Смертельный урок музыки - Роберт Стайн

Я снова услышал голос. Все тот же тоненький, слабенький голосок:

– Помогите… пожалуйста…

Я неуверенно топтался на месте. Мистер Тоджл вновь оторвался от своих проводов и смотрел на меня с плохо скрываемым раздражением.

У меня не было выбора. Я развернулся и быстро направился к выходу. Но у меня в ушах так и стоял этот слабенький голосок, зовущий на помощь.

В субботу, после обеда, родители торжественно выдали мне лопату и отправили чистить подъездную дорожку у нас во дворе. Ночью шел снег, и дорожку действительно засыпало. Я не большой любитель домашней работы, но тут не стал возражать. День выдался ясный и солнечный, так что на улице было приятно.

Все казалось таким свежим и чистеньким.

И хотя было прохладно, я с удовольствием пошел на улицу.

Я начал чистить дорожку от дома к воротам. Целый час разгребал снег, и руки уже начинали побаливать. Когда я наконец добрался почти до самых ворот, то увидел, как у дома напротив остановилась черная «хонда». Я узнал машину мамы Ким Ли Чин. Из машины, со стороны пассажирского сиденья, вышла Ким. Она держала в руках свой футляр для скрипки. Должно быть, она возвращалась с урока музыки.

Мы с Ким несколько раз виделись в школе, но после того странного случая, когда она убежала от меня в коридоре, нам с ней так и не довелось пообщаться. Так, «привет-привет»…

– Эй! – позвал я. Я слегка задыхался после целого часа махания лопатой. – Привет!

Ким отдала футляр маме и помахала мне рукой. Потом она подбежала ко мне. Ее черные сапожки скрипели по свежему снегу.

– Привет, – сказала она. – Как жизнь? А снегу-то навалило – жуть!

Я кивнул:

– Точно, жуть. Не хочешь немного его поразгребать? Мне еще надо дорожку расчистить к дому.

Она рассмеялась:

– Нет, я луше тебя поддержу морально.

У нее был высокий и звонкий смех, похожий на звон стеклянного колокольчика.

– Ты с музыкального урока приехала? – спросил я.

– Ага. Я сейчас упражняюсь с одной пьесой Баха. Трудная штука.

– Ты меня опережаешь, – улыбнулся я. – Я пока только ноты и гаммы учу.

Ее улыбка померкла. В глазах появилось какое-то странное напряжение.

Мы немного поговорили о школе. А потом я пригласил Ким зайти к нам и попить горячего шоколада.

– А как же твоя дорожка? – спросила она. – Ты, кажется, собирался ее расчищать.

– Я ее папе оставлю. А то он обидится, что ему не досталось работы, – пошутил я.

Мама сварила нам горячий шоколад. Естественно, я обжег язык при первом же глотке.

Мы с Ким сидели в гостиной. Ким присела за пианино и попробовала сыграть несколько нот.

– Оно хорошо настроено. – Ее лицо было на удивление серьезным. – Даже лучше, чем мамин рояль.

– А почему ты тогда убежала, в тот день? – спросил я.

Я постоянно об этом думал. С того самого дня. И мне очень хотелось это выяснить.

Ким опустила глаза на клавиши и сделала вид, что не расслышала меня.

Мне пришлось повторить:

– Почему ты в тот день убежала? А, Ким?

– Никуда я не убегала, – пробормотала она, стараясь не смотреть мне в глаза. – Я просто опаздывала на урок, вот и все.

Я поставил свою чашку с шоколадом на кофейный столик и перегнулся через подлокотник дивана:

– Я сказал тебе, что собираюсь пойти в музыкальную школу доктора Визка. Помнишь? А ты посмотрела на меня как-то странно и сразу же убежала.

Ким вздохнула. Я заметил, что она сжимает свою чашку обеими руками. Сжимает так сильно, что ее пальцы побелели.

– Джерри, я не хочу говорить об этом, – прошептала она. – Это… это так страшно.

– Страшно? – переспросил я.

– Разве ты не знаешь все эти истории?! Про школу доктора Визка?! – удивленно спросила она.

Я рассмеялся. Я сам не понял, что меня рассмешило. Может быть, слишком серьезное лицо Ким.

– Истории? Какие еще истории?

– Мне правда не хочется говорить об этом. – Ким поднесла чашку ко рту, сделала большой глоток и снова поставила ее на колени, держа обеими руками.

– Я же только недавно сюда приехал, – напомнил я. – Поэтому я и не знаю местных новостей. Так что за истории?

– Про эту школу, – пробормотала она. Она встала из-за пианино и подошла к окну, взяв с собой свою чашку.

– Какие истории? – спросил я очень настойчиво. – Ну, давай, Ким… расскажи.

– Ну… говорят, что в том доме живут всякие чудища, – проговорила Ким, глядя в окно. – Настоящие чудища. Там, в подвале.

– Чудища? – Я рассмеялся.

Ким резко обернулась ко мне:

– Это совсем не смешно!

– Я видел всех этих чудищ. – Я никак не мог отсмеяться.

Она удивленно вытаращилась на меня:

– Кого ты видел?!

– Тех самых чудищ. – Мне наконец удалось успокоиться. – Это просто машины. Роботы-полотеры.

– Серьезно? – Ким буквально опешила. Она едва не пролила шоколад себе на свитер. – Роботы-полотеры?

– Ага. Их сконструировал мистер Тоджл. Он работает в школе. Делает всякие механические штуки. Мне сказали, что он гений механики.

– А… – начала было Ким.

– Я видел одного такого робота, когда первый раз пришел в школу, – продолжал я. – Я и вправду сначала подумал, что это какое-то чудище. Он так противно визжал и катился прямо на меня. Мне показалось, он хочет меня схватить. Я со страху едва не умер. Но потом выяснилось, что это машина. Робот. И его сконструировал мистер Тоджл.

Ким задумчиво уставилась на меня, склонив голову набок.

– Ну, ты же знаешь, ребята любят придумывать всякие ужасы, – проговорила она. – Я и раньше подозревала, что все это просто сказки. И у каждой из этих историй есть какое-то очень простое объяснение. Вроде того, что ты сейчас мне дал.

– У каждой? – переспросил я. – Значит, есть еще какие-то истории?

– Ну… – Ким колебалась, как будто решая, продолжать или нет. – Говорят, были ребята, которые заходили в тот дом, и с тех пор их никто больше не видел. Они пропадали. Просто пропадали, и все.

– Так не бывает, – заметил я.

– Да, наверное, – тут же согласилась Ким.

И тут я вспомнил про тоненький голосок из шкафа. Который так жалобно звал на помощь.

«Наверняка это какое-то изобретение мистера Тоджла, – сказал я себе. – Точно. А что еще это может быть?!»

«Неисправное оборудование, – сказал мистер Тоджл, причем совершенно спокойно. Он не был расстроен или взволнован. – Просто испорченное оборудование».

– Забавная все-таки вещь эти страшные истории. Из ничего получаются, – заметила Ким.

Она вернулась к пианино.

– Ну, это школьное здание… Оно действительно старое и чуть-чуть жутковатое, – сказал я. – Похоже на дом с привидениями. Наверное, поэтому про него и рассказывают всякие страсти.