Невеста на одно место - Юлия Плагина

— Ну, дык шо, цаловатьси ужо не будэм? — расстроено вопросила местная сваха, как бы невзначай взвешивая в руках пудовую вазу.

Молодые прониклись столь «прозрачной» угрозой и снизошли до самых обычных и распространённых плотских утех: жених сухо клюнул свою благоверную в шёчку, отчего последняя стыдливо покраснела и спряталась за полупрозрачной фатой, обмахиваясь вонючим букетиком полевых цветочков. Чувство праздника как-то быстро улетучилось, оставив как меня, так и гостей вместе с новобрачными без приподнятого настроения.

«Майечка, тебе продержаться каких-то пять часов… Хотя нет, уже четыре часа и сорок семь минут, а потом всё — свобода и немалые золотые в кармане! Держись, девочка, держись!» — жадность, скупердяйство и алчность хором уговаривали беснующуюся нервную систему, подстрекающую бросить всё, и смотаться из ресторанчика домой, успокоиться и с достоинством отыграть роль тамады.

— Гости дорогие, — читай: чтоб вам всем повылазило, — что же вы в дверях-то стоите? Проходите, присаживайтесь… — Отогнав от новобрачных гостей, грудью стала на защиту интересов невесты и жениха. — А для молодожёнов сервирован отдельный столик, — мотнув головой в нужную сторону, заметила заинтересованный взгляд новоиспеченной жены. — Да, вот сюда, правильно, — подхватив под белы рученьки виновников торжества, отбуксировала их в нужном направлении. — Сначала невеста, теперь жених… Так, минуточку, а где же свидетели: друг и дружка?

— Я же тебе говорила, что мы про кого-то забыли! — змеёй зашипела молодая супруга. — Что теперь делать будем? Ой, перед людьми стыдно…

Две пары «щенячьих» глаз уставились на меня, словно на своего личного спасителя… В подсознание закрался вполне закономерный вопрос: почему чуть что, так крайняя всегда бедная и несчастная Майя Пшеничкина, простая и ничем непримечательная помощница свахи? Как ни обидно, но ответ на поставленный вопрос упорно не находился, а молодожёны всё также продолжали сверлить меня жалобными глазами.

— Не волнуйтесь, — теперь и себя в этом убедить осталось, — на роль шафера у нас имеется прекрасная кандидатура! Молод, красив собой, спортсмен… Бернардо, быстро ко мне! — Реакции ноль целых, ноль десятых. — Бернардо! — Опять тот же отрицательный результаты. — Извините, я вас на секундочку покину…

Резко развернувшись, чуть не грохнулась: треклятый подол длинного платья с «шикарным разрезом от бедра» — цитирую дословно с бирки, предательски опутал ноги, не хуже заправских пут, и мне пришлось опереться (читай: рухнуть) на проходившего мимо халдея. Парнишка уставился на разошедшегося не на шутку тамаду круглыми от шока глазами, но потом, видимо, придя к каким-то своим личным и только ему понятным умозаключениям, понятливо похлопал по спине и по-дружески протянул бокальчик игристого шампанского.

Он меня что, за хроническую алкоголичку принял, у которой ещё и рабочий вечер толком не успел начаться, а она уже наклюкавшаяся?! Утоплю в бокале засранца!..

— Нет, гран мерси, амиго, — сто процентов, скрежет моих зубов был слышен даже в другой комнате, — не употребляю!

Удивление в глазах паренька начало зашкаливать, опасно приближаясь к точке инфаркта. Времени на то, чтобы убедить официантика в своей трезвости, и вообще негативному отношению к алкоголю в моём организме совершенно не было, следовательно, нужно в срочном порядке менять тему разговора.

— Мне бы найти молод… — неожиданно взгляд наткнулся на искомый объект, усиленно улыбающийся миловидной блондиночке. — Бернардо!

«Ух, какая же я злая… Поэтому младшему де Лаберо сейчас лучше скромно улыбаться и соглашаться со мной во всём!» — примерно такой слоган крупными буквами с неоновой подсветкой вывесили у меня на лбу родные таракашки, иначе с чего бы графскому сыночку поспешно бледнеть и пытаться спрятаться за очередное протеже, нервно заламывая пальцы?

— М-майечка, чем могу быть полезен?

— Мил человек, ответь на простой вопрос: ты сюда зачем явился? — ладно, девчонку пока оставлю в живых, вдруг пригодится.

— На работу устроился, — не почуял подвоха парень — видать, мало он ещё со мной пообщался, Эрик бы уже давно пятки салом смазал.

— Вот и отрабатывай, прихвостень несчастный, — блин, не сдержалась — ругательство само изо рта вылетело. — С сего момента будешь исполнять роль шафера жениха, а ты…

— Вы, — высоко задрала голову «облюбованная» блондинка, надменно косясь в мою сторону подведенными глазками.

