Разговор с родителями - Дональдс Винникотт

— Да, вы не можете отойти и заниматься чем-то другим.

— А он делает из этого игру. (Смех).

— И тут что-нибудь перекипает на плите, а вы оставили пылесос включенным… Вы думали, это на минуту…

— Да, меня эти постоянные помехи очень раздражают — откуда-то вдруг раздается крик, и приходится бросать все на кухне — руки в муке и все такое — и бежать, чтобы выяснить, что случилось.

— Ну, когда у меня руки в муке, я говорю: «Слушай, не хочешь же ты, чтобы я что-то делала такими руками?»

— И это срабатывает?

— Да: «Подожди». Боюсь, я часто так делаю… И еще когда мы… когда обнаруживаются досадные вещи вроде: «Мамочка, мы забыли то-то и то-то»… Элизабет говорит, знаете, мы куда-нибудь идем, и она хотела взять куклу или корзинку… Я говорю: «Ну, смотри, можно будет взять в следующий раз». Это просто как во сне.

Дональд Вудс Винникотт:

Всему есть предел, и все время, пока ребенок растет, все яснее и яснее обозначается предел требованиям, которые он имеет право предъявить матери. И кто установит этот предел? Мать обнаруживает, что в какой-то мере она постепенно оказывается в состоянии защитить себя.

МАМЫ:

— Многое зависит еще от того, как вы провели ночь. (Смех).

— Это была кошмарная ночь, и в тот день я, пожалуй, вела себя с ним жестоко, а если бы он только начал ко мне приставать, я, наверное, просто взорвалась бы.

— А не стало от этого хуже?

— Нет, я думаю, он чувствует, что я действительно дошла до точки и лучше ему вести себя тихо… И он был на удивление тих.

Дональд Вудс Винникотт:

Но я полагаю, что в конце концов отец должен прийти и защитить свою жену. У него тоже есть свои права. Он не только хочет видеть свою жену восстановленной в своем независимом существовании, но еще хочет иметь возможность владеть ею самому, даже если это будет иногда предполагать отстранение детей. Поэтому, конечно, отец занимает твердую позицию, что возвращает меня к моему прежнему разговору о слове «нет». В одной из предыдущих передач я предположил, что именно когда отец занимает твердую позицию, он становится значимым для маленького ребенка, если только он заслужил право на жесткую линию тем, что поддерживал дружественную позицию.

Забота о маленьких детях может быть действительно тягостной, но альтернатива, регламентация ребенка — самая кошмарная из идей, которые могут прийти в голову матери. Поэтому, я думаю, дети так и будут оставаться источником досады, а матери будут рады, что у них есть возможность быть жертвами.

[1960]

Безопасность

Всегда, когда предпринимается попытка сформулировать основные потребности ребенка, мы слышим слова: «Детям необходима безопасность.» Временами нам кажется это разумным, но иногда закрадываются сомнения. Можно спросить, а что означает слово безопасность? Конечно же, родители, оберегающие детей сверх всякой меры, причиняют им страдание, точно так же, как родители, на которых нельзя положиться, приводят своих детей к запутанности и страху. Значит, по-видимому, родители могут обеспечивать чрезмерную безопасность, но, с другой стороны, мы знаем, что дети очень в ней нуждаются. Как в этом разобраться?

Родители, которым удается сохранять целостность семьи, на самом деле дают своим детям что-то чрезвычайно важное, и, естественно, когда семья разваливается, это сказывается на детях. Но если нам говорят только, что детям нужна безопасность, вы почувствуете, что в этом утверждении чего-то не хватает. Дети находят в безопасности, в защите нечто вроде вызова и стремятся показать, что они могут вырваться. Доведенная до крайности идея «защита — это хорошо» означала бы, что самым удачным местом для роста является тюрьма. Это было бы абсурдом. Конечно, свобода духа везде возможна, даже в тюрьме. Поэт Лавлейс написал:

Стенам из камня не создать тюрьмыИ прутьям из железа — клетки,

подразумевая, что и то, и другое — не просто крепкие запоры. Но люди должны жить свободно, чтобы жило воображение. Свобода есть существенный элемент, она раскрывает лучшее в людях. Тем не менее нам приходится признать, что некоторые не могут жить на свободе, потому что боятся и самих себя, и окружающего мира.

