Сын боярский. Победы фельдъегеря - Юрий Корчевский

Едва отчалили, подняли парус, и ушкуй ходко пошёл против течения. Конечно, киль широкий и плоский, скорость не снижает, только остойчивость хуже.

Алексей сидел на носу и любовался берегами.

К вечеру они пристали к берегу, развели костёр, и Алексей перезнакомился с ушкуйниками. Команда оказалась новгородская.

Самые лихие ребята были из Великого Новгорода. Город управлялся народным вече, был по факту республикой, хотя слова такого новгородцы ещё не знали. «У нас свободный город! – с достоинством говорили они. – Это вы, московиты, великому князю в пояс кланяетесь, у нас же все равны».

Ушкуйники занимались торговлей, не брезговали и разбоем – от них натерпелись и шведы, и Литва. В 1409 году воевода Анфал провёл рейд по Каме и Волге на двухстах пятидесяти ушкуях, пограбив Булгар и Сарай и добравшись до Хлынова. И такие набеги повторялись не раз.

В 1436 году в устье реки Которосли всего сорок ушкуйников-вятчан взяли в плен ярославского князя Александра Фёдоровича по прозвищу Брюхатый. Князь находился во главе семитысячного войска и имел неосторожность поставить шатёр в некотором отдалении от своих ратников, чтобы побыть, помиловаться с молодой супругой, за что и поплатился. Вернули его за выкуп.

На Руси в это время было только два свободных города – Великий Новгород и Хлынов, в дальнейшем переименованный в Вятку. Оба управлялись народным вече. И вятские ушкуйники были отколовшейся частью новгородских лихих людей, осевших в этих краях. Правда, вольница в этих городах была подавлена затем московскими царями.

Поев кулеша, ушкуйники улеглись на гребцовых лавках. Алексей устроился на полу.

Ушкуй покачивало на волнах, от воды тянуло сыростью, и Алексей пожалел, что не купил кафтан. Всё равно осень на носу, холодать будет, тёплая одежонка нужна.

Утром, пока ушкуйники разводили костёр да кашеварили, Алексей сделал зарядку – члены затёкшие размять и согреться.

– Ты с кем это воюешь? – спросил наблюдавший за ними старший, кормчий Корней.

– Разминаюсь.

– А-а-а, – протянул кормчий. Наверное, он решил, что у Алексея с головой не всё ладно.

– Ты кто по жизни? – спросил он.

– Ратником был – у рязанцев, у москвитян. Только из похода на Булгар вернулся.

– Видать, плохо воевал-то…

– Почему ты так решил? – изумился Алексей: так ему ещё никто не говорил.

– Трофеев не вижу. Гол как сокол.

– Я же не боярин или князь. У тех трофеев – по небольшому обозу.

Ушкуйники переглянулись.

– А вот чем кулаками воздух месить, подерись-ка ты с Иваном. Не против? Или слабо?

Со своего места поднялся ушкуйник. Из всех новгородцев он был самый рослый и физически очень силён, мышцы так и играли под тканью рубахи. Такие легко гнут подковы, но вот реакция у них замедленная.

Он снисходительно осмотрел Алексея сверху вниз:

– Тебя вполсилы бить или как?

– Как получится.

Они встали на полянке друг против друга.

Ушкуйники – все семь человек – от костра ушли: тут зрелище поинтереснее намечалось.

Алексей понял, что вырубать Ивана надо сразу. Если он кулачищем своим попадёт, рёбра переломает. И в то же время калечить нельзя: ушкуйники обиду не стерпят, всем скопом накинутся – не отобьёшься.

Иван смачно плюнул на ладонь, сжал кулаки и перенёс вес тела на левую ногу. Значит, сейчас последует удар.

И точно. Кулак полетел Алексею в голову, как пушечное ядро, – всё-таки ушкуйник быстр для своей комплекции.

Алексею удалось отклониться, а вот инерция толкнула вперёд Ивана, и осталось только подставить ему подножку – что Алексей и сделал. Иван растянулся на земле под хохот товарищей.

Поднялся он с красным от злости лицом.

– Не считается это, я запнулся! – заявил он.

– Ага, о чужую ногу!

Ушкуйники просто заржали. Зрелище становилось не только увлекательным, но и смешным.

Иван обозлился и решил не цацкаться с Алексеем, а свалить его ударом и тем реабилитироваться перед товарищами. Но злость – плохой советчик.

Едва поднявшись, он ринулся на Алексея, как бык на красную тряпку, но в последнюю секунду, когда кулак Ивана уже летел вперёд, Алексей резко нагнулся. Ушкуйник как будто налетел на вертикальную преграду, перевернулся и с размаху приложился о землю спиной, подняв тучу пыли.

Ушкуйники смеялись до слёз, до колик в животе.

– Ванька, сначала рубаху и портки спереди выпачкал, теперь сзади! А-ха-ха! Теперь давай с боков!

Шутки сыпались со всех сторон.

