то ускользнуть от него».

Оставалась одна проблема. Джемма ни за что на свете не хотела, чтобы Коннор прикоснулся к ней хотя бы раз. Услужливая память тут же воскресила в ее воображении ту ночь, одно воспоминание о которой вызывало у девушки жгучий стыд. Она живо представила себе, как Коннор ласкает ее тело, как его губы впиваются в ее, как тесно сплетаются их ноги, а внутри чувствуется его жаркая плоть. Черт! Если он попытается сделать это еще раз, она просто отрежет предмет его гордости и выкинет собакам! Хорош же он будет! А что касается «упрямой костлявой недотроги», то…

— Джемма! — в дверь загрохотали с такой силой, что задрожали стены в комнате. — Здесь чертовски холодно, женщина! Какого дьявола вы делаете там так долго?

Схватив таз с водой, девушка что было сил запустила его в сторону двери. Таз грохнулся об пол с такой силой, что полетели щепки отколовшегося дерева; во все стороны растеклась вода. В наступившей тишине дверь приоткрылась и показалась голова Макджоувэна.

— А вот и мимо! — ехидно улыбнувшись, проговорил он и быстро закрыл дверь.

Два дня спустя они въехали в Шотландию, и Коннор подробно описал Джемме их маршрут — по Оттербурнской дороге, которая приведет их к древним романским развалинам Гадрианской стены и в столь же древние районы Шотландии. Макджоувэн рассказал, что на протяжении нескольких столетий гордые скотты сражались с англичанами за свою независимость. Их многочисленные подвиги воспеты народом в балладах, а замки, эти немые свидетели былых сражений, сохранились в большом количестве и по сей день.

Джемма, когда увидела их воочию, не могла не признать, что они придают местному гористому ландшафту неповторимое очарование. Ей, которая никогда не выезжала дальше Дербишира, было интересно все вокруг, и как ни старалась она напустить на себя равнодушный вид, ей это так и не удалось.

Осень окрасила деревья в ярко-красный, желтый, оранжевый цвета, и на фоне пронзительно голубого неба они выглядели сказочно красивыми. По склонам гор стекали сверкающие водопады; на пути Коннора и Джеммы встречалось множество маленьких журчащих речушек. Вода в них была такой прозрачной, что не составляло труда разглядеть каждый камушек на дне. Поздние осенние цветы пестрели у дороги, а у подножия холмов пышные заросли вереска радовали глаз своим розовым и пурпурным великолепием. Окрестные деревушки были крошечными и казались почти безлюдными. Проезд же двух элегантных экипажей с красавцем конем позади, каждый раз превращался для местных жителей в настоящий спектакль. Джемма заметила, что люди, выходившие им навстречу, очень худые и грязные. А многие из них, даже дети, несмотря на холод поздней осени, были босыми. Все они такие же оборванцы, как и Макджоувэн, подумала девушка. Почему эта страна такая бедная?

— Как насчет ужина? — поинтересовалась Джемма у Коннора. — Я проголодалась. Да и не мешало бы уже сделать остановку, хотя бы для того, чтобы немного насладиться свежим воздухом. Ведь невозможно все время находиться в пути. Какая необходимость продвигаться вперед с такой бешеной скоростью? Вы что, куда-нибудь спешите? Где конечная цель нашего маршрута? Этого вы мне так и не сказали.

— Мы проведем в дороге еще одну ночь, а затем покинем кареты, в которые погрузят все ваше добро, — холодно объяснил ей Коннор.

— Зачем? — с нарастающей тревогой спросила девушка.

— Затем, что мы готовимся пересечь Кумб.

— Пересечь что?

— Кумб, — гордо ответил шотландец. — Одну из гор, разделяющих страну на северную и южную части. Нам не удастся проделать этот путь в карете, так как скоро выпадет снег.

— Как же мы тогда одолеем перевал? — заподозрив неладное, спросила Джемма.

— Верхом.

— Верхом? Как солдаты или бедные странники?! Никогда. — Губы девушки сжались.

— Дорогая моя, боюсь, что у вас нет выбора, — медленно проговорил Коннор, прищурив глаза.

— Нет, есть.

— О! В самом деле? — усмехнулся Макджоувэн. — И какой же?

— Убить вас, — выпалила Джемма. — Или убежать.

— Интересно, как это вы убьете меня, если у вас нет оружия?

— Я что-нибудь придумаю, — с угрозой пообещала Джемма и сжала кулаки.

— Ну в этом-то я нисколько не сомневаюсь, — со снисходительной усмешкой бросил Коннор.

Его нежелание считаться с ее мыслями, чувствами, с ее мнением, с ее правом на счастье на удивление больно ранило Джемму. Привыкшая за годы своего одинокого детства терпеливо сносить обиды, она вдруг почувствовала, что на глаза ее наворачиваются слезы. И тут же отругала себя за это: никому нельзя доставлять сомнительного удовольствия доводить другого человека до слез.