Быть собой (СИ) - "Sleepy Xoma"

«Маркаций в опале, кто знает, сколько из его слуг шпионят за господином?» — пришел юноша к весьма разумному умозаключению и решил побыть фарийцем, раз уж обстоятельства требуют этого.

Они заняли места за столом, и ужин начался. Этаара оказалась отличной собеседницей — умной, начитанной и острой на язык. А еще ей было интересно буквально все — откуда Трегоран, кто его родители, как он попал сюда, какая сейчас погода в великом Фаре и что носят девушки.

Приходилось сочинять на ходу, искусно сплетая истину и ложь. Он — из провинции Тимберия. Отец — легат, старый приятель учителя, мать — тимберка. В великом Фаре побывать ему, увы, не довелось — большую часть жизни ездил вместе с отцом и матерью по разным местам. Как только обнаружилось, что в юноше разгорается Пламя, родители договорились с великим магом и отправили его сюда. Сперва по морю, а потом — на лошади. Увы, но животное пало в пути, а поэтому остаток дороги пришлось пройти на своих двоих.

Этаара слушала его, раскрасневшись от возбуждения и любопытства, и не забывая опустошать тарелки. Аппетит у нее, определенно, был отцовским.

Когда ужин подошел к концу, девушка мило улыбнулась своему новому знакомому и грациозно, покачивая бедрами, покинула зал. Эта часть ее тела также была развита выше всяких похвал. Можно даже сказать, что не по годам. Трегоран следил за удаляющейся фарийкой, то и дело сглатывая тягучую слюну.

— Ай-ай-ай, — с насмешкой в голосе произнес Маркаций, когда дверь за дочкой закрылась. — Как нехорошо: заглядываться на дочь в присутствии отца.

«Ой», — подумал юноша, багровея от стыда.

— Ничего, ничего, все нормально, — рассмеялся маг. — Я не из тех, кто готов запрещать молодым людям общаться, а Этаара уже достаточно большая девочка для того, чтобы принимать решения и отвечать за них. Прошу об одном — будь с нею осторожней. У дочки тяжелый характер и она томится в этой глуши. Постарайтесь не натворить глупостей.

— Хорошо, учитель, — пискнул Трегоран.

— Вот и славно, — Маркаций потер руки. — Ну, пара часиков до сна у нас есть, предлагаю еще немного позаниматься.

* * *

Дни тянулись за днями. Хотя нет, не тянулись — они летели, сменяя друг друга! Пожалуй, Трегоран последний раз был так счастлив лет десять назад, когда отец представил его Божественному. Юноша учился, учился, а потом — снова учился. Заклинания давались ему невероятно легко, что приводило Маркация в восторг. Фариец радовался, точно ребенок, получивший новую игрушку, каждый раз, когда у юноши выходило очередное колдовство.

Начинали они с простого — основных заклинаний каждой из стихий. За неделю прошли путь, который у иных — со слов учителя — занимал несколько месяцев, а то и лет. Пламя внутри юного чародея разгоралось все сильнее и сильнее, и он уже предвкушал знакомство с мощными боевыми заклятьями, которые определенно могли бы помочь в будущем.

Свободное время юноша распределял между книгами и Этаарой. Причем к своему удовольствию он отметил, что девушка не имела ничего против его общества. Молодые люди совершали верховые прогулки по обширным владениям сенатора, болтали, даже рыбачили. В первый же Трегорану удалось выловить громадную рыбину, подобных которым не водилось на его родной земле. Этого речного монстра в три локтя длинной молодой человек самолично освежевал, почистил и приготовил, вызвав восторг как своего учителя, так и его дочери. Оба наперебой восхваляли его выдающиеся кулинарные способности, отчего юноша краснел, точно мак. Но он не мог не признать, что слышать столь добрые слова было приятно. Причем, когда их произносила красавица-фарийка, в груди екало.

Лишь время от времени что-то — какое-то смутное воспоминание — пыталось пробиться из бездонных глубин памяти, вызывая страшную головную боль всякий раз, когда Трегоран пытался ухватиться за него. И он неизменно откладывал эту странную борьбу со своей головой до следующего раза.