— Нет, деточка, именно «ты», — заморозив взглядом гордячку, практически ласково улыбнулась, — будешь подружкой невесты. — Вдоволь налюбовавшись на удивлённые мины парочки «твиксов», удручённо почесала маковку. Ну, да, они от меня выволочки ждали, а не такого заявления… Эх, милые мои, вы ведь даже не подозреваете, какую я вам жирную свинью в кляре подкинула — теперь ни поесть, ни выпить не получится, а во всех конкурсах вы просто обязаны участвовать, заманивая и других гостей. — Вот только с лентами у нас небольшая проблемка, — взгляд наткнулся на плотный лист картона и ядерно-жёлтый маркер, сиротливо валяющиеся на столе, где лежали и другие вещи, заранее подготовленные для проведения различных конкурсов.

— Майя, я не дам себя так опозорить! — истерично вопил младший де Лаберо, зажатий в углу комнаты спустя пять минут. — А вдруг меня кто-нибудь увидит… Узнает… Родителям, в конце концов, доложит?

— Запугать меня хочешь? — словно носорог в брачный период пропыхтела, упираясь коленом парню в солнечное сплетение, из-за чего платье поднялось до «ватерлинии», и я отсвечивала кружевными чулками. — Так можешь даже не стараться, — прижав грудью извивающиеся, словно змеи, руки молодого человека, усилила натиск, — после пятилетней работы на Уинклесса, я разве что с демоном рогатым на брудершафт не выпила! — Между прочим, святая правда: наплыв клиентов как отсутствовал в первый мой рабочий день, так и не прибавился до сих пор, поэтому мы брались даже за самые идиотские заказы, коих, стоит заметить, тоже было не так уж и много, к сожалению. — Ну, Бернардо, котик, — в ход пошли ласковые слова, потому что если я ещё хоть чуть-чуть подналягу на младшего де Лаберо, он банально задохнётся, — Арике, вон, нравится затея, поэтому сделай девушке приятное — не упрямимся ты, осёл рогатый!

— И что, я же не Арика! — не согласился с моим вполне логичным доводом парень. — Майя, ну, будь человеком — от-ва-ли!

«Ладно, мой сладкий, не хочешь по-хорошему, тогда получи фашист гранату!» — злорадство радостно потёрло ручонки и спустило с поводка шантаж.

— Бернардо, либо ты цепляешь сей атрибут себе на голову, либо в течение трёх часов освобождаешь мою жилплощадь! — сложив на груди руки, отошла от жертвы произвола на пару шагов.

Графский отпрыск нервно дёрнулся, скривив лицо, будто увидел нечто уж совсем противное и до жути омерзительное. (Знаю, что удар ниже пояса, ибо он с таким бланшем дома не рискнёт показываться, а золотых на крем и пудру у него нет, но, как говорится, на войне все средства хороши!) Парень с чувством собственного достоинства склонил голову с малость подрастрепавшейся шевелюрой, покорно давая своё молчаливое согласие. Радостно вздохнув, осторожно, боясь спугнуть молодого человека, прилепила ему на лоб небольшую самодельную табличку с надписью «Друг», и осторожно завязала на морской узел небольшие верёвочи-держатели на затылке. Точно такая же картонка имелась и у Арики, только с надписью «Дружка».

— Товарищи молодожёны, прошу любить и жаловать ваших друга и дружку, — при этих словах я настойчиво подтолкнула «твиксов» к столику новобрачных. — Ну, что же, раз все на месте, приступим к самому торжеству? — и улыбка во все тридцать два.

— Ну, наконец-то пожрать можно! — ни толики не смущаясь, пробасил опрятный мужичок неопределённого возраста, прислушивающийся к нашему разговору.

— Толик, прекрати, здесь же люди! — толкнула его острым локотком немолодая женщина, заливаясь свекольным цветом.

«Майечка, осталось всего-то четыре часа, три минуты и сорок шесть секунд», — «отщёлкали» внутренние часы, подбадривая истерикующую нервную систему. — «Крепись, девонька — атаманшей будешь[8]!»

— Под звон хрустального бокала, под шум шампанского вина, с законным браком поздравляем, желаем счастья и добра! — не дожидаясь нового витка перебранки между ворчливой парой, взвыла, незамедлительно пробегаясь с бутылкой самогонки возле столов с гостями. — А теперь предоставим слово родителям жениха!

Спихнув ответственность с больной головы на здоровую, отчалила к неприметному углублению за небольшой дощатой сценой, куда еле-еле поместился стул и квадратное настенное зеркало — личное пространство несчастной тамады. Вот уж не знаю, сколько времени я там просидела, ловя блаженный кайф от ленивой прострации и полуприглушённых голосов свадебной «кавалькады», но вывел меня из состояния вековой задумчивости болезненный удар по плечу и злобное шипение временной начальницы. Которая сейчас гневно шевелила аккуратно выщипанными бровями и чуть ли не огнём плевалась, выговаривая мне своё веское и категоричное «фи».