Медь Химеры - Пирс Энтони

— Проклятье! — он осадил лошадь и подождал, пока пестрый жеребец Филиппа поравняется с его кобылой. — Я же велел тебе остаться. Это официальная миссия. Проклятье, мне не нужен в дороге ребенок.

— Я приехал, чтобы помочь тебе выпутаться из беды. — Филипп улыбнулся, но Сент-Хеленс сомневался, чтобы в этих словах была правда.

— Ты! Вызволишь меня из беды?! Ты, щенок, сам по себе был бедой и напастью, как только появился на свет!

— Я не просто появился на свет. Меня нашли под камнем также, как и тебя.

— Наверно, так и было. И старая Мельба затем взяла на себя все заботы о тебе.

Лицо мальчика помрачнело. Сент-Хеленс немедленно пожалел о своих словах. Добродушные насмешки были одним делом, но серьезные обиды совсем другим. Было слишком много правды в сильном влиянии Мельбы на мальчика с самых ранних лет.

— Мне очень жаль, Сент-Хеленс, — голос Филиппа дрожал. — Если ты действительно не хочешь, чтобы я был рядом с тобой…

— Ну, а теперь ты вообразил себе такую идиотскую вещь! Конечно, я хочу, чтобы ты поехал со мной! Очень рад тому, что ты составишь мне компанию. Чтобы сделал, если бы попал в беду без тебя?

— Но ты же сказал…

— Я много чего могу сказать. Это проклятье ирландцев — вообще-то одно из многих их проклятий. Я разве не говорил тебе о том, что такое шутки?

— Ну да, конечно. Например, когда ты сказал: «А у этой девушки прекрасные кувшины», когда все могли видеть, что она несла бутылки из-под вина.

Ох! Под опекой злой Мельбы молодой король немногому научился. Одна-две поездки со старым бывалым солдатом, возможно, значительно расширят кругозор паренька.

— Ты случайно больше ничего в ней не заметил, парень?

— У нее была прекрасная фигура. Удивляюсь, как ты сам этого не увидел.

Что ж, может быть, надежда все-таки была — парнишка начинал понимать самое основное.

— Может быть, в следующий раз я тебе все объясню.

— Я действительно могу многим помочь, ты же знаешь. Я однажды был королем, хотя только формально. Я могу рассказать тебе, как надо держаться, и ты не заставишь нас краснеть.

— Вот что я скажу тебе, Фил. Если ты увидишь, как старикан харкнет на ковер, ты немедленно заговоришь.

— Да, конечно, Сент-Хеленс. Но там, в Аратексе ты так не делал. Я бы почувствовал это, если бы ты так сделал.

Сент-Хеленс возвел глаза к небу. Неплохой парень, но иногда он был порядочным озорником. Небольшое выбивание пыли из задней части штанов помогло бы избавится от этого, но с задницами королей имеются свои проблемы.

— Давай скажем просто, что я буду высоко ценить твою помощь. Любую и когда бы то ни было. Если она вообще потребуется.

Но Филипп не слышал и смотрел назад, на ту дорогу, по которой они приехали. К ним приближалась лошадь с всадником. Когда лошадь приблизилась к ним, стало возможно разглядеть мундир дворцового гвардейца.

— Зачем одному из этих парней ехать за мной? — спросил Сент-Хеленс. — Появилось что-то новенькое?

Всадник был тем молодым гвардейцем, которого Сент-Хеленс видел во дворце, но не разговаривал с ним. Он мог бы поклясться, что парень скакал на любимой лошади короля.

— Посланник Рейли, — задыхаясь проговорил охранник. — Я из дворцовой гвардии, но сейчас я сам по себе. Я много слышал о вас, о том, как вы сражались с колдуньей, и все такое прочее. Сэр, мое имя Чарли Ломакс.

— Я помню вас достаточно хорошо. В чем дело?

Ломакс посмотрел на мальчика.

— Это предназначается только для ваших ушей, Сент-Хеленс.

— Можете говорить в присутствии Фила. Я ему доверяю.

Чарли Ломакс, королевский гвардеец, несколько раз глубоко вздохнул. Он свел брови, словно решал какую-то трудную для себя задачу.

— Сэр, я прошу вашего разрешения присоединиться к вашей миссии в Германдии.

— Вас послал король? — Это и впрямь было странно.

— Нет, сэр. Как я уже говорил, я делаю это по собственной инициативе.

Сент-Хеленс услышав это, не понял, в чем дело.

— Вы хотите сказать, что вы бросили свой пост, дезертировали?

Это ему не понравилось. Он всегда испытывал симпатию к дезертирам. Но помогать одному из них, означало навлекать беду на себя.

— Я хочу сказать, что желаю служить истинным интересам моего короля и страны. Я знаю, что и вы тоже этого хотите, посланник Рейли, так что я…

— Вы служите королю, дезертировав у него со службы? — резко спросил его Сент-Хеленс.

— Я не верю, что тот человек во дворце — это король.

Вот все и высказано.

— Вы поступили правильно. Совершенно правильно. Конечно, вы можете сопровождать меня. — Затем, после некоторой паузы он добавил:- И называйте меня Сент-Хеленс.

— Благодарю вас, сэр! — воскликнул Ломакс с широкой улыбкой. — Сент-Хеленс, сэр!

У этого парня неприятности с тем, который сейчас надел корону, подумал Сент-Хеленс. Если он правильно догадывается, то все они вот-вот наживут точно такие же. Если нельзя отвести эту беду, то следует приготовиться, чтобы достойно встретить ее во всеоружии.

И они втроем отправились в Германдию исполнять миссию, возложенную на посланника Рейли.

Лестер, вспотевший под своим новым бронзовым шлемом, в знак офицерского звания увенчанного пером Остерка, осматривал собравшиеся войска. Он объезжал построившиеся колонны. Со спины прекрасного жеребца, которого ему дали, он смотрел на мужественные дисциплинированные лица. Время от времени он осматривал снаряжение, меч или арбалет. Он бегло проверял подвижные катапульты. Лес чувствовал себя полнейшим идиотом, в этом он должен был себе признаться. Притворяется офицером и командиром, когда он им никогда не был. Служит королю — самозванцу и почему-то не может сказать об этом. Ситуация была скверная, очень скверная.

Он взялся за поводья своего коня и объехал вокруг огромных колес последней катапульты, направляясь к своему отцу. Мор, хотя и был рожден для того, чтобы сражаться, тоже выглядел в генеральском мундире так, словно и ему было не по себе.

— Генерал, отец мой, — тихо спросил Лестер, — все ли с ними в порядке?

— Высший класс, — ответил Мор. — Самые лучшие наемники и самое лучшее снаряжение, которое только нашлось у Трода.

Да, подумал Лестер, самые лучшие купленные бойцы. Каждый из них приучен и натаскан убивать или умирать за того, кто платит, и никогда не спрашивать, прав тот или не прав. Каждый приучен считать, что быть солдатом — это самое высокое призвание. Все они хорошие воины, провались все к черту, и не из тех, кто будет сомневаться.

— Ты хочешь сказать перед ними речь, отец? У тебя есть к этому талант.

Мор едва заметно нахмурился в ответ, затем провел свою лошадь за катапульту. Это был крупный большой человек, и сидел он на огромном боевом коне.