Дневник В. Разрыв - Дебра Кент

Провожая Мэри из гаража в гостиную, я окинула взглядом всякое барахло, сложенное по углам и на деревянных полках. Обломки нашей с Роджером совместной жизни. Хотя на самом деле это скорее обломки жизни, которой мы так никогда и не зажили. Ролики «для семейной пары», которые мы купили по совету психолога, — тот сказал, что нам нужно больше играть друг с другом. Покатались два раза. Нераспакованные банки с яркими красками — однажды я прочитала статью о влиянии цвета на психологический климат и решила, что свежий слой красок нашему браку просто необходим. Каноэ вместе со шлемами. Оно предназначалось, по словам Роджера, для «поры приключений на свежем воздухе». Стоило нам приехать в канадский парк Куэтико, как Роджер потянул руку, снимая каноэ с крыши автомобиля. Потом он три дня непрерывно скулил. Это было первое и последнее путешествие на каноэ. То есть последним оно было для меня, что касается Роджера — кто знает, сколько девиц он соблазнил на озере Ганфлинт.

Я провела Мэри в гостиную, тоже за руку. Приближаясь к кухне, где Роджер рухнул на стул с конвертом в руках, я объявила:

— Чтобы у тебя не оставалось никаких вопросов, — легкий толчок в полудетскую спину, — во-от Мэри!

У меня будто выросли крылья — настолько ничтожным и мелким показался мне этот человек. Как темное пятно, тень с высоты птичьего полета. Я внимательно наблюдала за ним из-за спины Мэри, нерешительно шагнувшей в кухню. Роджер крепко обхватил руками туловище, словно боясь выдать себя случайным жестом. Он смотрел ей в лицо, вернее, старался не отрывать взгляда от какой-то выбранной точки над ее головой. И ни разу не взглянул ей в глаза.

Мэри бросилась к нему и упала к его ногам с благоговейным обожанием, как малютка в фильме «Король и я».

— Это правда — то, что говорит миссис Райан, Роджер? Правда? Она правда твоя настоящая жена?

Роджер посмотрел вниз, на девушку.

— Уберись от меня! — завопил он и стукнул ее ботинком, вернее, постарался спихнуть с себя.

Мэри заплакала:

— Почему ты так делаешь, муж мой? Разве ты не знаешь, кто я? Твоя малышка Мэри! Разве ты не помнишь меня? Я твоя жена, твой нежный цветочек!

Роджер посмотрел на меня.

— Кто это, черт возьми?

Он выглядел искренне обескураженным. Ликование погасло, я испугалась. Неужели это ошибка? Или все искусно подстроено, чтобы меня унизить?

— Роджер, не морочь мне голову. Ты прекрасно знаешь, кто это. Я тоже. И мой личный детектив знает об этом не хуже нас с тобой.

Я помогла Мэри подняться.

Она рыдала, уткнувшись мне в грудь.

— Меня от тебя тошнит.

— От тебя тошнит не меньше!

Он перешел на свой коронный уверенно-высокомерный тон. Прямо раздулся от лицемерия. Очевидно, решил применить наступательную стратегию.

— Притащила в дом девчонку бог знает откуда и веришь любой ее галиматье! Кто знает, что у нее на уме? Что она хочет спереть отсюда? Какие болезни мы от нее подхватим? Ты ставишь под удар семью и дом только потому, что какая-то идиотка объявила себя моей женой? Это от тебя тошнит, дорогая моя. — Он покрутил пальцем у виска: — Совсем рехнулась.

Мэри уже не плакала, а выла.

— Роджер, ты что, в самом деле думал выйти сухим из воды? Ты же неглупый человек. С чего ты вдруг вообразил, что можно затеять этот идиотский якобы секретный брак с шестнадцатилетней девочкой, а потом запросто вывернуться?

Роджер так и подскочил:

— Ты же сказала, тебе двадцать один! — Трясущийся палец потянулся к Мэри.

Все трое ахнули. Сам себя разоблачил!

Роджер зажал рот ладонью и рухнул на стул.

— Боже, Господи милосердный…

— Ты жалкая карикатура на мужчину. Выживший из ума развратник! Меня просто вырвет сейчас!

— Не буду тебя удерживать. Только не на ковер, пожалуйста.

Даже сидя в луже, он будет жалко огрызаться. Потрясающе!

— Позволь мне перечислить твои преступления, — продолжала я. — Во-первых, ты двоеженец. Если хочешь знать, двойной брак запрещен законодательством: статут 1846, статья пятая: «Брак не может быть заключен, если у какой-либо из сторон имеется бывший муж или жена, брак с которыми не был расторгнут». Это я нашла в Интернете. — Ликование снова грело меня. — Во-вторых, по закону твои действия попадают под статью «Изнасилование».