Чтобы разобраться в этих понятиях, я думаю, мы должны рассмотреть развитие младенца, ребенка, подростка, взрослого и проследить эволюцию не только отдельных личностей, но и требования этих индивидуумов к окружению по мере их развития. Очевидно, это признак здорового роста, когда дети начинают получать удовольствие от свободы, которая им дается во все возрастающих количествах. Какую цель мы преследуем, когда растим детей? Мы надеемся, что каждый ребенок постепенно приобретет чувство безопасности. Внутри каждого ребенка должна созидаться вера во что-то; не только в то, что хорошо, но что надежно и долговечно или может быть подвергнуто риску и восстановлено после того, как было повреждено. Вопрос в том, как возникает чувство безопасности? Что приводит к такому благополучному положению дел, когда ребенок доверяет людям и вещам вокруг? Что формирует то качество, которое мы зовем уверенностью в себе? Является ли этот важный фактор внутренним, личным или это моральное обучение? Должен ли существовать пример, который нужно копировать? Необходимо ли обеспечить внешнее окружение, чтобы проявился желаемый эффект?

Мы могли бы рассмотреть этапы эмоционального развития, которые должен пройти каждый ребенок, чтобы стать здоровой и со временем взрослой личностью. Это заняло бы много времени, но все же возможно. В ходе такого обзора мы могли бы говорить о внутренних процессах роста индивидуума и о пути (конечно, очень сложном), который каждое человеческое существо должно пройти, чтобы стать полноправной личностью. Здесь, однако, я буду говорить об обеспечении окружения, о роли, которую играем мы, и роли, которую играет общество по отношению к нам. Именно обстановка делает возможным рост каждого ребенка, и без обеспеченного нами адекватного окружения не может быть личностного роста, или же этот рост будет извращен. И так как нет в точности похожих друг на друга детей, от нас требуется, чтобы мы приспосабливались к каждому ребенку особо. Это означает, что кто бы ни воспитывал ребенка, он должен знать его и действовать на основе личных жизненных взаимоотношений с этим ребенком, а не на основе чего-то изученного и применяемого механически. Если мы надежны, доступны и последовательны по отношению к себе, то мы обеспечиваем не ригидную, но живую и человеческую стабильность, в которой младенец чувствует защищенность. Это именно такое окружение, в отношениях с которым он может расти и которое он может впитывать и копировать.

Когда мы предлагаем безопасность, то делаем сразу две вещи. С одной стороны, благодаря нашей поддержке ребенок защищен от непредвиденного, от бесчисленных нежелательных вторжений и от мира, еще непонятного и неизвестного. А с другой стороны, ребенок защищен нами от его или ее собственных импульсов и последствий, к которым они могут привести. Вряд ли мне нужно напоминать вам, что очень маленькие дети нуждаются в уходе абсолютно и не могут существовать сами по себе. Им нужно, чтобы их держали, перемещали, мыли, кормили, чтобы поддерживалась определенная температура и чтобы их защищали от сквозняков и ушибов. Им нужно, чтобы их побуждениям шли навстречу. Они нуждаются в нас, чтобы их спонтанность имела смысл. На этой ранней стадии не встречается особых затруднений, потому что в большинстве случаев у младенца есть мать, а мать в это время почти целиком связывает себя с потребностями своего младенца. На этой стадии младенец в безопасности. Если мать достигает успеха в этом деле, за которое она отвечает с момента рождения, то в результате трудности ребенка оказываются связанными не с покушениями внешнего мира, а с самой жизнью и конфликтами, сопровождающими живые чувства. В наиболее благоприятных обстоятельствах защищенный достаточной материнской заботой младенец начинает жить как личность и индивидуальность.

Очень скоро младенец становится способен защитить себя от неуверенности, но в первые недели и месяцы он еще очень слабо определился как личность и поэтому без поддержки его развитие искажается, если случается что-то непредвиденное. Младенец, который познал безопасность на этой — ранней стадии, начинает повсюду носить с собой ожидание, что его не подведут. Разочарования — ну, да, они неизбежны; но чтобы тебя подвели, покинули в беде — ну, нет! Все это довольно просто.

Вопрос, который нас здесь занимает — что происходит, когда устанавливается чувство безопасности? Я хочу сказать, что тогда начинается сплошная долгая борьба против защиты, так сказать, против безопасности, обеспеченной окружением. Мать, после начального периода защиты, постепенно допускает мир внутрь ограды, и теперь маленький ребенок-индивид набрасывается на любую новую возможность свободного выражения и импульсивного действия. Родители продолжают быть наготове с дисциплинарными рамками, каменными стенами и железными прутьями, но поскольку они знают, что представляет собой каждый ребенок, и поскольку они заинтересованы в эволюции детей как личностей, они приветствуют вызывающее поведение. Они продолжают быть хранителями спокойствия, но готовы к беззаконию и даже революции. К счастью, в большинстве случаев и родители, и дети получают облегчение от жизни в воображениии, от игры и культурного опыта. Со временем здоровые дети становятся способны сохранять чувство безопасности перед лицом открытой небезопасности, как в случае, например, когда родитель заболевает или умирает, когда кто-то ведет себя непорядочно, или когда по тем или иным причинам семья распадается.