Война на улицах - Питер Кейв

— В общем, — признал он без лишних слов, — Софридис все еще в больнице, но его должны выписать в ближайшие дни. После чего он волен собой располагать, как ему вздумается.

— Черт бы вас всех побрал! — не сдержался Карни, охваченный чувством ярости и полной беспомощности.

В голосе Мэннерза не было и тени сожаления.

— После твоей выходки, Пол, нам ничего другого не оставалось. Софридис утверждает, что девка заявилась к нему, когда едва стояла на ногах под действием наркотиков, а потом просто отбросила копыта. Он говорит, что вез ее в больницу в тот момент, когда ты его остановил, а потом ты лишил его возможности как-то объясниться.

Карни презрительно хмыкнул.

— Он ее вез в больницу? И для этого положил в багажник? Не морочь мне голову, Гарри. Неужели ты веришь в эту муть?

— Я-то не верю, но суд присяжных вполне может поступить иначе, — сказал Мэннерз. — Нет никакого смысла доводить дело до суда. Если он все расскажет своему адвокату и тот не скроет от присяжных всех подробностей, Софридиса наверняка оправдают. К тому же эта мразь способна обвинить полицию в превышении полномочий. — После паузы он продолжил: — Короче, возвращаемся к моему первому вопросу. В чем твой интерес? Если ты снова вступишь с ним в контакт, это можно будет расценить как жестокое преследование со стороны полиции.

— Да мне просто нужно с ним кое-что обсудить, — успокоил его Карни. — Я обещаю, что в разговоре с этим подонком даже не стану повышать голос. Обещаю. Опять же мне кажется, что Софридису изначально не следовало заниматься грязными наркотиками. До сих пор он имел дело исключительно с нюхальщиками, с кокаином. А последний случай говорит о том, что он выходит на новые сферы деятельности. Если это так, возможно, у него есть какой-то слушок о новом наркотике. Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, есть смысл попробовать. Попытка не пытка.

Все это прозвучало достаточно убедительно, и Мэннерз готов был согласиться, хотя не все его сомнения были развеяны.

— Ладно, я дам знать, что ты можешь с ним повидаться, — смилостивился он. — Но смотри — держи себя в руках. Только так.

— Не волнуйся. Обещаю вести себя как бойскаут, — пообещал Карни и повесил трубку.

Когда Карни вошел в палату, Тони Софридис, возлежавший на больничной койке, с ужасом на него взглянул и потянулся рукой к кнопке вызова сестры, висевшей над его забинтованной головой.

Карни быстро пересек комнату и вырвал шнур из его руки, прежде чем он успел нажать на кнопку.

— Тебе это не понадобится, Тони, — угрожающе бросил он юноше. — Мы с тобой просто мирно потолкуем, как старые друзья.

Страх на лице Софридиса сменился выражением самодовольства. Он решил, что Карни наверняка приказали держаться в рамках и даже не прикасаться к больному.

— Да что ты говоришь! Небось винограда мне принес? Ну, так выкладывай, коп.

Карни усмехнулся.

— У меня для тебя есть кое-что получше, Тони. Я принес тебе шанс остаться в живых, но не даром. Ты за него заплатишь.

Софридиса вновь обуяла тревога.

— Что за хреновину ты порешь?

Карни пожал плечами и развел руками.

— Ну, все удивительно просто. Если помнишь, ты предложил мне небольшую сделку. Скажем, выдаешь мне кого-нибудь типа Джека Мотрэма со всеми потрохами.

— Пошел ты на хрен, Карни, — вспылил Софридис. — Мне не о чем с тобой толковать. Мне адвокат сказал, что меня освободят без проблем. Это я тебя, мудака, должен благодарить.

Карни сохранил невозмутимый вид и холодную усмешку на губах.

— Тебе, наверное, будет трудно ходить, если тебя лишат обеих коленных чашечек, — сказал он. — Ты же знаешь Джека, он парень крутой и терпеть не может легавых.

Софридис ответил злорадной улыбкой.

— Говори, говори. Только я ведь не стал легавым и не стану. Какой мне смысл теперь? Взамен ведь ничего не поимею.

Карни тяжело вздохнул. Очевидно, торговец наркотиками никак не мог понять картину, и пришлось ему все разъяснить.

— Ты сам мудак, Тони. Ты знаешь, как было дело, и я знаю, но Джек Мотрэм не в курсе дела. А когда его крепко возьмут за шкирку и по-дружески проинформируют, что некий греческий малыш сказал о нем слово, вряд ли кто-нибудь после этого выдаст тебе страховой полис. Твоя песенка спета, Тони.

По лицу Софридиса промелькнул страх, но он тотчас взбодрился и продолжал хорохориться. Копы, в том числе те, которые не в форме и борются с наркотиками, всегда держались в определенных рамках. Между полицией и преступным миром всегда существовала негласная договоренность, основанная на соблюдении неких правил.

Софридис зло хмыкнул.

