Кость со стола - Андрей Арсланович Мансуров

дрон-коптер принялся деловито бороздить воздушное пространство над полосой прибоя, его предложение показалось начальству разумным.

– Ха! А вы оказались правы, капрал. – удивления в голосе начальства почти не было, скорее – удовлетворение, – Откиньте-ка монитор. Полюбуетесь.

Джон поспешил откинуть от предплечья рамку монитора, и с минуту наблюдал неторопливое барражирование на глубине около пяти метров, в двух десятках шагов от кромки прибоя, силуэта весьма грозно выглядевшей туши.

– Похоже на касатку, сэр.

– Точно. И питается наверняка так же. Поздравляю. С открытием первого реально большого и хищного существа на этой планете. И поскольку именно вы, Риглон, догадались, что оно тут водится, предоставляем вам честь назвать его. Как вам… – после секундной заминки, когда майор явно снова прислушивался к тому, что советовал дежурный биолог, – Монструозус Риглони?

– Спасибо, сэр. Может, всё же лучше просто – Касаткус Франческуини?

– Хм-м… Неплохо звучит. И куда точнее. Вот, кстати, не знал, что вы ещё и владеете латынью.

– Не владею, сэр. Но плазмодия проказы назвали же – Лепрус Франческуини. Добавить «ус» может любой, сэр. А тут – просто здоровенная рыба. Вернее – не рыба: вон она всплыла. Дышит.

Действительно: появление в паре сотен метров от пляжа фонтанчика из не то – пара, не то – тумана, встревожило моржей куда сильней присутствия Джона, который обходил лежбище, уже не таясь и не стесняясь: некоторые туши даже позволял себе похлопывать рукой в перчатке. А тут стадо вроде даже проснулось, повернув гладкие головы в сторону моря.

– Джон. То есть, капрал. Они, вроде, настроены мирно. Попробуйте поискать у них в шерсти. Вдруг там водятся какие-нибудь паразиты. Ну, вроде клещей. Или блох. – это майора явно опять «проконсультировал» доктор Ваншайс.

– Есть, поискать, сэр. – Джон действительно принялся усиленно «шерстить» ближайшую самку, пытаясь отогнуть «против шерсти» мощную прослойку жёсткой щетины, имевшей не менее трёх дюймов длины.

Вначале ничего не находилось. Пришлось отщёлкнуть обратно светофильтр, наплевав на слепящую белизну, упорно лезшую со всех сторон, будто он – на съёмочной площадке, и заняться поисками поусерднее. Самка наконец соизволила пошевелить сарделькообразным туловищем, приподнять и чуть повернуть голову.

На Джона уставился большой и на удивление выразительный, полный укоризны, чёрный глаз: словно ему пеняли за беспокойство. Ну прямо один в один – земная корова! Видал он в детстве этих животных вблизи.

Однако даже попытки укусить, откатиться, отползти, или как-то ещё выказать своё возмущение его манипуляциями не последовало: глаз закрылся, голова опустилась на лёд пляжа, и её обладательница снова засопела. Уснула? Может быть.

Джон на это уже внимания не обратил, потому что наконец и правда – нашёл!

Он знал, конечно, что все, кто сейчас дежурит в Диспетчерской, и док Гарибэй в операторской через контрольный монитор отлично видят то, что видит и он: глаза дрона – просто мощные биовидеокамеры, ведущие трансляцию онлайн. Но не удержался:

– Вам видно, сэр?! Ну и как оно вам?!

– Замечательно. Постарайтесь сильно не повредить. Пользуйтесь пинцетом и крючком. Конечно, было бы желательно заполучить этот экземпляр живым. И целым. Ну, или хотя бы не слишком повреждённым. – майор наверняка просто воспроизводил слова эксперта, сейчас стоявшего рядом и плотоядно потирающего руки и облизывающегося в предвкушении. Потому что таких слов, как «экземпляр» или «не слишком повреждённым», Джон от него прежде никогда не слышал.

Джон действительно достал из кармашка на бедре пинцет с фиксатором и крючок-элеватор. Повозившись, аккуратно прорезал в коже моржихи щель, и поддел экстрактором глубоко впившуюся головку сегментированного паразита, похожего на гусеницу-переростка. После чего довольно легко извлёк челюсти странной твари из упругой кожи носителя. Моржиха поёрзала, но проснуться не соизволила. Зато извлечённый паразит спокойствие явно утратил: извивался так, что, если бы не пинцет, крепко удерживающий его упругое трёхдюймовое тельце, Джона точно бы цапнули за перчатку челюстями, напоминавшими жвала осы!

– В контейнер его!

Джон и сам не горел особым желанием изучать тварюгу попристальней: поэтому буквально шваркнул на самое дно бюкса. Ещё и завинтил поплотней: мало ли!

– Я поищу ещё.

Но представителей других классов или отрядов насекомых или членистоногих он не нашёл, как ни старался. Зато кусачих «гусениц» на моржах оказалось сколько угодно: они, оказывается, концентрировались у шеи и на голове. Вероятно, оттуда бедняги рыбоеды не могли их вычесать чем-то вроде гребня, образованного сложенными вместе коготками на передних лапах-ластах – средства самообороны просто дотуда не доставали.

Эти «коготки» и ласты задних конечностей, и всё остальное, что имелось у моржей, Джон исследовал достаточно педантично, и бесцеремонно, дойдя в конце до прямо-таки откровенно наглого поведения: по указанию зоолога потолкал, а затем и попинал не желавшего просыпаться и поворачиваться на бок отца семейства-клана, чтоб удостовериться, что пенис у того «обычного типа».

За это он был наказан лишь оглушительным сердитым рёвом в свой адрес, но никаких агрессивных действий хозяин гарема не предпринял. Джон даже похлопал его на прощанье по загривку. После чего отошёл и вновь обозрел бескрайнюю пустоту:

– Никого живого больше не вижу, сэр. А ещё жаль, что пингвинов здесь нет. Разрешите на этом разведку арктических регионов считать завершённой?

Майор и сам, похоже, считал, что раз капрал прожил дольше двух часов, и даже «открыл» «Касаткус Франческуини», с него и с дежурной бригады вполне достаточно:

– Да. Возвращайтесь к посадочному модулю.

Обратный полёт прошёл штатно: то есть болтало и трясло не сильней обычного. Именно поэтому все те, кто отправлялся на планету уже в своих телах, непосредственно на освоение, предпочитали делать это натощак.

Джон сам не пользовался этой методикой: его укачивало крайне редко. Точнее – практически никогда. Может, поэтому неприятные симптомы и не мешали ему думать все сорок минут обратного полёта.

Если в крови чёртовой не то – пиявки, не то – клеща не найдётся ни плазмодиев ни каких других супербацилл, можно будет считать его теорию практически доказанной.

«Доработке» подверглись лишь обитатели тёплого и удобного для колонизации континента.

Стоило ему выйти из посадочного модуля, вернувшегося на своё место в изолированной секции ангара, как в утробу агрегата вползли роботележки автодезинсекторов: упругие струи тумана из распылителей шипели так, что только уши затыкай. Джон прошёл в карантинную камеру, где сунул контейнер с добытой тварью и использованными инструментами в приёмный бокс, снятую одежду и оборудование – в другой бокс, а сам тоже встал под тугие струи спецреагентов, долженствующих очистить его (точнее, всё-таки – дрона) бренное тело от остатков инопланетной угрозы – как макро, так и микро. Щекотало и щипало даже подошвы: он подставлял их поближе к соплам.

После камеры дезинсекции последовали