На четырнадцатый день пребывания в гостеприимном особняке, Трегоран заметил одну странную вещь, о чем немедленно сообщил Маркацию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В этот момент они были в библиотеке — учитель увлеченно что-то записывал, ученик — перебирал книги.

— Учитель, — обратился он к склонившемуся над пергаментом магу. — Я не могу понять.

Тот поднял голову.

— Да?

— В природе существует четыре основных стихии: огонь, вода, земля и воздух. Они уравновешиваются пятой — духом или айпероном.

— Это так, — кивнул опальный сенатор, а его губы сами-собой начали расползаться в улыбке, из чего Трегоран заключил, что суть его вопроса уже ясна фарийцу. — Что же тебя смущает?

— Почему про магию духа нет ни слова? Ни одного тома или свитка, ни даже странички. Как такое может быть?

— Надо же, надо же… Все-таки ты необычайно умен, молодой человек. Не каждый ученик задается этим вопросом даже после нескольких лет обучения. Что ж, отвечу. Причин, как и у любого сложного явления, больше одной. Начнем с самой прозаичной. Магия духа сильнее всего была развита в Ширримской империи. Слышал ли ты об этом государстве?

— Нет.

— Не удивительно. Оно перестало существовать более ста лет назад. Сейчас уже даже и не помнят, когда точно.

— Перестало существовать? — Трегорана удивила столь странная формулировка, но он уже успел уяснить, что Маркаций редко произносит какие-либо слова просто так. — Было завоевано?

— Если бы… — вздохнул маг, вставая с кресла и подходя к одному из книжных стеллажей. — Так, где же оно?

Он один за другим вытаскивал фолианты, пока не наткнулся на тонкую — в несколько листиков пергамента — книжку.

— Вот, — маг протянул находку ученику.

— «Мертвые земли», — прочитал тот, — Написано со слов Гария Силиция.

— Да, к слову, Гарий был самым прославленным в Фаре путешественником. Говорили, что сам Улиан даровал ему крылатые сандалии, чтобы быстроногий фариец обошел весь мир.

Трегоран ощутил, что совершенно запутался, о чем и не преминул сообщить учителю.

— Ах да, — хлопнул тот себя по лбу. — Я постоянно забываю, что ты родом из Тимберии. У нас каждый ребенок знает о Мертвых землях. Если кратко, то в один прекрасный день вся территория Ширримской империи превратилась в проклятую землю. Люди исчезли, а путников встречали пустые города. И все бы ничего, если бы не призраки.

— Призраки? — юноша поежился.

— Да. Духи, которые приходили к безумцам, отважившимся заночевать в этих проклятых местах, и сводили их с ума. Гарий был одним из тех, кто вернулся, сохранив рассудок, но до конца своей жизни он не осмеливался подходить к Мертвым землям даже на три дневных перехода. И, возвращаясь к предмету нашей с тобой дискуссии, когда Ширрим обезлюдел, вместе с ним исчезла и большая часть сведений об айпероне.

Трегоран снова поежился, и ему неожиданно показалось, что в библиотеке как-то очень уж неуютно, а тени в углах выглядят чересчур зловеще. Он постарался как можно скорее перевести бег мыслей в другое направление, а потому спросил:

— Это главная причина, но ведь есть еще что-то?

— Император, — коротко, но емко, ответствовал Маркаций. — Владыка отчего-то не любит магию духа. Едва он завоевал Вечный Город, как пятая школа оказалась вне закона. Каждый свободный человек обязан сдать — замечу, за неплохие деньги, — все книги и свитки, в которых есть хоть слово о магии духа. Укрывательство же запрещенной литературы приводит в лучшем случае на рудники.

— А в худшем?

Маркаций выразительно чиркнул ладонью по горлу.

— Наш повелитель никогда не признавал полумер, — пожал он плечами. — И всегда считал, что если кто-то чего-то не хочет делать, то его проще убить, чем перевоспитывать. Вот тебе и вторая главная причина, возможно даже, она будет столь же весома, как и первая. Сам понимаешь: магию стихий практикуют лишь в нескольких странах. Одна из них исчезла, а во второй появился запрет. Кое-что можно еще найти в вольных городах Атериады, ведь полисы издревле тесно общались с Ширримом, но то, что осталось — это лишь жалкие обрывки великих знаний, которые некогда были доступны каждому ищущему истину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})