Кто не думает о последствиях… - Данил Корецкий

– Понял, товарищ полковник! – судя по голосу, дежурный тоже был осведомлен о причинах сбора.

Вообще-то подразумевалось, что оглашение приказа явится приятным сюрпризом для капитана Назарова. На самом деле, как только приказ подписан, информация об этом моментально облетает подразделение и в первую очередь становится известной заинтересованным лицам. Зачастую сам именинник готовит новые погоны, прикручивает к ним звездочки и сдает в кадры, а потом получает обратно в торжественной обстановке. Но Анисимов считает, что это уже полная профанация, и заставляет кадровиков самостоятельно готовить аксессуары нового звания. Поэтому на построении Назаров увидит свои погоны действительно впервые.

Махачкала. Рынок

Неприметная белая, забрызганная грязью «Нива» с четырьмя угрюмыми молодыми мужчинами прокатилась вдоль решетчатого забора, на котором, как на паутине, красовались, похоже, чуть ли не все унесенные ветром в Махачкале полиэтиленовые пакеты. Недаром говорят: ветер здесь дует два раза в год – шесть месяцев с моря и шесть месяцев с гор. «Нива» проехала мимо парикмахерской, на которой красовалась вывеска: «Мужской и женский зал, маникюр, педикюр, коррекция бровей». И, наконец, свернула к служебному входу в Центральный рынок.

Сюда заходят продавцы, здесь выгружают товар, отсюда ближе всего к зданию администрации. Хозяин, Ризван Рахманов, на месте – прямо у входа, среди гор мусора: куриных перьев, апельсиновых очисток, обрывков оберточной бумаги, яичной скорлупы, разбитых ящиков и скомканных газет, – стоит черный-пречерный «Бентли» с дергающимся в такт громкой музыке водителем за рулем. На Кавказе черный – это самый козырный цвет. А в Средней Азии наоборот – больше ценится белый. Рядом с «Бентли» – не менее черный «Мерседес-Гелендваген» охраны. Машины тщательно вымыты и натерты до сияющего блеска, но опытный глаз без труда различит на них за версту узнаваемую московскую пыль, покрывающую все шикарные машины, на которых разъезжают уважаемые люди свободолюбивых кавказских республик.

Возле «Гелендвагена» двое охранников весом не меньше центнера каждый, сплющенные уши и мощные шеи выдают в них борцов. Оба в черных костюмах, черных лакированных туфлях и белых рубахах.

– Смотри, Руслан, – водитель Муса с улыбкой поворачивается к соседу. – Правду говорят, что настоящий лезгин должен быть в лакированных туфлях и с ручкой в нагрудном кармане!

– Лакированные туфли у них есть, – соглашается Руслан. На нем спортивное трико с капюшоном и кроссовки. Вчера он не соврал Абу Хаджи – у него действительно важные дела. И одно именно здесь, на рынке…

Сидящие сзади Аваз и Бейбут смеются. Они не выглядят франтами: лица густо заросли щетиной, нечищеные, изрядно поношенные туфли, мятые штаны, вылинявшие рубашки. Сверху надеты длинные темные пиджаки, под которыми скрыты кинжалы. На головах – огромные, надвинутые на глаза кепки. Аваз похож на мальчишку – маленький, щуплый, с длинными руками, большим носом, тонкой шеей и выступающим кадыком. Бейбут тоже не отличается атлетическим телосложением, но он повыше и выглядит постарше. К тому же он соображает во взрывном деле и изготовил немало бомб.

– Любят понтоваться! – как мальчишка веселится Аваз. У него кличка «Абрикос»: в детстве он их очень любил и наедался до расстройства желудка.

– Надо проверить – есть ли у них и ручки?

– Сейчас проверим, – в тон ему отвечает Бейбут. У него кличка «Сапер», причем еще со школы, где он постоянно что-то поджигал и взрывал.

Выглядят оба безобидно и даже несерьезно, но внешний вид очень обманчив.

– Не знаю, как насчет ручек, а пушки есть, – говорит Оловянный, пристально рассматривая охранников.

И действительно, под нарочито распахнутыми черными пиджаками видны кобуры скрытого ношения, из которых торчат красноватые пистолетные рукоятки. «Черные костюмы» лениво переговариваются и без интереса рассматривают проходящих мимо людей. Рассматривают скорей от скуки, чем для дела: с боссом на его территории ничего случиться не может, тем более от него ни на шаг не отступает личная охрана… Они должны отсеивать подозрительных, но какие подозрительные могут быть среди запуганных крестьян, озабоченных только тем, чтобы выгодно продать свой товар и свести концы с концами?

– Ты видел мою Зару? – Охранник выставил руки на ширине бедер, расставил ладони на полметра, потом, оценив на глаз, добавил еще сантиметров сорок.

