Британский качок (ЛП) - Ней Сара

Такая любопытная.

— Я не возражаю против этого. — Но иногда мне одиноко. Я просто не привык к этому. После многих лет жизни в общежитии с сотнями других парней, а затем в университетском общежитии, пребывание в одиночестве в доме, безусловно, это…

Тихо.

Не возражал бы против соседа по комнате, хотя желательно, чтобы это был не один из придурков, с которыми я дружу.

Неряшливые. Нечистоплотные.

Уолли Файнштейн пытался уговорить меня сдать вторую спальню, но я был в нынешней квартире Уолли, и это свинарник.

Грязная дыра.

Нет, точно нет.

Если бы у меня был сосед по комнате, это был бы кто-то аккуратный, кто убирал бы за собой, кто, возможно, даже был бы готов, я не знаю, кормить меня время от времени.

— Почему ты вдруг замолчал? — спрашивает Джорджи, снова уставившись на меня.

Я моргаю в ответ на нее.

— Ничего.

Она смеется.

— Я не спрашивала, что случилось, я спросила, почему ты замолчал.

У нее милый смех, такой же, какой я считаю ее.

Возможно?..

Нет.

«Она не будет жить здесь, ты, чертов ублюдок. Выбрось это из головы».

Но она заперта в проклятом общежитии и ухватилась бы за возможность выбраться оттуда.

«О, ты теперь добрый самаритянин, да? С каких это пор?»

Я крепко сжимаю губы.

— Ты странный человек, Эшли Джонс.

Просто Джонс.

Она явно ничего не знает о британской голубой крови, если собирается лишить меня части фамилии.

Я внимательно наблюдаю, как Джорджи суетится на кухне, вытаскивая посуду из ящиков и салфетки из подставок, добавляя к ужину молоко, масло и пакетики порошкообразного сыра.

Это не может быть хорошо для нас.

Она кладет сосиски в кастрюлю и смешивает все это вместе, в одну клейкую массу.

Мама бы под страхом смерти не приготовила бы такое. Или, вернее сказать, не позволила бы повару приготовить.

Мама не очень хороший повар — сомневаюсь, что она даже знает, как кипятить воду, — но могу с гордостью сказать, что я овладел этим искусством в общежитии Стоу, частной школы, где провел половину своей жизни.

Передо мной появляется миска, от которой исходит пар и…

Подозрение.

— Вот вилка и ложка. Не уверена, что ты предпочтешь. Я люблю есть вилкой, — бормочет она. — Приятного аппетита!

Джорджи пристально смотрит на меня.

Очевидно, ждет, когда я попробую первый кусочек.

Я неохотно беру вилку.

— Захвати хот-дог, — советует она.

Я протыкаю кусочек зубцами.

— Такая властная.

Джорджи пожимает плечами.

Съежившись — потому что, конечно, это меня убьет, — я подношу вилку к губам и кладу кусочки в рот, закрывая, чтобы прожевать.

Это попадает мне на язык.

Хмм.

Сыр.

Соленая сосиска.

Лапша.

Накалываю еще кусочек, нуждаясь во второй попытке для надлежащей оценки.

Кладу в рот.

Жую.

Хм. Не так уж ужасно.

Джорджи ждет, когда я что-нибудь скажу. Что-нибудь.

Еще не попробовала ни кусочка от своей порции.

— Ну?

Как будто она шеф-повар, отмеченный звездой Мишлен, ожидающий, когда критик оценит ее таланты.

Я медленно киваю.

— Неплохо.

Ее брови с надеждой приподнимаются.

— В самом деле? Не противно?

— Поверь мне, я бы сказал, если бы мне не нравилось.

— Хорошо. — Счастливая, она начинает ковыряться в своих макаронах с сыром.

— Ты сказала, что часто это ела?

— В детстве, да.

— Хм. — Это было бы идеальной едой в общежитии в Стоу, когда я был мальчиком. Легко. Несколько ингредиентов.

Кастрюля. Вода.

Сливочное масло.

Молоко.

Все просто.

Я случайно издаю довольный звук «М-м-м», который приводит Джорджи в восторг.

— Ура! — практически визжит она. — Я так счастлива, что тебе нравится.

