Щит Персея. Личная тайна как предмет литературы - Ольга Поволоцкая

Примечание: Этим же мистическим даром в высшей степени обладала А. Ахматова, о чем свидетельствует Н. Мандельштам: «А между тем А. А., сидя у себя в комнате, всегда была поразительно осведомленным человеком. Мне даже не удалось ей рассказать, какую воду пьют в Казахстане на полевых работах, – она знала и это. Она знала все и всегда. Даже блаженным неведением ей нельзя было спастись от действительности»[22].

А. Ахматова, по свидетельству Л. Чуковской, никогда не забывала о тех, кто находился в застенках, и требовала от всех, кто был рядом, помнить об этом. «В те годы Анна Андреевна жила, завороженная застенком, требующая от себя и от других неотступной памяти о нем, презирающая тех, кто вел себя так, будто его и нету»[23]. Никогда бы Ахматова не сказала об авторе романа «Мастер и Маргарита»: «Он гений!»[24], если бы не опознала в его волшебной сказке достоверно запечатленную реальность адских видений эпохи. Анна Ахматова была надежно защищена от обаяния Воланда и его «шайки» страшной душевной раной, которую ей нанес «рябой черт», взяв ее сына в заложники. Иосиф Бродский посвятил именно Анне Ахматовой свое удивительное стихотворение «Сретение», где, с нашей точки зрения, поэт устами пророка Симеона приоткрывает тайну ее удивительной прозорливости: «… и тем же, Мария, оружьем, которым терзаема плоть его будет, твоя душа будет ранена. Рана сия даст видеть тебе, что сокрыто глубоко в сердцах человеков, как некое око».

Способность видеть «раной души», как «оком», – эта метафизическая оптика не имеет ничего общего с оптикой «крысобоев». Об этом в следующей главе.

Очевидно, придется признать, что Булгаков – один из немногих, кто ясно понимал уголовную природу режима, при котором ему довелось жить. Образ поведения его «бесов» имеет характер уголовной «беспредельщины». Одна сцена избиения администратора Варенухи в общественной уборной, с такой характерной подробностью, как кепка, упавшая прямо в испачканное «очко», с неумолимой ясностью показывает, откуда, из какой реальности, родился образ приближенных к абсолютной власти этих «социально близких» всемогущих «рыцарей».

Эпоха 30-х – время, когда власть нуждалась в уголовных элементах для своего укрепления. Их, как мы помним, объявили «социально близкими», из них формировались самые нижние этажи гулаговской власти. Их повадки, их глумливый цинизм в сочетании с самой невероятной жестокостью достоверно отражаются в рисунке поведения свиты Воланда, которую автор не раз назвал прямо словом «шайка».

«Мародерство» представителей «известного учреждения» – теперь установленный исторический факт. Можно сослаться на множество свидетельств современников той эпохи, нам кажется чрезвычайно показательным, например, свидетельство Лидии Корнеевны Чуковской, пережившей арест и гибель мужа, приговоренного к десяти годам без права переписки с полной конфискацией имущества. Из ее повествования следует, что имущество репрессированных становилось добычей работников карательных органов и часто было просто прямой целью арестов[25].

В связи с этой особенностью государственной службы под новым углом зрения видится нам сатирическая направленность массовой сцены в театре Варьете, когда, благодаря сеансу «черной магии», коту и Коровьеву удалось «разоблачить», то есть буквально «раздеть» множество людей. Одним из следствий этого «сеанса» стала немалая куча приличной одежды, в которой зрители посещают театр. О дальнейшей судьбе этой одежды в романе не произнесено ни слова, но все «разоблаченные» оказались арестованными. Как всегда, из этих реалий, поданных в романе через захватывающий волшебный, фантастический нарратив, можно выстроить реалистический, исторически достоверный, но скучный и мрачный сюжет.

Прямо связывает образы «нечистой силы» с чистой уголовщиной и реакция одного из служащих театра на фокус Коровьева с золотыми часами финдиректора Римского: «С таким в трамвай не садись!» (ММ-2. С. 623).

Само слово «мародерствовать» употребляет Воланд, квалифицируя именно так участие кота и Коровьева в тушении пожаров. Никакого осуждения в его характеристике нет, это голая констатация факта. Однако важно, что Булгаков с предельной степенью ясности понимал оккупационный характер власти самозванца, установившейся в его отечестве.