— Ничего у тебя не получится с Джеком Мотрэмом. Он тебе не пара, и мы оба это знаем, — сказал он убежденно.

Карни снова одарил его холодной улыбкой. Теперь у него был в запасе козырной туз: прежние ограничения на него не распространялись.

— Боюсь, я запамятовал, Тони, и не сообщил, что правила изменились, — сказал он тихо, но с явной угрозой. — Как ты ранее справедливо заметил, никаких больше сделок. Теперь будешь получать по морде без перчаток.

— Ты, сука, хочешь меня запугать? Ты же блефуешь, — пискнул Софридис без былой уверенности в себе.

— Если я блефую, ты в этом скоро убедишься, — пригрозил Карни и сделал вид, будто собирается уходить. — Вообще-то, Тони, я бы советовал тебе поумнеть. Попробуй раскинуть мозгами хоть раз за всю свою недолгую паршивую жизнь. Я тебе предлагаю сейчас лучшее из того, что ты мог бы получить.

Казалось, эта фраза решила дело. Когда Карни повернулся к выходу, Софридис его окликнул.

— Ну ладно. Что ты хочешь узнать?

Карни скрыл довольную улыбку и повернулся к кровати. Лицо хранило серьезное и вдумчивое выражение.

— Тони, что ты знаешь о «нирване»? Когда-нибудь слышал это название?

По лицу Софридиса промелькнула тень недоумения.

— Да, слышал, — признал он. — Но в руках не держал. Это что-то совсем новое.

Карни воспринял новость без замечаний.

— Но если бы ты захотел подержаться, куда бы ты пошел? — спросил он.

Софридис был в полном замешательстве.

— А почему тебя это так интересует? Я слышал, что это всего лишь пилюльки для слабонервных. Говорят, ничего особенного. Я думал, что таких людей, как ты, это вообще не может интересовать.

Интересная информация, подумал Карни.

— Значит, так об этом говорят на улицах, — переспросил он. — Значит, толкуют, что «нирвана» для малолеток?

Софридис пожал плечами.

— Нечто в этом духе. Короче, для членов клубов. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю. Во всяком случае, ни один уважающий себя делец не станет иметь с этим дело.

— Но должна же быть какая-то сеть распределения, — настаивал Карни. — Должен же быть где-то оптовик.

Софридис покачал головой.

— Если такой и есть, я о нем ничего не знаю. Клянусь.

Хотя Карни знал, что Софридис врет часто и беспричинно, на этот раз был склонен ему поверить. Тогда он попробовал с другого конца.

— Ты сказал, что это дерьмо ходит по клубам. Можешь вспомнить пару имен или названий?

Софридис заметно воспрянул духом. Внутренний голос ему подсказывал, что на этот раз все обойдется благополучно.

— Если я тебе скажу, ты от меня отвяжешься?

Карни кивнул.

— Абсолютно.

Софридис на секунду задумался, слегка пожал плечами и сказал:

— Хорошо. Но я слышал только об одном месте. Это называется «У Нормы Джин» и находится где-то в районе Килборна.

Он взглянул на Карни, и по лицу у него вновь расплылось самодовольство.

— Ну а теперь иди-ка ты отсюда на хрен и не морочь мне больше голову.

Карни усмехнулся и направился к двери.

— Как прикажешь, Тони. Когда мы увидимся с Джеком Мотрэмом, я обязательно передам ему привет от тебя.

Он вышел из палаты, не оборачиваясь, и не видел, что лицо Софридиса снова побледнело от страха.

11

Уинстон лежал плашмя в кювете в двухстах ярдах от сараев фермы и впервые в своей жизни был очень рад, что на нем защитный костюм. Позади него расположились Красавчик с Твидлидам и Твидлиди. Они ждали, пока майор Андерсон и капитан Фини завершат обходной путь и выйдут к противоположной стороне фермы.

Уинстон посмотрел на часы и повернулся на бок, чтобы не угодил в грязь его автомат МР5 «хеклер-и-кох». Он слегка приподнял голову, чтобы увидеть Буча Блейка и его людей, находившихся в пятидесяти ярдах за Красавчиком, и показал им три пальца, а в ответ Буч поднял два больших пальца, дав понять, что все понял. Через три минуты они должны были приблизиться на достаточное для броска расстояние, а к тому моменту, оставалось надеяться, выйдет на позицию и группа Андерсона.

Красавчик приподнялся над ногами Уинстона, снял маску противогаза и улыбнулся.

— Мы будем выглядеть полными идиотами, если на ферме нас ждут пожиратели морковки. Ты как думаешь? — спросил шепотом.

Уинстон в ответ усмехнулся, не снимая противогаза. Он отлично понимал, к чему ведет его напарник. В своих защитных костюмах и до зубов вооруженные, они представляли смертельно опасную группу нападения, способную вселить ужас в самых закоренелых террористов. Если военная разведка промахнулась и они встретятся с кучкой невинных оболтусов, вполне возможно, кто-нибудь и погибнет, но, скорее всего, от сердечного приступа, без единого выстрела.