— Вряд ли, — заявил Роджер. — Официально брачный возраст в штате — шестнадцать лет. Это я нашел в Интернете. — Он самодовольно выдвинул челюсть вперед.

— Но мне было только пятнадцать, когда мы поженились, — тихо сказала Мэри.

Мы с Роджером уставились на нее. Роджер закрыл лицо ладонями.

— Господи Иисусе…

Я взглянула на часы.

— У тебя двадцать минут собрать сумку. Завтра сообщишь мне свой адрес, все остальные манатки я вышлю туда. А сейчас убирайся.

— Ты тоже просто так не отвертишься, учти. — Он поднялся и погрозил мне пальцем.

По уши в собственном дерьме, а строит из себя обиженного. Было слышно, как он мрачно топает наверх, будто малыш, которому не дали доиграть в «Тетрис».

Хлопнула дверь, открывались и закрывались ящики комода.

Вдруг Роджер грохнул кулаками по стене с криком:

— Срань! Срань! Как она могла, сволочь!

— Что он нам сделает, миссис Райан? — Мэри была в ужасе.

Я обняла ее, волосы девушки пахли духами.

— Он ничего больше не сможет нам сделать, Мэри. Ни мне, ни тебе. Никогда.

Она захлюпала носом:

— Миссис Райан, это несправедливо. Просто нечестно!

— Что нечестно, Мэри?

— Я должна была стать настоящей американской женой. Мне это обещали!

Гнев и обида. Пит очень похоже хнычет, если ему не обломится что-то заведомо вожделенное («Ну ты же сказала, что фургон с мороженым приедет сегодня! Это просто нечестно!») Я не знала, что ей ответить, кроме банального и беспомощного «никто не обещал нам, что жизнь будет справедливой».

— Это правда, — заморгала Мэри и крепче меня обняла. — Спасибо вам, миссис Райан. Спасибо, что дружите со мной.

Я понятия не имела, что буду делать с шестнадцатилетней филиппинкой, но, разумеется, не собиралась отправлять ее обратно на Черное озеро. Сказала, что оплачу ей дорогу на родину.

— Нет, нет, миссис Райан! — закричала она. — Отец убьет меня, если узнает. Я не могу, мне нельзя возвращаться. Пожалуйста, не посылайте меня обратно!

— Мэри, у тебя есть родственники в Штатах?

Она кивнула, прикусив губу.

— Где-то в Филадельфии. (У нее это звучало как «Пилладельфия».) Двоюродные братья отца.

— Я попробую найти их и договориться, чтобы ты жила с ними. А пока… — Я проглотила комок, — можешь временно оставаться здесь, со мной и с Питом.

— И с Типпи? — Она просияла. — С котятами?

— Типпи, пожалуй, да, но котят надо отнести в приют для животных. Мы не можем взять их к себе.

— Да, миссис Райан. Хорошо. — Она было расстроилась, но тут же снова заулыбалась: — Спасибо, миссис Райан.

— Пожалуйста, зови меня Вэлери.

Внизу вдруг хлопнула дверь — Роджер сматывался. Громыхнули ворота гаража. Мы с Мэри подошли к окну в гостиной и смотрели вслед его машине. Поворачивая, Роджер встретился глазами со мной и выставил средний палец на свободной руке.

Сейчас Мэри в комнате для гостей, смотрит «Я люблю Люси». Ну и денек!

На сегодня все.

В.

4 марта

У Мэри задержка — одиннадцать дней. Утром ее стошнило после завтрака. По идее, я должна рвать на себе волосы, но я на удивление спокойна. Это прозак так действует или перспектива появления младенца в доме? Понятно, соседи будут смаковать сплетни: сначала мой муж завел несовершеннолетнюю любовницу, а теперь и ребенка состряпал. Но как бы там ни было, этот ребенок будет кровным родственником моему собственному сыну. Почему я должна запрещать ему расти в этом доме? С другой стороны, он будет постоянным напоминанием о подлости Роджера и о его пренебрежении ко мне. Что, если Роджер потребует общения с ним, захочет помогать растить его?

И если совсем с другой стороны посмотреть — родится малыш! Милый, чудесный живой комочек, лучик добра и любви. Я таю при одной мысли об этом. Или у меня просто крыша едет?

На сегодня все.

В.

4 марта, продолжение

Господи Боже! Мэри говорит, что хочет «заставить ребенка выйти». Видимо, Роджер позвонил ей, пока меня не было, и потребовал сделать аборт, угрожая высылкой из страны. Полдня она висела на телефоне, беседуя с филиппинской тетей Эстой. Судя по всему, эта тетя — вроде тех подпольных бабок, которые, кроме всего прочего, раздают советы о самостоятельных абортах.

— Тетя Эста все знает! — сказала Мэри, махая листком бумаги у меня перед носом — там кудрявыми девичьими завитушками был выведен список трав.

Некоторые я узнала: клопогон, мята болотная.