Особенно «смачной» в свете всего вышесказанного выглядит шутка Коровьева, возвращающего Маргарите Николаевне самые дорогие ей вещи:

«– А вот и ваше имущество, Маргарита Николаевна, – и он подал Маргарите тетрадь с обгоревшими краями, засохшую розу, фотографию и, с особенной бережностью, сберегательную книжку, – десять тысяч, как вы изволили внести, Маргарита Николаевна. Нам чужого не надо.

– У меня скорее лапы отсохнут, чем я прикоснусь к чужому, – напыжившись, воскликнул кот…» (ММ-2 С. 740). Смысл воровской шутки – в глумливой имитации честности и порядочности отъявленными уголовниками.

Мы знаем, что эти «драгоценности» Маргарита хранила в своей квартире, в тайнике под разными шелковыми обрезками в шкафу со всяким старьем. Согласно волшебному сюжету романа, Воланд и его свита обладают свойством проникать всюду, для них не существует замков, закрытых дверей, печатей и прочих преград. Им известны все человеческие секреты от тайных любовных связей (история «разоблачения» Семплеярова) до зарытых золотых кладов (история буфетчика Сокова). Они даже способны проникать в мысли людей. Эти сверхъестественные способности имеют свое реалистическое объяснение.

Мы видим, что именно вслед за возвращением имущества ее хозяйке следует сцена с домработницей Наташей. Эта сцена содержит в себе комментарий к предыдущей. Наташа говорит, кивая головой мастеру:

– Я ведь все знала, куда вы ходите.

– Домработницы все знают, – заметил кот, многозначительно поднимая лапу, – это ошибка думать, что они слепые. (ММ-2. С. 740).

Маргарита и сама догадалась о роли Наташи в ее доме. Еще в первом своем разговоре с Азазелло на скамейке, когда он процитировал фрагмент рукописи, спасенной Маргаритой из огня и хранящейся в ее доме в тайнике, потрясенная осведомленностью собеседника, Маргарита «тихо заговорила»:

– Я ничего не понимаю… про листки еще можно узнать, проникнуть, подсмотреть. Наташа подкуплена? Да? (ММ 2. С. 696).

Так что фокус с возвращением имущества имеет вполне реалистическое объяснение. Даже слегка жаль Коровьева, ведь судя по «особенной бережности», с которой он относится к сберкнижке, ему нелегко с этим предметом расставаться. Ведь она уже была почти его собственной, но санкции «мессира» на это конкретное ограбление, по-видимому, не было получено.

Не обошел Булгаков в своем романе и претензии чекистов на собственную героизацию и увековечение своих подвигов на скрижалях истории.

– Тигров нельзя есть, – сказала Гелла.

– Вы полагаете? Тогда прошу послушать, – отозвался кот и, жмурясь от удовольствия, рассказал о том, как однажды он скитался в течение девятнадцать дней в пустыне и единственное, чем питался, это мясом убитого им тигра. Все с интересом прослушали это занимательное повествование, а когда Бегемот кончил его, все хором воскликнули:

– Вранье!

– Интереснее всего в этом вранье то, – сказал Воланд, – что оно – вранье от первого до последнего слова.

– Ах так? Вранье? – воскликнул кот, и все подумали, что он начнет протестовать, но он только тихо сказал:

– История рассудит нас. (ММ-2. С. 730).

Кот, только что оторвавший голову Жоржу Бенгальскому, пародийно претендует на то, чтобы попасть на «скрижали истории», куда, как известно, оказываются вписанными те, кто совершил подвиг. «Жорж» – уменьшительное от «Георгий», небесный покровитель Георгия – святой Георгий Победоносец, одержавший победу над Змием, то есть над дьяволом. Фамилия Бенгальский вполне тигриная, потому что «бенгальский тигр» – разновидность тигра. Подвиг кота, победившего тигра и одновременно взявшего реванш в битве с небесным воинством, победив самого Георгия, – все это веселый балаган и пародия на популярный жанр рассказов о «подвигах чекистов», в которых «коты» расправляются с «тиграми» и сами воспевают свои собственные подвиги. Так уж получается у палачей, что свою связанную жертву они презирают, видя в ней «крысу», но будут воспевать себя, «жмурясь от удовольствия», только в образе героя, «убившего тигра», но никак не крысу.

Добавим к изложенному выше, что не мы первые почувствовали, что природа образов «нечистой силы» в романе прямо связана государственным террором как способом власти Сталина. Об этом писали А. Зеркалов и М. Алленов. Однако в их понимании черти лишь пародировали способ действия чекистов, осуществляя высшую цель – установление справедливости.