Кормчий Корней посерьёзнел.

– Надсмехаешься над Иваном? Ну-ка, а как насчёт сабельки вострой?

– До крови?

– Как получится. Иван, ты проиграл, неси сабли.

Иван вразвалку, как медведь, спустился к ушкую и вытащил из-под тряпья сабли.

– Иван, ты уморился, отдай сабли Никите.

Иван отдал одну саблю Никите, другую – Алексею. Никита роста был среднего, худощав, жилист. Такие в бою резвы, и воины из них бывают хорошие.

Бойцы встали друг против друга. Никто не пытался напасть первым.

Никита сделал обманное движение, но Алексей не купился, с места не тронулся.

Какое-то время они ходили кругами, прицениваясь каждый к другому.

– Ну что вы, как петухи? Кулеш скоро поспеет, – бросил Иван. Он хотел подзадорить бойцов, чтобы кто-то из них решился на атаку. И он явно желал, чтобы Алексей потерпел поражение в схватке и этим был посрамлён.

У Никиты было маленькое преимущество: он видел, как двигается Алексей, когда наблюдал за их схваткой с Иваном, и теперь выжидал. Кулачный бой не сравнится с сабельным – другая техника ведения, другие приёмы.

Алексей решил применить обманный финт, который видел у печенегов, – Никита о нём ведать не должен. Алексей же знал, как ведут бой византийцы, крестоносцы, половцы и печенеги, русские и булгары. И потому он сделал выпад.

Никита отбил его саблей, попытался сам уколоть Алексея, но тот был готов к этому – сам выбрал такую тактику. Он развернулся боком, завернул правую руку с зажатой в ней саблей за спину и остриём сабли упёрся в грудь Никиты.

Всё произошло стремительно. Сабли сверкнули, никто ничего не понял, но Никита замер на месте – он-то почувствовал острое жало сабли на коже. Как боец Никита неплохой, опытный, и это чувствовалось, но некоторых финтов он не знает.

Никита поднял вверх левую руку:

– Всё, проиграл!

Публика разочарованно вздохнула. Оба бойца опустили оружие.

– Ты где так драться научился? – спросил Никита.

– Жизнь заставила, поляки так делают.

Видел он как-то в переводной книге, ещё дореволюционного издания, именно этот приём польских рейтаров. А они, видимо, подглядели его у других народов, скорее всего – у венгров, в своё время сражавшихся с ордами половцев и печенегов. Ничего не пропадает бесследно. Вот только с исчезновением холодного оружия из армий ушли и навыки.

– Да? – удивился Никита. – С ляхами я в бою не встречался никогда.

– Молод ещё, придёт время – встретишься, – засмеялся Алексей.

– Эй, бойцы! Кулеш поспел, завтракать пора, – окликнули их от костра.

Никита забрал у Алексея саблю и отнёс оружие в ушкуй.

Ели молча. Будешь говорить – другие всё съесть успеют. Ложками работали по очереди, по кругу.

Когда доели, Корней объявил:

– Побаловались – и будя. Ветер сегодня встречный, хоть и слабый, на вёслах придётся идти. Я думал, что к вечеру в Москве будем, а ноне сомнения берут – не доберёмся. Иван, мой котёл.

– Почему я?

– Проиграл потому как.

Иван пошёл мыть котёл и оттирать его песком.

Вскоре отчалили. Алексей тоже уселся на лавку, за весло – скучно просто так на полу сидеть, а на вёсле размяться можно, кровь разогнать.

Гребли дружно, под команду Корнея:

– И-раз, и-раз, и-раз!

На «и» – замах весла, на «раз» – рабочий ход.

Давно Алексей не сидел на весле, но навыки быстро вспомнились. Ни разу он не ошибся, не ударил своим веслом другое.

С небольшими перерывами они гребли до вечера, а с наступлением темноты снова пристали к берегу. Теперь очередь кашеварить была Никиты.

Корней подошёл к Алексею:

– Вижу – сиживал ты за веслом раньше, навык есть.

– Было дело.

– Так ты же просто прирождённый ушкуйник! Гребёшь не хуже других, в кулачном и сабельном бою горазд. Зачем тебе Москва? Давай к нам, на ушкуй.

– Служба у тебя простая, а сколько платить будешь?

– Не у великого князя на службе, у нас жалованья нет. Долю, как и все, получать будешь.

Алексей задумался, и Корней расценил его молчание как сомнение.

– Не обману. У нас всё честно, у парней спросить можешь.

Что Алексею терять? Он не знал, что в Москве делать будет, а тут, вроде, и парни неплохие, и кормчий не жлоб.

– Согласен! – решился он.

– По рукам!

Корней протянул ему руку, и Алексей её пожал. С этого момента договор, хоть и устный, считался заключённым.

За котлом, в кругу ушкуйников, Корней объявил:

– Алексей отныне в нашей команде не случайный человек. Прошу любить и жаловать.