– Видел! – его напарник закатил глаза. – А баба? – ле![13]

Белая «Нива» остановилась метрах в двадцати, ничем не выделяясь из общего ряда небогатых автомобилей приехавших с гор торговцев.

Руслан набросил капюшон и вместе со своей свитой вышел из машины. Муса выгрузил две корзины с хурмой. Одну потащили ко входу Аваз с Бейбутом, вторую водитель с командиром.

Охранники презрительно рассматривали припозднившихся селян: сейчас ленивые олухи уже вряд ли найдут торговые места по обычной цене… Эти мысли оказались последними в жизни тяжеловесов: подойдя вплотную, бойцы поставили корзину и выхватили кинжалы. Абрикос с ловкостью обезьяны прыгнул на борца, значительно превосходившего его по весовой категории, левой рукой схватил за могучую шею, а правой, сжимающей кинжал, принялся бить в грудь и живот с таким остервенением, будто накачивал шину, спустившую, когда опаздываешь на самолет. Охранник захрипел и повалился на колени, но рука «щуплого мальчишки» продолжала неукротимо двигаться взад-вперед, как поршень набирающего скорость паровоза. Сапер примерно так же обошелся со вторым охранником, разве что не повисал у того на шее, и нанес ударов вдвое меньше, хотя и их оказалось больше чем достаточно.

Длинные широкие клинки мгновенно превратили в лохмотья щегольские костюмы, а белые сорочки перекрасили в красный цвет. Водитель «Бентли», отгороженный от окружающего мира тонированным стеклом и увлеченный музыкой, не расслышал вскриков, стонов и сипения воздуха, выходящего из пробитых легких, за что тут же поплатился: игнорируемый мир ворвался со смрадной и замусоренной улочки в комфортную прохладу дорогого салона. Муса поднес к боковому окну удлиненный глушителем «ТТ» и одним выстрелом разнес и зеркальное стекло, и голову коллеги.

Несколько немолодых мужчин, выходившие с рынка и ставшие свидетелями кровавой расправы, поспешно развернулись и, бросив коробки с продуктами, мгновенно исчезли.

Снова подхватив корзины, процессия убийц двинулась дальше.

– А у одного действительно была ручка в кармане. – Аваз засмеялся и показал дорогой «Паркер». Его пиджак был испачкан кровью, но на темном фоне она не бросалась в глаза.

– Отдай мне! – протянул руку Бейбут. – Или давай разыграем, чтобы по-честному!

– Не отвлекайтесь! – недовольно процедил Оловянный.

Навстречу медленно проехал мальчишка на велосипеде. Когда в детстве Руслан приезжал с матерью на этот рынок, он завидовал детям местных воротил, лихо носящимся на двухколесных конях между железными контейнерами. И мечтал, что когда-нибудь произойдет чудо и у него тоже появится велосипед. Но чуда так и не произошло, он даже ездить не научился…

Они прошли по бурлящим торговым рядам. Здесь, под ветхими навесами и в похожих на времянки павильонах, продавали парную баранину, огурцы и помидоры, осетров и кутумов[14], черную икру из-под полы, свежепожаренный шашлык и самсу, густую, жирно отливающую желтым, буйволиную сметану, папахи и бурки, турецкие полотенца и дагестанские ковры, отпечатанные в Китае «Русские сказки», сувенирные кинжалы…

Здание администрации рынка выглядело таким же временным и неухоженным, как торговые точки. Бойцы извлекли из-под хурмы короткие автоматы АКМС со складными прикладами, распихали по карманам гранаты. Руслан взял позолоченный двадцатизарядный «Стечкин», который подарил ему амир из Чечни. Тот обещал дослать и позолоченный глушитель, но пока приходилось обходиться обычным. Вид, конечно, не совсем красивый, но Оловянный не обращал внимания на такие мелочи.

Железная дверь была распахнута настежь, и Руслан, взглянув на часы, вошел первым. В длинном коридоре, обшитом белым пластиком и заставленном вдоль стены картонными коробками с турецким пивом, в крутящемся кресле сидел перед монитором видеонаблюдения грузный охранник средних лет с резиновой палкой на боку. Он боролся со сном после суточного дежурства и, очевидно, поэтому ничего заслуживающего внимания на мониторе не увидел, хотя камеры висели и над служебным входом, и перед конторой. До конца смены оставался всего час. Ночь он скоротал со знакомым рубщиком мяса за холодной водкой под горячий шашлык и теперь старательно жевал «Орбит без сахара», в надежде отбить запах. Директор рынка относился к выпивке снисходительно: лишь бы охранял нормально. Но сегодня приехал сам хозяин – человек крутого нрава, унюхает – сразу выгонит! Работа в общем-то не слишком прибыльная, но и не сильно напрягает, к тому же без куска мяса каждый день не останешься… Поэтому надо продержаться последний час и быстро смыться…