— Полегче, тигрица, — говорю ей с набитым ртом, что грубо даже для меня. — Я сказал, что мне нравится — я не сказал, что хочу на этом жениться.

Прошло много времени с тех пор, как мне приходилось использовать манеры, вбитые в меня мамой и уроками поведения в школе.

Проклятый этикет — последняя чертова вещь, которую подросток хочет изучать, поэтому мы не очень спокойно сидели на уроках.

На этих скучных курсах было заработано много штрафных баллов.

Джорджи делает глоток шоколадного молока, и я делаю то же самое, поднося стакан к губам.

У меня и этого тоже не было.

Делаю большой глоток.

Оно холодное и очень вкусное. Ням.

Выпиваю залпом весь стакан, облизывая губы.

Джорджи сияет.

— Я боялась, что отравлю тебя. Я так рада, что тебе нравится, даже хот-доги.

— Сосиски?

— Остановись. — Она добродушно смеется. Интересно, бывает ли у нее когда-нибудь плохое настроение; Джорджи всегда кажется веселой. Бодрой.

За исключением того первого вечера, когда мы встретились — в ту ночь она определенно выглядела так, будто собиралась описаться.

Съев остатки того, что было в миске, плюс остатки того, что было в кастрюле, я встаю со своего места и убираю со стола, чтобы сполоснуть посуду в раковине.

— Ты не обязан этого делать, — говорит Джорджи с беспокойством в голосе.

Но она не горничная и пришла сюда не для того, чтобы убирать за мной.

— Ты готовишь, я убираю.

Девушка улыбается, прикусывая нижнюю губу.

Тем вечером, еще долго после того как девушка ушла, я лежу в постели, думая о соседе по комнате, а потом о ней.

Джорджи.

Соседка по комнате.

Соседка по комнате Джорджи.

Если бы она переехала, ничего бы не случилось. Она была бы вне пределов досягаемости.

Почему?

Ты уезжаешь, и она тоже — она не хочет отношений.

Тем более с тобой.

Так ли это?

Понятия не имею.

Покончив с ужином, мы сели во внутреннем дворике рядом с небольшой ямой для костра, которую я сделал из блоков из магазина «Хоум Дипоу»[9], смеясь над нашими родителями, друзьями и товарищами по команде.

В основном над ее товарищами по команде.

Звучало так, будто они идиоты.

Быть с девушкой — это совершенно не то же самое, что тусоваться с парнями.

Это было спокойно.

Мило.

Джорджи рассказала о том, что почти никого не знает здесь, но подружилась с Наллой и Прией из нашего бизнес-класса. Как ей скучно и одиноко в общежитии…

Я хватаю мобильный с тумбочки, прежде чем успеваю передумать.

Я: Я тут подумал.

Джорджия: О боже. Это звучит серьезно.

Я: Я серьезно.

Джорджия: Это была фигура речи. Ты такой буквальный.

Джорджия: Что у тебя на уме, Джонс?

Я: Я тут подумал — а если бы ты жила со мной?

Джорджия: ЛОЛ

Я: Что тут смешного?

Джорджия: Ты. Это было так случайно и появилось из ниоткуда. Ты пьян???

Я: Я лежу и думаю об этом, и это имеет смысл.

Джорджия: Э-эм… что? Я тебе даже не нравлюсь. Почему ты хочешь, чтобы я жила с тобой?

Я: Кто сказал, что ты мне не нравишься? Ты накормила меня. Все прощено.

Джорджия: Тогда с тобой слишком легко…

Я: Большинство парней такие.

Джорджия: Ты сейчас серьезно? Ты же знаешь, я не могу просто съехать из общежития. Я плачу за то, чтобы быть здесь.

Я: Ты добровольно платишь за то, чтобы спать, мыться и есть в одной комнате, возможно, с двухъярусной кроватью.

Джорджия: Я не КУПАЮСЬ в своей комнате.

Я: Верно. Ты принимаешь душ в общей комнате в стрингах.

Джорджия: Я не ношу стринги в душе!

Я: Обувь. Обувь для душа.

Джорджия: О. Ты это имел в виду под стрингами[10]?